Вера Камша - Сердце Зверя. Том 3. Синий взгляд Смерти. Полночь

— Так могло быть, — спокойно согласился Пьетро и остановил лошадку. — Сударыня, позвольте…

Арлетта с удовольствием спустилась в траву. Заросли расступались, уже можно было разглядеть луг, небольшое стадо рыжих коров и шпиль колоколенки.

Подошел Сэц-Пуэн, расстелил плащ, но Арлетта покачала головой — она устала сидеть.

— Сударыня, впереди село. Судя по карте, за ним начинается проселок. Нужно проверить, все ли там в порядке.

— Отлично, — не стала вдаваться в мужские дела графиня. — Я, кажется, вижу ежевику…

Пьетро вскочил на верховую кобылку и вместе с Джанисом потрусил к деревне. Право этих двоих на разведку не оспаривал никто. Графиня подобрала юбку и медленно двинулась вдоль пахнущей ягодами опушки. Очень просто принять нечто как данность, но стоит задать один вопрос, и начнется… «Отравители» угодили именно к Росио относительно случайно, или в этом был какой-то замысел? Если да, то шли в дом Алвы или к сыну Окделла? И, главное, что заставило святого броситься назад?

Названную самим Оноре причину Пьетро даже не пытался выдать за истину. «Подвести Алву»… Умолять страшного маршала прекратить погромы, добиться своего и даже не поблагодарить. Недостойно гостя, назвавшего хозяина щитом слабых… Да желай Оноре в самом деле переговоров или хотя бы объяснений, он бы при всей своей святости не упустил подобный шанс! Выходит, преосвященный убедился, что корень зла в Агарисе? «Так могло быть», — признал Пьетро, только было ли? Воду отравили, чтобы сорвать примирение и, очень может быть, погубить наперсника Эсперадора? Тогда тем паче следовало собрать доказательства и попытаться этот самый договор спасти…

— Госпожа графиня, нижайше прошу уделить мне несколько минут.

— Извольте, — с некоторым раздражением произнесла Арлетта, не прекращая прогулки.

Мэтр Шабли заковылял следом, неуклюже опираясь на вырезанную Джанисом трость. Поездка на одной лошади с сердобольным комендантом скрючила мэтра не хуже зависти, но брать поганца к себе в двуколку Арлетта не желала, хотя справилась бы с лошадью и без Пьетро.

— Госпожа графиня, господин комендант рассказал, что вы разбираете старинную рукопись. Осмелюсь предложить свои услуги в этом нелегком деле. По мнению моих наставников, я овладел древнегальтарским в совершенстве и мог бы…

— Нет! — отрезала Арлетта. Не хватало, чтобы тайна Эрнани досталась этому траченному молью суслику! То-то он возликовал бы, обнаружив, что короли тоже бывают бессильны и несчастны. Не по Дидериху, а так, как бывает в жизни.

— Госпожа графиня, я понимаю, что дал повод сомневаться в своей добросовестности, но если бы вы, упаси вас Создатель, заболели и рядом был лишь один врач… Врач, который, желая защитить своих больных от грубости и невежества, некогда решился на невинный подлог. Неужели вы…

— Если б я была без сознания, за меня решали бы другие, но, находясь в здравом уме, я подпускаю к себе лишь тех, кому доверяю.

— Сударыня! Сударыня!!!

Притащи ей сейчас Сэц-Пуэн хоть лягушку, графиня выразила бы восторг, но руки выскочившего из кустов коменданта были пусты, зато рядом с ним шагал кто-то легкий, смуглый, в таком знакомом мундире. «Фульгат»! Здесь?!

— Госпожа графиня, — Арлетта сощурилась, и расплывчатая физиономия стала четкой, — разрешите представиться! Капитан Уилер, Северная армия.

— Ваше имя мне знакомо. — Сердце бешено и счастливо колотилось, но это было бы слишком хорошо, чтоб оказаться правдой. — Вы, часом, не захватили тюрегвизе?

— Сударыня! — Будь капитан собакой, он бы от удивления осел на задние ноги. — Прошу простить… Всю тюрегвизе выпили в Торке. У меня есть можжевеловая…

— Все в порядке. Я знаю, как ваша тюрегвизе послужила делу мира, так что вы — это действительно вы, но какими судьбами?

— Приказ маршала Савиньяка. Конный корпус под командованием генерала Фажетти форсированным маршем выдвигается к Олларии. Нам приказано…

Ли! Это Ли!.. Какое счастье — родить сына, который все поймет и пришлет, когда нужно, кавалерию… А что не лезет с нежностями, так не левретка же!

— Капитан Уилер, вы не будет возражать, если я вас поцелую?

То, что кэналлийского он как не знал, так и не знает, Марселю стало ясно после первой же отпущенной дежурным офицером шутки. Большинство слов виконт опознал, но смысла в них не было никакого. Валме учел общий тон разговора, рассмеялся, кажется, угадал, и тут они пришли. Рэй Эчеверрия сидел под увешанной зелеными плодами грушей и вопреки своему кэналлийству даже не думал играть на гитаре. Перед наместником высилась кипа бумаг, до отвращения похожих на отчеты управляющих и прочую усугубляющую папенькины хвори дребедень, а вот что было кэналлийским, так это быстрый взгляд и короткий, резкий жест. Дескать, садись, приятель. Ни поклонов тебе, ни расшаркиваний. Удобно и красиво.

— Мне сказали, ты один?

«Ты» — значит, «свой», и долой титулы и подданство. «Один» — ты явился без соберано, даже если привел армию. Похоже, кое-что он таки усвоил! Марсель снял шляпу и, презрев скамью, плюхнулся прямо в травку, не слишком удачно: под боком оказалась падалица, с кулак величиной и жесткая, будто камень; пришлось вытаскивать и швырять в кусты крыжовника.

— После Сагранны соберано пошел особой дорогой, — объяснил виконт, проследив за брызнувшими из кустов скворцами. — Там ему не нужен никто, но дел нам с вами хватит, и дел препротивных.

Не ложь, и сказалось само. Первую фразу будущего разговора Марсель обдумывал два дня, но язык решил по-своему и удачно.

— Соберано знает, куда идет, — обрадовал рэй Эчеверрия, и Валме отчаянно захотелось разделить сию великолепную уверенность. — Что за дела тебе не нравятся?

— Столица. — Вот так и начинаешь изъясняться кратко. С кем поведешься… — Вы верите призракам?

— Они есть, — слегка удивился кэналлиец, — но они не опасны.

— Вы недопоняли. Я спросил, поверите ли вы тому, что сообщит призрак.

— Призраки молчаливы.

— Но пальцы-то у них есть, а Валтазар — о Валтазаре из Нохи вы, надеюсь, осведомлены — знает грамоту. Если ему подсунуть карточки с буквами, он все выложит; мы, когда подстраивали побег соберано, так и договаривались… Так вот, Валтазар третьего дня нанес мне визит и с тех пор навещает меня каждую полночь. Я могу ошибаться, но, похоже, началось.

— Что?

— То, из-за чего соберано вас здесь поставил. Сожгли Ноху, но Эпинэ этого не допустил бы, если бы мог. Даже устрой Левий какую-нибудь пакость, что ему сейчас невыгодно, гарнизон не стал бы поджигать город, а вот в Октавианскую ночь жгли за милую душу…

— Октавианские погромы остановили. — Эчеверрия и прежде напоминал коршуна, сейчас милая птичка расправила крылья, и Валме захотелось втянуть голову в плечи. Так, на всякий случай.