Екатерина Русанова - История Левино Алигьери

Дорога в Нормандию заняла семь дней и за это время мы успели познакомиться ближе. Помню всю дорогу вдова пыталась так или иначе расспросить меня о семье, доме и состоянии, которым я располагал. Не знаю, какое у нее сложилось впечатление из моих уклончивых ответов, но в конце концов она потеряла ко мне интерес, хотя и попыталась сосватать мне свою дочь, смутив и без того забитое создание. Юнец же быстро поняв, что пользы или чести от знакомства со мной ему не будет не проявлял ни капли интереса к беседе.

Я был рад расстаться с этим семейством в Нормандии, скромно попрощавшись с ними в Руане. Далее пришлось взять лошадь, что бы добраться до обозначенного Ломбарди места. Не знаю каким чудом, но весь путь до Нормандии обошёлся без особых неприятностей. Дороги были ужасны, в карете сильно укачивало, из-за чего периодически приходилось останавливаться, но опасные столкновения нас обошли стороной.

Погода в Трувилине встретила меня назойливым туманом и моросью, и разительно отличалась от Амальтийского климата. Стояло раннее утро и дымка, накрывшая поля, казалась серой и мрачной. Даже запах здесь был другим. Привычного вкуса моря и пряного аромата южных деревьев не было. Не смотря на лето, в воздухе витал привкус сырости и чего-то затхлого. Вскоре зарядил противный дождь. Голову невольно снова стали посещать грустные мысли. Зайдя в ближайшую таверну, пропахшую плесенью и влагой, я заказал себе завтрак, который с угрюмой миной на лице подал мне трактирщик. Затем я достал письмо с адресом, которое дал мне синьор Ломбарди. Не имея ни малейшего представления, где искать семью Монти, чья фамилия схожа с Моретти (это настораживало), я все же отважился поинтересовался у трактирщика. Тот в свою очередь недовольно хмыкнув, все же рассказал мне, где их искать, поэтому в знак благодарности я оставил ему довольно щедрые чаевые, что к моему разочарованию, несколько не прибавило ему настроения. Утолив голод явно вчерашним ужином, я отправился в путь.

Проскакать предстояло мили три. По пути туда мне долго не попадалось никого, а когда наконец посчастливилось, оказалось я забрел не туда. Пришлось возвращаться еще пол мили. Удача не благоволила мне в тот день и добраться до Монти мне удалось лишь под вечер. Я чувствовал себя уставшим, влажным от липкого тумана и весьма испачкав сапоги. Именно тогда я понял, что взять с собой минимум вещей оказалось правильным.

Управляющий дома долго смотрел на меня с недоверием и лишь нахмурился, прочитав на протянутом мной письме адресата. Он не пригласил меня в дом, как требовали того меры приличия, по крайней мере так было заведено в тех краях, где я родился. Мне пришлось дожидаться его какое-то время во дворе, показавшимся мне убогим. Красок не добавило ему и солнце, с трудом пробившееся сквозь серую дымку облаков. В тот момент я впервые задумался, что поступил не верно.

Спустя несколько минут появился управляющий, за ним шла невысокая женщина, крепко сжимавшая в руках листок письма.

– Морис, как тебе не стыдно так принимать гостя, прибывшего от моего драгоценного кузена, – следуя попятам, отчитывала она его. – Синьор Алигьери, как неловко! – извинилась она, – Проходите скорее в дом, вы вероятно сильно устали? Морис возьми вещи и отнести в гостевую! – приказала она.

Я вдруг почувствовал себя неловко, как гость, осознавший, что свалился с неба на голову хозяев

– Ох, если бы мой брат успел предупредить, мы бы встретили вас в Руане.

Ее взгляд вдруг упал на мои сапоги: – Боже мой! – ужаснулась она. – Сколько вы добирались?!

– Все хорошо, – заверил я, – Это я упал на вас, как снег на голову.

– Ерунда какая! Друзья брата, наши друзья! – возразила она. – Пойдемте же.

По пути в дом мы обменялись еще парой фраз в том же духе.

Как же приятно было переодеться и выпить подогретое вино с фруктами. Я словно сбросил с себя всю усталость разом.

Комната, в которой меня поселили, да и весь дом, оказались довольно простыми в отделке. Мебель, наполняющая их, не казалась новой, но все же, может от усталости, а может так оно и было, они мне показались гораздо уютнее изысканного дома брата. Сердце еще раз кольнула тревога за родной дом.

Когда я умылся и переоделся в сухую и чистую одежду, то спустившись в гостиную, обнаружил хозяйку сидящей у окна. Она задумчиво глядела на тоскливый пейзаж и, мне казалось, кого-то ждала.

Розалия-Лучия Монти, так ее звали. Она была уже не так молода, ей было тридцать два, а из-за одежды, в основном в тусклых тонах, выглядела еще старше. Ее волосы, аккуратно зачесанные в сеточку придавали ей сходство с молодой старушкой. Строгое домашнее платье скрывало почти все ее тело. Лишь руки украшал один единственный перстень с изумрудом в дорогой оправе, так странно несочетающийся со всем ее видом. В ней угадывались черты её брата Армандо.

Увидев меня она просветлела, добродушно улыбнувшись мне и помолодев тем самым лет на десять.

– Вы не возражаете если мы подождем к ужину моего мужа? – учтиво спросила она. – Пьер вот-вот должен вернуться с полей.

Не смотря на испытываемый мной голод, я все же посчитал невежливым начать вечернюю трапезу без хозяина дома. Мой желудок не разделил моего согласия, предательски заурчав как раз в тот момент, когда я сказал, что не голоден.

– Морис! – с пониманием, но лукаво улыбнувшись мне, позвала она управляющего.

В доме было не много прислуги, всего управляющий домом Морис, повариха Марта и молодая, но довольно неуклюжая служанка, имени которой я не запомнил.

– Морис, принеси нам с синьором Алигьери, пожалуйста, бутылочку вина. Пока мы ожидаем Пьера, она придется кстати, – распорядилась она, появившемуся в дверях управляющему.

Тот кратко кивнув, вновь исчез там, откуда пришел.

Пока я заедал голод вином с печеньем, синьора Монти расспрашивала меня о своем брате и его семье и пришла в искренний восторг, узнав, что ее брат планирует навестить ее через месяц. Вероятно, он не упомянул этого в письме, переданном со мной. Розалия оказалась такой же доброй, как и ее брат. Они были сильно привязаны друг к другу и часто переписывались. Поэтому, что бы не утруждать сестру подготовкой к приезду, он часто не сообщал о своем приезде, а когда бывал, старался доставлять как можно меньше хлопот и помогал во всем. Все это рассказала мне она, притворно возмущаясь, что он опять планирует сделать сюрприз своим внезапным появлением, но глаза ее выражали любовь к брату.

Так за приятной беседой мы просидели около часа. И хоть госпожа Монти старалась не выражать этого, все же своими частыми взглядами на часы и в окно, выдавала свое беспокойство.

– А чем занимается ваш муж? – поинтересовался он.