Виктор Поляков - В пасти новой войны

Не совсем чистые на руку опекуны, взявшие покровительство над делом его отца, вскоре разорили его, и в один прекрасный момент, вернувшись домой, шестилетний мальчуган увидел на дверях дома замок, а неизвестный человек в одеждах слуги сообщил ему, что дом принадлежит другому человеку. Опекуны так и не нашлись, а Элланай прибился к компании таких же, как он, бездомных, и стал осваивать их ремесла, пытаясь заработать себе на жизнь. Его одежды износились, кожу покрыла засохшая корка грязи, и вскоре он ничем не отличался от тех, кто когда-то убил его отца. Разве что возрастом. Таким его и увидел два года спустя тот самый законник, кто на его глазах свершил правосудие и, благодаря которому, родилась его мечта, так и не забытая за эти долгие года.

Элланай, помня свой опыт общения с людьми его профессии, довольно неохотно рассказал, из-за чего стал таким. «Законник» не счёл вправе оставаться безучастным к его дальнейшей судьбе и отвёл Элланая в дом закона города Риедар. И до самой смерти ни разу об этом не пожалел. Карьера его ставленника развивалась просто стремительно.

К тридцати двум годам тот, уже три года занимающий пост закона Риедара, был отозван в Мелоранд. Им очень заинтересовался Руор, занимавший не последнее место при дворе императора. С его лёгкой руки Элланая определили в штат города Мелоранда на должность галлутора Закона, ведающего надзором за исполнением Законов Ахерона. По сути, он занимался тем, что выявлял преступников среди самих «законников». И Элланай оправдал его надежды, уличив Руора в нескольких убийствах и взяточничестве. Правда, тот не дожил до суда над ним – галлутор слишком хорошо усвоил тот урок, который получил в пятилетнем возрасте. Он сам занял этот пост, выдвинув свою кандидатуру, минуя высоких покровителей. А его враги, коих заимел своим неожиданным взлётом, не рискнули связываться с проницательным и безжалостным выскочкой, оставив на время все как есть. Сейчас у Элланая нет врагов – вступить с ним в войну, значило очень сильно пошатнуть возможность спокойного существования. Сегодня он один из самых могущественных людей в империи, а, может, и во всем мире.

В зале, помимо новоиспечённого совета восьми, сидели не только хранительницы. Приглашённые в святая святых гости, преимущественно занимающие высокие посты в империи, числом около сотни, тихо переговаривались между собой, ожидая начала священного действа. Священного потому, что здесь будет решаться дальнейшая судьба того, чему они так долго и преданно служат.

Жесказ рассматривал это разодетую в шелка и увешанную драгоценностями толпу с нескрываемым осуждением. Прийти сюда в этих нарядах, смотревшихся так нелепо посреди блеска и великолепия зала совета, одного из самых могущественных орденов когда-либо существовавших в Шаэдаре. Это было явно опрометчивым шагом. В этих стенах и ранее считали, что очень малое число людей, занимающих посты наместников, заботятся в первую очередь о выполнении своих должностных обязанностей. Скорее всего, они заботятся о своём кошельке, ведь получают они не так много, чтобы позволить себе покупать камни, стоимостью приравненные к стоимости загородной резиденции. Или стоимости триэта.

– Внесите минотос! – Аннаа сама пожелала начать церемонию.

Этих слов явно ждали. Не успело ещё затихнуть эхо её голоса, как в зал вошли четверо стражей с носилками, на которых покоился минотос.

Три столетия его искал орден, и три столетия его преследовали неудачи. Десятки тысяч упоминаний об этом артефакте уже начали казаться лишь вымыслами, пока две тысячи лет назад поиски не увенчались успехом. Нашли его абсолютно случайно, там, где он никак не мог находиться – в самом центре Хеврона. При сносе одного из ветхих зданий напротив дворца наместника, обнажился вход в древние штольни Шесгаллы – города легенды, заваленный обломками во время его штурма. Там и покоился этот артефакт, занимая почётное место в центре подземной пещеры. Магия, охранявшая его от чужих глаз, сохранила силу, и на протяжении тех тысяч лет, что прошли со времён, когда ещё Шесгалла не была взята людьми, хранительницам пришлось сильно потрудиться, чтобы заполучить этот дар Богов.

Минотос мог многое, но главное его достоинство заключалось в умении видеть высшие сферы и, даже, иногда разговаривать с их обитателями. Разговором это можно было назвать только с большой оговоркой. Это были, скорее, образы, передаваемые существами этого мира людям, обладающим минотосом.

Никто не мог поручиться, с Богами ли разговаривали хранительницы, не с ними ли, но знания, получаемые с помощью этого артефакта, были настолько важны, что важность его очень скоро приравняли к важности таких реликвий, как, например, мечи Дил Эрга. Но частое использование вскоре ослабило артефакт, и к нему с течением врмени обращались всё реже и реже. Сегодняшний минотос не больше чем религиозный символ, но немногие знают, что сила его ещё достаточно велика и может быть использована для очередного проникновения в высшие сферы. И, как решила Аннаа, это случится именно сегодня.

Четырёхгранный обелиск стальных оттенков с хаотичными золотыми молниями на нем и руническими письменами у основания, не вызывал в душе чувства прекрасного. Обычный памятник, какой обычно устанавливали на могилах, разве что не чёрного цвета и с молниями. Но в его очертаниях присутствовала какая – то торжественность. Неуловимая, скрытая его создателями, от которой сердца сжимались, в горле возникал предательский комок, а на глазах сами собой наворачивались слезы счастья. И только хранительницы и стражи не поддались этому очарованию, глаза же остальных заблестели, и люди поспешили отвернуться, чтобы не видеть его.

– Сегодня энергия минотоса иссякнет, и он будет уничтожен. Этим ознаменуется окончание целой вехи в истории не только нашего ордена, но и всех людей, как живущих ныне, так и уже умерших. Но перед этим, вы увидите то, что доводилось видеть очень немногим из людей. Сегодня я собираюсь последний раз использовать его силу и вновь проникнуть туда, куда никогда не ступит наша нога. Высшие сферы, – Аннаа взяла в руки камень Наг и поднесла его ко лбу. – Сегодня мы будем говорить с Равновесием!

Это было новостью даже для Зангара. Брови его удивлённо взлетели, а губы приоткрылись, но Дагон положил свою ладонь на его локоть и сжал. Вопрос, уже готовый было сорваться с его уст, так и не прозвучал.

Таная, не вставая со своего места, только усмехнулась, вопреки предположениям Исиды, для которой использование минотоса тоже стало новостью. Первая дочь была уверена, что Таная не преминёт выпалить что-либо дерзкое, например: «Они не достойны!» или что-то в этом роде. Для Танаи вообще последнее время все вокруг кроме матери были всего не достойны, думала она. Да и надолго ли мать останется исключением из правил Танаи? Вряд ли.