Сергей Сурин - Вперед, за Питер!

– Наш плачет.

Орал и вправду младший Смирнов: дети сразу же стали играть в полицейских и барсеточников, но поскольку никто не хотел быть полицейским, стражем порядка назначили самого маленького, который бурно отреагировал на несправедливость. Вмешались взрослые. Теперь полицейским будет каждый из детей по очереди.

– И еще: не перечь. Лучше – просто глупо улыбайся. Всё, я на кухню.

– Только уж не наезжай как танк…

– Учишь ученого. Займись вещами.

Себе Всеволод лишнего имущества не брал, и в чемоданы полетели Юлины вещи без особого разбора – не слишком верилось, что генеральная линия супруги способна развернуться, даже при участии скорой дипломатической помощи. Время еще не вышло, а чемоданы насытились вещами, – закрыл глаза и оказался на дороге.

Пропускали танки. Пехота сдвинулась к обочине и устроила себе отдых, наблюдая за летящими к главному удару стальными машинами. Победа была уже близко, но по-прежнему стоила жертв – просто так соперник не сдастся. Почему его внимание привлек один из танков? Он как будто притормозил, проезжая мимо, чтобы уж наверняка прочиталось написанное на башне: «Вперед, за Питер!»…

– Пошли. Потом отоспишься.

Смирнов, тянувший его на кухню, уже вызвал такси.

– И помни: соглашаешься с виноватым видом… А вот и наш трудяга! Смотрите – Всеволод уже собрал чемоданы. Ювелирная сборка!

– Как это собрал? И красное платье положил?

– Да.

– И это…

– Синее, да.

– Такси приехало!

– А эти…

– Туфли – белые с перламутром? На дне.

– Ну, если ты еще и сапоги положил…

– Сверху.

– Ребята, такси ждет!

– …То я тебя поцелую.

– Теперь я часто буду по утрам собирать чемоданы…

– Теперь стоит поторопиться – самолет не будет ждать!

Когда на улице запели про покидаемый тихий край, край немедленно перестал быть тихим.

– В аэропорт?

Чемоданы в багажник и скорее в путь.

– Да. И немного опаздываем…

– Я должен взлететь?

– Было бы кстати…

– Крыльев нет. А город перекрыт: барсеточников ловят.

– И долго будут их ловить?

– Не доложили. Пока не надоест.

– Я забыла помаду!

– Купим в дьюти-фри.

– Обещаешь?

– Чтоб нам на последних секундах пропустить!

– На футбол летите?

– Конечно на футбол! Сегодня все летят на футбол!..

Речь Юлии была вдохновенной: чувствовался волшебный напиток.

– …даже журавли летят – посмотрите на небо. Думаете, куда они летят? Туда и летят. Куда и мы. И только вы почему-то не летите. Игнорируете всеобщий тренд!

Таксист тревожно посмотрел на Юлию и еле успел затормозить: на дорогу выскочили двое полицейских с автоматами.

– Выходите из машины!

Вышли.

– Автомобиль временно будет использован в связи с чрезвычайной ситуацией.

В подтверждение сказанному полицейские сели в машину.

– А если…

– Расслабься, водитель. Тебе всё компенсируют. И премию выпишут.

– И орден дадут.

Машина рванулась по направлению к чрезвычайной ситуации.

– Стойте! Вещи!

И помчалась быстрее ветра – ведь в багажнике уезжавшей машины лежали чемоданы, а в них – сапоги и туфли с перламутровыми застежками. Юлия обогнала разворачивающуюся машину и перекрыла собой движение автотранспорта.

– Ты что?

– Чемоданы отдайте!

– Какие чемоданы?

– В багажнике наши вещи!

– Да мы ж тебя задавить могли, дура!

Один из полицейских выскочил из машины. Но и Всеволод уже был рядом:

– А если бы твои вещи кто-то увозил, ты бы стоял как умный?

– Да я…

– Отдай им чемоданы, и поехали.

Приказал полицейский, сидевший в салоне такси. Коллега, выругавшись, выкинул багаж. Уехали. Ушел и возмущенный таксист – прогноз его был неутешительным: никто за ними не приедет, когда в городе такие операции.

– Ну что, возвращаемся домой?

Всеволод не отвечал: мечта сбываться не хотела.

– На футбол едем?

Откуда, интересно, перед ними взялась полицейская машина?

– Похоже, уже не едем.

– Автомобиль реквизировали?

– Еле вещи успели вынуть.

– Садитесь.

– Что?

– Если вам в аэропорт, то лучше поторопиться.

Перед лобовым стеклом висел клубный вымпел – так что через сто метров уже обсуждали тактическую схему на предстоящий матч, а то, что у водителя – высокого полицейского – был темный цвет лица, – не смущало: обгорел или родился смуглым…

– А твоя жена молодец – автомобиль на скаку останавливает!

– Горжусь!

Юлия наливалась (на удивление молча) от гордости. А Всеволод думал – вот бы и нашим форвардам включать сирену, чтобы без помех прорываться к воротам…

– Вы уж там за меня поболейте.

– И поболеем, и победим! Может, с нами?

– Никак: служба.

И пели – про то, как будешь ты от дома далеко… Всеволоду казалось, что автомобиль не едет, а летит над городом, а песня служит топливом для двигателя внутреннего сгорания. В это он мог поверить. Гораздо сложнее было поверить своим ушам: не жалея голосовых связок, его супруга пела вместе со всеми – о том, что ты не будешь один никогда… Неисповедимы пути твои, Господи. Не обсуждаемы.

– Вот вам аэропорт. Успели.

– Сколько мы вам должны?

– Победу.

Обнялись как старые друзья.

– А мне ты обещал дьюти-фри. Помнишь?

– Еле успели. Проклятые границы. Когда уже их отменят?

– На том свете. Но тебе туда еще рано: ты жене помаду не купил.

– Дорогая, самолет на взлетной полосе…

– А где же ему еще быть? Конечно, на взлетной. Самолет жене помаду не обещал – он может лететь, куда хочет.

– Уже посадку объявили…

– И правильно сделали. А теперь послушай мое объявление. У тебя свои мечты – и масштаб их велик. А у меня – скромные, бытовые желания. Ты хочешь, чтобы твоя команда выиграла Кубок. А я хочу, чтобы мой муж купил мне в дьюти-фри хорошую помаду. И помнить об этом я буду так же, как и ты о своем Кубке – очень долго. Внукам буду рассказывать. Перед сном. После твоего рассказа о выигранном Кубке, разумеется…

– Но самолет нас ждать не будет. Смотри, вон ребята уже пошли…

– Значит, они своим женам помаду заранее купили.

– Хорошо, но только ради всего святого – очень быстро…

– С этого момента – я мадам Быстрова. Майорша Вихрь. Ураган Жаклин. Нет, – Коллет. Нет… Как там звали тот страшный ураган, не помнишь, милый?..

– Дорогая, ты не могла бы…

– Могла бы, если ты, вместо того, чтобы занудно бубнить, поможешь мне выбрать то, что я хочу. А хочу я наверное эту…

– Очень достойная помада.

– Ты думаешь? Или всё-таки ту?

– Давай ту, она лучшая из всех.

– Ты говоришь от чистого сердца, или чтобы побыстрее отделаться?

– От самого чистого сердца в округе. Только самолет улетает. Осталось пять минут…