Сергей Сурин - Вперед, за Питер!

Глаза Юлии сузились и стали наливаться неблагородной яростью. В такие минуты воздух казался Всеволоду карим, а любимая супруга – готовой к растерзанию пантерой. Было неуютно.

– Сарказм в субботу утром? Ты не видишь, что я взволнована? Не знаешь, что в этом состоянии со мной лучше не шутить?

Да знал, конечно, видел. И всё это время тщетно пытался передать супруге информацию – уж слишком жестким оказался прессинг на разговорном поле. Но как бы долго ни прессинговал соперник, он, рано или поздно, предоставит шанс для прорыва…

– Вижу, знаю, не шучу: у меня для тебя сюрприз, ради которого и свистел будильник на твою голову. А теперь на счет три – выключили телевизоры и забыли то, что наговорили с утра друг другу. Три!

Не сорите жребием, бросайте его аккуратно, – как и древнеримский Юлий, Юлия оказалась перед нелегким выбором: доводить свой разум до кипения или, напротив, охладить до миролюбия.

– Мы куда-то идем?

– Быстрее, чем идем…

– Едем?

– Нет, еще быстрее.

– Летим?

– Ты представляешь? У нас с тобою будут крылья!

– Значит – лазурный берег, о необходимости посещения которого так долго говорила тебе твоя супруга? Спасибо, любимый! И извини, что я, как стерва…

– Нет, с Лазурным Берегом мы не играем…

Глаза Юлии, специально прикрытые в предвкушении чудесного, теплого, лазурного – стали медленно раскрываться. Так бывает с бутонами по весне, но то по весне и с бутонами, а здесь конкретно надвигалась буря – с агрессивной мглою и недружелюбным покрытием неба.

– Да, да, ты абсолютно правильно поняла: мы летим на нашу игру…

Увидев, как с лица супруги сползает улыбка, не забудьте подумать о вечном: лишним не будет.

– На какую такую игру?

– На нашу. Футбольную.

– Кто летит?

– Мы с тобой.

– Ты бредишь?

– Давай обсудим это в самолете.

– В каком самолете?

Разговор с женой – те же шахматы, где ходы надо планировать наперед, просчитывая возможные ответы. Информация о поездке категорически не укладывалась в голове супруги, и Всеволод подумал – что есть же салоны красоты с процедурой «укладка волос», но где найти салоны понимания с «укладкой информации»?

– Давай еще раз сначала. Я организовал поездку на наш финальный матч. Самолет стартует сегодня, в день юбилея нашей свадьбы. Завтра вечером – назад.

– Ты разве не знаешь, что у нас плохо с деньгами?

– Но это не тот случай, когда надо экономить…

– А то, что в ванне кафель отваливается – не тот случай, когда надо тратить?

– Но я говорю о сакральном – о том, что пропустить нельзя…

– А мои слова о треснутом окне, в которое попал ваш мяч – пропускать между ушей, выходит, можно?

– Послушай, я просто хотел, чтобы мы были там, на матче, вместе. А на фоне этого окно и кафель…

– А я просто не хочу жить на фоне треснутого окна и отваливающегося кафеля! И если ты готов существовать, как Диоген в бочке, или как Ленин в шалаше, то ищи себе…

– Как Ленин лучше: в бочке застрять можно…

– Чтобы в бочке не застрять, надо меньше пива жрать. Детей не во что одеть – а он в полет собрался, крылья расправил…

– Прямо, дети голыми ходят…

– Голыми не ходят. Но в нашей, знаешь ли, цивилизации принято…

– В нашей – в смысле, в вашей, в женском отделении? Где комфорт и вкусная еда?

Всеволод почувствовал, что его предательски унесло в открытую контратаку. Конечно, команда, вечно пребывающая в обороне и не помышляющая о взятии чужих ворот, уважения не вызывает. Но, направив действие, можно, как говорят классические механики, немедленно нарваться на противодействие.

– А там, где вкусная еда, тебя не пробегало? Нарываешься на женский марш?..

Жесткий утренний разговор с супругом – это хорошая зарядка, своего рода, семейный фитнес – причем, не надо ни платить за абонемент, ни добираться до спортивного комплекса, бодрость – в шаговой доступности.

– Марш не согласован…

– Обустраивать жилище – плохо, а устраивать войны – хорошо?

– Нехорошо. Воевать надо на футбольном поле…

– А кто, устав от сражений, бежал домой – к уюту и теплу?

– Ну, рыцарь домой, конечно, заезжал, но долго не задерживался. Проверит – похожи ли на него дети, и в следующий поход. За доблестью и победой…

– Рыцари – это не про вас. Рыцари сами выходили на поле, а вы – профессиональные наблюдатели…

– На то и разделение труда. Без которого, кстати, не было бы и нынешнего комфорта…

– …двадцать миллионов прихожан переживают – закатят ли двадцать миллионеров с отбитыми мозгами кожаный шарик в загон с сеткой…

– Что ты, нас гораздо больше, чем двадцать миллионов…

– Вот счастье-то! Рыцари хотя бы рыцарские поступки совершали, а вы пялитесь на мячик, чтобы потом за пивом вспоминать – кто как его пнул. И я должна тебе в этом компанию составить?

– Не в этом. Как ты не понимаешь: это же не просто поездка, а своего рода паломничество. Точно такое же, кстати, как тогда было у рыцарей…

– Я валяюсь без баяна! У них паломничество!

– Да – у человека должна быть своя мечта. И свое паломничество…

– Держите меня семеро! Не Отелло Дездемону задушил, а смех…

– …тебе не понять – потому что, когда болеют за команду, то переживают не за личный и семейный комфорт, а…

– За общее дело? Сейчас, ей-богу, запою! Скорее дайте флаг. А лучше два…

– …да, за победу. Представь: там на кону не материальная добыча, а эмоция…

– Конечно – добычу за вас другие поделят, а вам – эмоции с барского стола.

– Эмоции бесценны. При этом я с тобой согласен, что рыцари сегодня извелись, иссякли. Но ведь и женщины уже не те! Вот раньше, какую-нибудь тысячу лет назад, жены почитали своих мужей практически за апостолов. Первая молитва благоверной, часов в шесть утра – была о том, чтобы грядущий день принес супругу удачу с вдохновением, а приготовленный завтрак придал бы ему силы на свершения…

– Когда, говоришь, была первая молитва у благоверной?

В руках у Юлии – футбольный мяч, – один из тех, что, перемещаясь в свободном автономном режиме по квартире, закатился в спальню и оказался кстати.

– Часов в шесть. Что, рано?

От мощного удара мячом в лоб – откинулся на подушку, глаза сами закрылись, но перед этим успел подумать – вот, раньше, когда мячи прошивали, причем прошивкой наружу, – мужьям было больнее…

– Чертов лес – когда ж он кончится? Забыл, наверное, что уже смеркается и пора выпустить нас на опушку.

– Почему – забыл? На месте леса я бы тоже продолжался: одно дело – волки и зайцы, другое дело мы. Мы для леса в диковинку.

– Вот и оставайся в залог. Не помню – кто из братьев был богом сумерек, Кастор или Полидевк?

– Работали по очереди. Диоскуры вообще демонстрировали завидную взаимозаменяемость…