Eldar Morgot - Звезда Даугрема

— Я сама, дядя Севдин! — вспыхнула Аинэ, — мы слышали грохот и крик и…

Содрогнулась земля, с потолка посыпалась пыль. Монахини испуганно запричитали. Отец Севдин подпрыгнул на месте от злости.

— Грохот, бесстыдная ты девка, грохот?! Это обстрел из баллист, понимаешь?! Да как ты…

Монах запнулся и неожиданно прижал к себе притихшую девушку, затем на мгновение прикоснулся лбом к щеке Наиры.

— Чтоб больше никогда… — Севдин сделал страшные глаза и отвернулся. Затем словно заметил Ныряльщика.

— Что брат Кондрат?

— На позициях справа, святой отец. С топорниками и Орлоносом.

— Передавай ему привет и да благословит его Дейла!

— Передам, если увижу.

Зезва засобирался назад. Взял на руки мхеценыша. Малыш улыбнулся, показав острые зубы, радостно вцепился в человека ручками и прижался к его груди.

— Зезя акер Архр, ы-ы-ы там!

— Нет, малыш, я «там» пойду без тебя.

— Неу, Зезя, неу-у-у!

— Побудешь с Аинэ и дедушкой Севдином…

— Неу, Зезя, неу! Акер Архр та Зезя бах!

— Да, дружок, там большой бах и очень опасно. Прогоним адюптей…

— Адюпти — неу, акер Зезя у-у-у!

— Обещаю, как адюптей прогоним, пойдем на санках кататься.

— Виу-у-у-у там!

— Ага, виу, дружок.

— Зезя, неу!

С огромным трудом Зезва оторвал от себя маленького мхеца. Скрепя сердце передал его на руки Аинэ, встретился с девушкой взглядом.

— Береги себя, — еле слышно прошептала девушка.

Зезва хотел что-то сказать, но только пристально посмотрел Аинэ в глаза. Сжал ей ладонь и выбежал наружу.

— Детка, идем вниз, — мягко сказала Наира.

— Что? — вздрогнула Аине, повернулась, глотая слезы. Озадаченно крякнул Севдин, отвернулся, что-то бормоча под нос.

— Тетя…

— Что, милая?

— Зезва…

Наира прижала племянницу к груди, затем поцеловала в лоб, взглянула в глаза, ласково улыбнулась всхлипывающему Медвежонку, но больше ничего не сказала и не спросила. Старая монахиня все давно поняла. И слов тут не было нужно никаких.

— Хватит, девки, ныть! — проворчал отец Севдин. — Пошли вниз, работы невпроворот. Аинэ, ты к послушницам, поможешь с марлями и кипятком, раненых, чую, будет много, охо-хо…

— Да, дядя Севдин.

Зезва снова пересек дворик, в этот раз без приключений; как видно, ыги то ли перезаряжали баллисты, то ли подвозили камни, и Ныряльщик на мгновение вообразил, что противник решил взять передышку. Однако ыги были другого мнения, и, пригибаясь и шарахаясь от каменных брызг, Зезва добрался до крепостной стены, отряхивая с себя пыль и снег. Уши заложило от грохота. Переведя дух, Ныряльщик помчался по лестнице вверх, едва не попал под дождь обломков от разрушенных зубьев монастырской стены, прошел темный и холодный коридор, тянущийся на втором уровне, и, наконец, присоединился к джуджам под командованием Геронтия Огрызка. Командор оценивающе взглянул на тяжело дышащего Ныряльщика.

— Малого отвел вниз? Хорошо.

— Что тут у вас? — отдышавшись, спросил Зезва, чувствуя, как ноет не до конца зажившее плечо.

— У нас? — оттопырил нижнюю губу Огрызок. — Сплошные чувства и на-най! Холодно, темно и кушать хочется.

— А неприятель?

— Неприятель на месте. Копошится за палисадами. Снова перешел на настильную. Вот только…

— Что?

