Виталий Держапольский - Псарня

— Ладно, не спорьте, — примирительно произнес Вовка. — Там видно будет. Просто вкусно пожрать — и то счастье!

— Ага, это ты верно заметил! — расплылся в улыбке Семка. — А я вот, борща наваристого хочу. С мясом…

— Так у дядьки Волосюка и борщ, я думаю, найдется, — сказал Путилов.

— Какой такой дядька Волосюк? — не понял Славка. — Мы ж к Пацюку на вареники идем…

— Это одно и то же, — отмахнулся Вовка. — Просто называется «Вареники от Пацюка», а хозяин там — Волосюк.

— Вот придумали путаницу! — возмутился Славка.

— Ну и фигли, — возразил Вахромеев, — главное — чтобы вкусно было!

— Пальчики оближешь! — пообещал Вовка.

— Ловлю на слове: если не так — за меня платишь!

— Легко! Ну, вперед, голодранцы! — Вовка налег на костыли.

— От як, явище Христа народови! — всплеснул руками хозяин харчевни, когда на пороге его забегаловки «нарисовалась» живописная троица: двое в перевязке и один на костылях. — Ви що, з вийни, хлопци?

— Можно и так сказать, дядька Тарас! — Вовка, гремя костылями, доковылял до ближайшего столика и с облегчением плюхнулся на слул. — Почти с войны.

— Давай сюди свой милици, — пришел на помощь Путилову Волосюк, заметив, что мальчишка до сих пор не придумал, куда бы приткнуть костыли.

— Какие милици? — не понял Тараса Вовка.

— Костыли то, як москали говорять. Не турбуйся — поверну в збереженни, — заверил мальчишку кабатчик, утаскивая Вовкины «подпорки» в подсобку. — Що исти бажатымете, господа вийськови? — любезно поинтересовался Волосюк, вернувшись обратно. — Юшок ти, яка медаль! — заметил награду толстяк, когда Вовка скинул с плеч шинель. — За яки заслуги подарована? Я таку тольки у начальника комендатури Кабанова бачив.

— За боевые заслуги, дядька Тарас! — ответил вместо Вовки Славка. — И нас вот, тоже имеются, — не упустил он шанса похвалиться почетным знаком.

— Бачу, — кивнул Волосюк. — За поранення. Серйозна вынагорода. Не для хлоп'ят — для справжних чоловыкив.

— Ну, дак, мы это и есть — настоящие мужики! — с довольным видом произнес Славка. — Абы кому бы не дали!

— Згоден! — не стал спорить с мальчишкой хозяин харчевни. — Я к що исти бажатимете? — вновь повторил вопрос Волосюк.

— Мне — борща, да понаваристей! С мясом! — едва не захлебнувшись слюной, озвучил свое желание Славка.

— Сметану нести? — уточнил толстяк.

— Сметану давай, дядька Тарас, и хлеба побольше! Белого, если есть…

— Е билый хлиб, як не бути? — сообщил хозяин.

— А мне — вареники с кислой капустой, — попросил Вахромеев. — Масла и блинчиков, если можно…

— Для вас — що завгодно! — развел руками Волосюк. — Покы исти вареники будете — млинчики випечемо. А що вашому героичному командирови подати?

— Вовка, ты чего молчишь? — Семка легонько толкнул задумавшегося Путилова локтем в бок. — Ничего, что ли брать не будешь?

— А? — опомнился мальчишка. — Буду, брать буду: пельменей мне принеси, пожалуйста, дядька Тарас.

— З бульйоном, маслом, або сметаною? — уточнил Волосюк.

— С бульоном, но сметаны тоже принеси. Отдельно, в тарелке.

— Зробимо в кращому выгляды! — просиял Тарас, убегая на кухню.

Входная дверь в харчевню резко распахнулась, громко стукнув о бревенчатую стену. Внутрь вместе с потоком холодного воздуха ввалился невысокий кроснорожий мужик в черной форме вспомогательной полиции.

