Алексей Бобрик - Дар Павшего: Восход Чёрного Солнца

– Ха, ослепли? Да, видать, не все, ибо тогда бы не было среди нас знати, от Первых род ведущей. А про каменный символ нашего Солнца… Может, им так и надо пользоваться, как жрецы сейчас делают? Положить его в храме, да чтобы Верховный Халдраман со своими жрецами хороводы секретные водили? Ведь хмельная Вед-трава и впрямь стала в наших краях расти только после того, как Павший Чёрное Солнце подарил. Ведь, как легенды говорят, раньше только за золото да меха её покупали. Ещё виноградная лоза появилась после этого. И ещё много чего. То, что торговцы привозят, можно посадить, и оно всё вырастает. А с тех пор, как стену поставили, вообще стали жить, как в небесных садах!

– Да, я бы этого Павшего Бога в гузку бы за это до скончания века целовал. А интересно, почему тогда он стал Павшим? За что его Небесные Странники покарать хотели?

– Тоже в Башню захотел? Язык попридержи, дурень. Про богов, даже павших, так непочтительно не говорят. Ведь у стен есть уши. И ещё говорят, что у Халдрамана есть зеркало специальное, дальновидом называется.

– Точно, это я не подумавши сказал.

Тем временем, пока разговаривали стражники, монотонный сказ седобородого Веда продолжал литься ровным, размеренным речитативом:

«Узнают люди ту благость, только если будут правильно жить и поступать правильно. Друг с другом. И чтить Павшего Бога! Он вернётся и не даст излишнему Гневу пролиться. Но не путайте правителей с Богами. Правителей не чтить надобно, а слушаться. Мудрый правитель лишь должен думать: правильно ли живёт его народ? И верно ли правят сами правители? И что правителям надо делать, чтобы народу хорошо жилось и чтобы Стена стояла несокрушимо?»

– Это же у него тоже новое изречение? Может, не будешь этого записывать? А то ещё схлопочем от начальства за вольнодумие. Правителей, старый дурак, говорит, не надо чтить! Скажут вдруг ещё, что мы сами бунтари!

– Нет, не бзди попусту. Нам-то ничего, кроме награды, за это не будет. Мне сам Экзархиус говорил: пиши всё, что услышишь. До последнего слова. А если хоть слово пропустишь, то… – и сделал ладонью выразительный жест по горлу. – Так что не боись…

…Боись…боииисьььиии…Ииии…

Знакомство с профессором

Коля подскочил с кровати как ошпаренный. Сон при этом как рукой сняло.

«Китайский пылесос, ёперная драма… Какого же лешего? Что это было? Если не явь, то я точно с ума схожу. Уж на что это было меньше всего похоже, так это на сон».

Запах сырости и другие ощущения от затхлого подземелья никак не отпускали органы чувств, а в голове шумело так, будто только что в ней Царь-Колокол отзвонил. Гул стоял неимоверный. И ощущение пустоты… Крайне странное и неприятное, которое невозможно передать словами.

«Вроде протрезвел давно, а такая хренотень приснилась. Но стоп. А ведь сфера-то на самом деле есть, и я, кажется, видел на ней искорку. Или мне на Шепетуху прямая дорога, или на самом деле что-то здесь нечистое творится. Так, надо максимально сосредоточиться и попытаться всё поподробнее вспомнить, пока сон ещё не выветрился из головы. Срочно записать надо, а то забуду. Вспоминай, что там происходило, всё по пунктам. Чай, кофе и так далее – потом. Все мелочи важны.

Итак. Ручка, бумага, планшет. Усесться поудобней. Начну, пожалуй. Что-то там говорилось про какое-то странное солнце, кажется, оно звалось Чёрным. Надеюсь, это не отголоски долговременной памяти, берущие своё начало из этих дебильных анекдотов пионерлагерной молодости. «Африканский вождь Мумбасу Великий и Ужасный, наше Чёрное Солнышко, изволил принять ещё одного иностранного посла. На следующий день после этого приёма посол оказался в полной задни…» Ладно, хорош паясничать, несмешно и неполиткорректно. Сейчас надобно говорить «наше Афроамериканское Солнышко».

Но это всё не то, совсем не то. Тут что-то посерьёзнее, чем детская память. Вспоминай дальше. А дальше что-то было про Стражную гору и какую-то огненную птицу Урхат. И запомнил же. Был ещё верховный Экзархиус, жрецы. И ещё кто-то важный. Халдраман, кажется. Или он был верховным, а Экзархиус – просто большая шишка какая-то?

Так, всё, основное записал. В нюансах должностных отношений потом попробую разобраться. Сейчас надо про долину, город и башни хорошенько повспоминать. Самый тупой карандаш гораздо острее любой памяти. Готов это повторять и подписываюсь под каждой буквой. Всё важное – под запись.

А может, сделать наоборот, поступить гораздо проще: взять да и постараться забыть? А камень в ломбард или в антикварный магазин какой-нибудь отнесу. Хоть материальная польза будет. И никаких подвалов и колоколов в голове», – появилась на краю сознания крамольная и паникёрская мыслишка.

Но Николай тут же отбросил её в сторону, не давая укорениться и захватить стратегические плацдармы в его голове.

«Нет, ни в коем случае. Не пуржить тут, отставить эти дурные мысли. Надо срочно сделать вот что: Сёме позвонить да пообщаться на эту тему. Он в таких делах человек понимающий. Ему можно и душу, так сказать, излить. И гипотезу вполне разумную услышать».

Что и было немедленно сделано. Немедленно, но всё же после принятия порции яичницы с беконом и прохладного… Нет! Душа.

***

– Здорово, чувак! Как нервишки, как делишки? Не отупел ли ты ещё, грешным делом, со своими кисточками да лопаточками? – произнёс своё приветствие Коля, когда дождался окончания бесконечных гудков на линии.

– Да нет, всё пучком. Как и должно быть у статусного человека. Но ты не поверишь, какая мне хрень сегодня приснилась, – ответил Семён.

– Ну? – с некоторой насторожённостью в голосе сказал Николай. Неужели эта катавасия не только у него в голове творится? – Давай, удиви старого друга. Со смиренным нетерпением стану твоим духовником.

– Ага, слухай сюда. Вообще, полный пипец, что творилось. Цельная Варфоломеевская ночь в мозгах. Про трижды грёбаные ваучеры и про мою не купленную на них «Волгу» приснилось. Можешь ты себе такое в двадцать первом веке представить? Не поверишь, даже пот холодный был. Я чуть было не впал в депрессию. Временную. Вот ведь же чё. Прав был дедушка Ильич, что с броневичка всем буржуям люлей понадавал! Да-да, прав. А знаешь, что в этой ситуации единственное мне душу согревает?

– Таки скорее нет, чем, прямо-таки, конкретно да. Чего это тебе там греть могёт в том месте, где ничего и нет? По определению того самого дедушки Ильича, – с одесской интонацией ответил на вопрос вопросом Николай.

– А! А вот греет мне душу, которой, якобы, нет, сознание того, что давешнее пивко было действительно хорошо, дааа, было мне хорошооо… – вдруг резко, в своём привычном стиле, сменил тему разговора Семён. – Но кабак кабаком, а давай уже и про твои мыслишки покалякаем. Чего там у тебя нового успело случиться за столь короткий промежуток временного континуума? Как там говорится: обстановка в дружественном Гондурасе не изменилась? В ту самую сторону, куда уже некуда.