Геронтий молча поднял руку в перчатке. Зезва облизал пересохшие губы. Снова забили барабаны, сначала далеко, словно нерешительно, но постепенно грохот нарастал, становясь громче и громче. Джуджи заволновались, зазвенели оружием, бросая на командора выразительные взгляды. Геронтий расправил плечи, наклонил голову сначала к одному плечу, затем к другому. Сплюнул на каменную кладку.

— Музыканты херовы.

С шумом явился дозорный, что прятался над воротами.

— Командор, у чантлахов две баллисты вышли из строя! Мороз, не иначе, вот и не выдерживают машины. У других запас камней почти на исходе. Со стороны леса слышно ржание и двигаются люди, много!

— Сколько? — помрачнел Огрызок.

— Сотни, не одна и не две, а больше.

— Что еще?

Когда дозорный закончил доклад, Геронтий бросил на ощупывающего свою сумку Зезву быстрый взгляд, затем повернулся к нервничающим джуджам.

— Солдаты Принципата! Неприятель начинает штурм. За мной, на стены! Джу-у-у-уввв!!

— Дж-у-уу-ув!! — взревели карлы, бросаясь за командором.

— Мзум и Ламира! — закричал и Зезва, вместе со всеми занимая позиции за зубьями стены.

Валил снег, мороз щипал щеки, а внизу, на белоснежной земле, строились в боевые порядки вражеские войска. Прижимаясь к холодному камню, Зезва увидел лестницы и боевой таран с приделанными рогами горного тура.

— Сотен пять, не меньше, — услышал он хриплый голос. — Это не считая тех, кто за палисадами и в лесу.

Оглянувшись, Зезва встретился взглядом с Абессаломом Весельчаком. Джуджа угрюмо кивнул и отвернулся.

— Слишком слаженно для ыгов маршируют гютфераны, — процедил Геронтий. Спросил, не оборачиваясь: — Весельчак, что справа и слева, все, как я велел?

— Да, командор, справа — Орлонос, Косой и человеки держат левый фланг. Часть топоров с нами.

Ныряльщик прищурился, стараясь высмотреть сквозь снегопад исполинскую фигуру отца Кондрата, что вместе с топорниками Гуса Орлоноса держал правый фланг. Вот он, прислонился к стене, облокотившись о дубину! Зезва помахал рукой иноку. Неужели не видит, курвин корень?

Отец Кондрат, словно почувствовав, обернулся, нашел взглядом Зезву, приветственно поднял руку.

С тяжелым сердцем Зезва оторвал взгляд от своего друга, и стал смотреть, как, разделившись на группы, вражеские воины медленно приближаются к стенам. Оглушительно ревел ыговский барабан. У кромки леса фигурки расчетов возились у баллист, за ними неподвижно стоял большой отряд кавалерии, еще дальше — пехота. Много, слишком много…

— Внимание! — разнесся по стене рев Геронтия.

Барабан бил и бил, трель стала намного быстрее, и вскоре стремительно затараторила, словно обезумев. Прикрываясь щитами, ыги подходили все ближе. Зезва уже отчетливо видел облезшую красную краску на «голове» вражеского тарана, что, шевеля рогами, словно сказочный дракон, неумолимо двигался к воротам. Сверху таран защищал деревянный навес, покрытый сырыми кожами, и покачивалось подвешенное на цепях бревно. Оно заканчивалось конусом, обитым железом.

— Спокойно! — надрывался Огрызок. — Спокойно, ребяты-ы-ы!

Зезву била мелкая дрожь, рука, сжимающая рукоять меча Вааджа, вспотела, и даже лютый холод не помогал.

Барабан надрывался, непрекращающийся бой звенел в голове, как гигантский невидимый молот, джуджи матерились, а снег валил и валил.

Шаг, еще шаг. И еще. Стучит в голове ыговский барабанщик.

— Не боятся, чантлахи… — Весельчак вскочил по молчаливому сигналу Геронтия. — Арбалеты, готовь, ха! Не высовываться, не высовываться!!