Eldar Morgot - Звезда Даугрема

— Скажи, друг Эниох, есть у тебя какие-нибудь выводы? Догадки?

Помощник долго молчал. Наконец, склонил голову набок и заговорил тихим, скрипучим голосом.

— Смею посоветовать, ваша милость, обратиться к магу Вааджу.

Гастон улыбнулся.

— Откуда такие желания, мой друг?

— Ваше превосходительство, — зачем-то понизив тон, заговорил Эниох, — разве не кажется подозрительным чудесное излечение Беллы — старой горничной королевы? И разве…

— Кажется, теневик. Лучше скажи, зачем тебе Ваадж. Хочешь отправить его в ночной дозор?

— Нет, господин Главный Смотрящий. Но если предположить, что доктор Меван — иностранный шпион, для чего такому агенту понадобилось связываться с Даной, да еще и лечить смертельно больную женщину? И не просто лечить, а вылечить!

— Мы уже обсуждали это, Эниох. Возможно, Меван стремится завоевать доверие Даны, чтобы с её помощью проникнуть во дворец.

— Но смысл, ваша милость? После покушения на Ламиру, к её величеству не подберешься, не пройдя целые полчища Телохранителей. Теперь за безопасность двора отвечает маг Ваадж. А он и муравья не пропустит, не то, что вражеского агента!

Гастон перенес тяжесть тела на больную ногу, поморщился. Взглянул на Эниоха, чуть нахмурившись.

— Итак, мой верный помощник считает, что замешана магия?

— Ваша милость, а как вы еще объясните излечение крабовой болезни? Люди сгорают от нее за несколько месяцев, лекарства нет!

— Не горячись, есть лекарство…правда, если вовремя распознать недуг, — Гастон вздохнул, опустил глаза. — Вот только, чтобы распознать болезнь, рядом должен оказаться родной человек.

— Какой человек, ваша милость?

— Неважно…хотя…некоторые болезни не лечатся даже магией.

Эниох опустил взгляд. Глава Тени снова отвернулся к камину. Его ладони непрерывно сжимались в кулаки и разжимались снова.

— Я спрашивал у Вааджа недавно, — тихо произнес Гастон, — а можно ли излечить…

Чёрный горько засмеялся, прикрыл ладонью рот, откинул голову назад, зашарив взглядом по потолку. Помощник терпеливо ждал.

— Эниох, дружище.

— Ваша милость?

— Будь по-твоему. Обращусь к Вааджу. Вот только…

Гастон умолк. На его губах снова играла улыбка. В наступившей тишине было слышно, как трещит огонь в камине. Кашлянул, прикрыв рот, Эниох.

— Вот только как может помочь Ваадж, если его магия не способна ни вылечить Дану, ни помочь моей сестре!

Рыцарь Рощи Влад Картавый молодецки спрыгнул с седла, бросил поводья подбежавшему слуге, поправил нарядный плащ фиолетового цвета и широкими шагами направился к Арке — входу в Священную Рощу Душевного народа.

Два древних дуба, росшие так близко, что их ветви соприкасались, уже много лет носили имя Арки. Каждый паломник, будь то душевник, барад или ыг, становился на колени перед могучими деревьями, чтобы покорным и смиренным попасть в Рощу. Влад отбросил капюшон, не обращая внимания на крупный снег. Окинул дубраву взглядом каштановых глаз, затем обернулся на сопровождающих. Кивнул. От небольшого отряда отделились два всадника, спешились и направились к Владу. Впереди грузно вышагивал Астимар — широкоплечий, похожий на медведя, белобрысый бородач с тяжелым взглядом и такой же рукой. За ним трусил худющий рыцарь по имени Тарий, размахивая руками-палками и поворачивая из стороны в сторону свой выдающийся вперед мясистый нос.

— И нас пропустят? — проворчал Астимар, расстегивая тесемки плаща с изображением воина с поднятой рукой. — Как же? В бою ж были вроде.

— Точно, — поддакнул Тарий, кривясь и шевеля носом. — Оскверним святыню, чего доброго.

Влад спрятал дернувшуюся руку, но Астимар заметил, сузил голубые глаза.