— Тарас! — грубо закричал он с порога, потирая заросший щетиной подбородок. — Где тебя черти носят?!

Волосюк стремительно выкатился из кухни — этакий румяный усатый колобок, и елейным голоском поинтересовался:

— Туточки я, пан начальник! Що накажете подати?

— Как обычно, — бросив шинель в заботливо подставленные руки Волосюка, буркнул полицай. — А это чего за шатрапа? — заметив ожидающих заказа мальчишек, вопросительно взглянул на трактирщика мужик. — Чего трутся тут… Знаешь, ведь, Тарас, что не положено…

— Так це ж з «Псарни» хлопци… — проблеял толстяк, видимо, испугавшись поддатого полицая. — У них и дозвиление е.

— Не по-о-нял? — Пропустив слова трактирщика мимо ушей, полицай, слегка покачиваясь, подскочил к столику, за которым расположились мальчишки. — Где украл? — Злобно сверкнув глазами, мужик протянул заросшую жестким рыжим волосом руку к Вовкиной медали.

— Не трожь! — Вовка почти машинально поставил блок, откинув руку полицая в сторону.

— Ах ты, сопляк! — рассвирепел полицай. — Да я за эту медаль кровь проливал…

К этому моменту Вовка уже понял, кто перед ним, разглядев подобную награду на груди поддатого мужика: начальник местного отделения «Hilfspolizei» — Кабанов. Именно о нем и упоминал Волосюк в самом начале разговора. — Лучше сам отцепи… Или я тебе щас эту медаль вместе с башкой сниму! — злобно пообещал Кабанов.

— Ага, разогнался! — Вовка накрыла слепая волна ярости. — Не ты цеплял, не тебе и снимать! Попробуй только свои обрубки к этой медали протянуть — сломаю нахер!

Полицай на мгновение даже остолбенел от такой неслыханной дерзости: ну никак не ожидал он такого ответа от какого-то недоросля.

— Дядь, ты бы успокоился, а? — произнес Семка Вахромеев. — Не ворованная медаль-то!

— Заткнись! — рявкнул Кабанов, схватив Семку за воротник и тряхнув изо всех сил. — Душу вытряхну!

— Навались, пацаны! — крикнул Вовка, толкаясь здоровой ногой и стараясь поймать в локтевой захват не слишком толстую шею полицая. Сцепив руки замком, Вовка повис на шее Кабанова. Пацаны тоже не подкачали — блокировали руки, как могли. Используя вес тела, Путилову удалось свалить полицая на пол.

— Порву… уб-люд-ки… — сипел, задыхаясь, Кабанов — даже упав на пол, Вовка не разжал руки, продолжая душить обидчика.

— Прекратить! — неожиданно раздалась команда. — Aufstehen!

Повинуясь вбитым на «Псарне» рефлексам, Вовка разжал руки. Мальчишки тоже отпустили полицая и вскочили на ноги. Кабанов остался лежать на полу, со свистом хватая раскрытым ртом воздух, видимо, Вовка его основательно придушил.

— Герр Сандлер? — с отдышкой произнес Вовка, узнав мастера-наставника. Ухватившись за стул, Вовка тоже поднялся на ноги.

— И почему я опять не удивлен? А, Путилофф? Ты что, специально ввязываешься во все переделки? Или я чего-то не понимаю? Будь так любезен, объясни мне…

— Ну, все, щенки, молитесь! — Немного отлежавшись, Кабанов, видимо, решил взять реванш. Поднявшись на карачки, он выхватил из кобуры пистолет. Руки полицая ходили ходуном, он никак не мог прицелиться.

— Как меня все это достало! — с тоской в голосе произнес Михаэль, выбивая носком хромового сапога пистолет из руки Кабанова.

— Ты кто такой, мать твою? — промычал полицай, поднимая невидящие, застланные слезами ярости глаза на немца.