— Виссарий отпустит нам грехи, — проговорил Картавый. — Более того, други-рыцари, узнаете сегодня кое-какие новости. Чрезвычайно важные для общего дела.

— Было бы неплохо, клянусь Рощей, — Астимар сплюнул в снег. — И так драпаем, словно зайцы! Проклятые мзумцы обложили нас тут, как сраных кроликов!

— А весь этот сброд ыгов да барадов, — добавил Тарий, — пусть катится обратно в Элигер. Толку от них, как от барана среди кошек, у которых течка! Бегают по лесам, партизаны херовы! Клянусь Пламенем, Влад, чему ты улыбаешься? Или, в самом деле, к Ламире на поклон решил ехать, а?

Влад из Ашар исподлобья взглянул на Тария, который сразу же сгорбился, опустил глаза, став удивительно похожим на высохшее скривившееся деревце. Астимар ухмыльнулся.

— На колени, рощевики! — все еще буравя Тария взглядом, процедил Влад. Он сам подал пример, опускаясь в снег. — И не сквернословьте в святом месте!

Душевники поползли через Арку. Астимар и Влад молча переставляли колени. Тарий что-то угрюмо бормотал. Снег усилился, и душевники не без труда елозили по мягкому вязкому покрову. Но смиренный путь оказался коротким, и вскоре рыцари поднялись, отряхивая снег с колен и озираясь.

— Приветствую вас, дети мои! Хвала Ормазу, охранявшему ваш путь сюда.

На очищенной от снега дорожке, что вела от Арки через дубраву, теряясь за полузамерзшим ручьем и сугробами, стоял человек в серовато-белой рясе и с пышной седой бородой, такой длинной, что она опускалась ниже пояса. Усов у священника не было. На красивом лице, покрытом дорожками морщин, светились приветливостью зеленые глаза. Монах благосклонно улыбался, сложив руки на животе. За его спиной, чуть поодаль, белели рясы еще пяти старцев Рощи — таких же безусых бородачей.

— Отец Виссарий, — склонил голову Влад Ашарский. Астимар и Тарий покорно последовали его примеру.

— Ормаз с вами, сын мой! — покачал головой Виссарий. — Не стоит так кланяться. В конце концов, я не король и не император, хвала Дейле!

Сказав это, отец Виссарий улыбнулся еще шире и сделал приглашающий жест рукой.

— Прошу за мной, господа рыцари. Негоже держать гостей на морозе. Святая Роща никогда не баловала ясной погодой, особенно в зимнюю пору. Не то, что в Ашарах или Цуме — вот где теплынь и благодать чуть ли не круглый год! Впрочем, ветер сегодня не так лютует, но всё же… Брат Ута, прошу тебя.

Один из священников, высоченный верзила с черной, как перья ворона, бородой, приблизился к рыцарям и окропил их святой водой.

— Ормаз и Святая Роща, — бормотал он, — кровь забери, кровь искупи…сынов твоих души освободи!

Душевники терпеливо дождались конца церемонии, хотя теплая вода на морозе очень быстро замерзала, превращаясь в сосульки. Особенно не повезло бородатому Астимару.

Наконец, очищение закончилось, и чернобородый Ута, бросив последний взгляд на священные дубы, дал знак, что можно уже идти. Отец Виссарий повел гостей по дорожке в сторону ручья. Они перешли небольшой каменный мостик и оказались перед Алтарем — исполинских размеров камнем бело-серого цвета, похожего на гигантскую подошву. Здесь же высились Столпы Огня и высоченный Дуб Радости — самое старое дерево во всей Роще. Рыцари благоговейно притихли, робко поглядывая на святыни и торжественные лица старцев. За Алтарем дорожка несколько раз поворачивала из стороны в сторону, виляя между маленькими холмами. И везде дубы, одни лишь дубы. Астимар и Тарий, впервые удостоенные чести попасть в эту святая святых, гадали, как же, должно быть, красиво тут летом, когда могучие дубы покрыты буйной зеленью. Но и сейчас Роща поражала величественностью благородных дерев и красотой белоснежного ковра, покрывавшего холмы.