Андрей Посняков - Земля Злого Духа

Столь же быстро и молча менквы привели Ивана обратно в келью. Следом, малость помешкав, зашел и предатель… И опять атаман почувствовал чье-то присутствие за циновкой…

– Ты о ноже-то не думай, атаман, – ухмыльнувшись, неожиданно посоветовал Дрозд. – И о побеге не думай – не выйдет. Мысли твои тут – как на ладони для всех…

Тут Карасев замялся, а пленник продолжил:

– Ты хотел молвить – для всех волхвов, так?

– Ну… так, – быстро глянув назад, бросил предатель.

Иван погладил ноющий шрам:

– Я так мыслю – это те, о ком говорил наш остяк Маюни. Злобные колдуны сир-тя?

– Никакие они не злобные, просто себе на уме, – опасливо скривился казачина. – Сир-тя… да, так они себя и называют… с этаким придыханием – си-ирх-тя…

– Си-ирх-тя, – негромко повторил атаман.

– Да, вот так – похоже. – Карасев снова посмотрел на циновку, повернулся все с той же ухмылкою – то ли глумливою, то ли испуганной. – Это очень и очень могущественные волхвы, атамане! Вам с ними не сладить. Сам видал уже: тварями зубастыми владеют, будто скотом, людоедами помыкают, мысли могут читать! А уж золота у них…

– А вот это славно! – громко расхохотался Иван.

Чуть помолчав, снова повторил:

– Золото – это славно!

И, продолжая беседу, резко сменил тон:

– Тобой, я вижу, тоже помыкают: как людоедами…

Переветник дернулся и гордо выпятил грудь:

– Мной не помыкают! Я им служу! Как многие наши служат иным царям – свейским, литовским… Вот, к слову, Курбский, пресветлый князь…

– Ты, казачина, Курбского-то с собой не равняй! – повысил голос пленник. – Кто ты, а кто он? Он хоть князь да и Стефану Баторию служит, хоть и врагу, а мужу уважаемому, воину доброму… А ты вот служишь кому?

– Я ведь сказал уже! – нервно взвизгнул предатель. – Великому волхву сир-тя! Могущественному царю царей.

Еремеев пожал плечами:

– Ну служишь – и служи, кто бы против? Может, мы с казаками тоже б к нему на службу пошли… коли, ты говоришь, золота у него много. Вон и на тебя не пожалел!

– То – награда! – Склонив голову, Дрозд благоговейно погладил зерцало, в коем отражались горящий светильник и льющийся из оконца свет.

Циновка дернулась, вроде бы от ветра, хотя никакого сквозняка молодой атаман не чувствовал.

Стоит, стоит кто-то! Ла-адно, посмотрим, какой ты волхв… и как мысли читать умеешь! Прячешься? Значит, боишься? Или не время для встречи пока? Не время для встречи… Но золото бы – очень даже неплохо… очень хорошо… Золото… Золото! Золото!

Это слово пленник мысленно повторил про себя несколько раз, словно заучивающий азбуку школьник: «Аз, буки, веди, глаголь…»

– Золото будет и у тебя! – «посовещавшись» с циновкою, радостно напомнил предатель. – Я говорил уже!

– Так зачем было меня захватывать? – погладив шрам, неподдельно удивился Еремеев. – Договориться не проще было бы? Чем цветы колдовские сажать? Пришли бы ко всем казакам… посольство бы прислали… Ась? Что замолчал-то?

– Думаю, как сказать…

Атаман прищурился: ага, думаешь ты… Подсказки ждешь – так вернее.

Снова дернулась циновка. Плетенье-то так себе, из травы болотной… А что, дверь-то поленились сделать? На стражу, людоедов тупых, на колдовство свое понадеялись?

– Казаки, атамане, великим сир-тя не нужны, – вдруг ухмыльнулся, выставив вперед босую ногу, Дрозд. – Им только ты нужен.

– Зачем? – быстро поинтересовался Иван.

– О том скоро узнаешь. Не сейчас. Когда придет время. А сейчас – отдыхай. Скоро еду принесут, питье. Чувствуй себя гостем… а бежать не пытайся, не выйдет!

Еремеев покривился:

– Руки-то хоть развяжите. Коли уж гость…

Дернулась циновка.

– Развяжу, – живо подскочил переветник.

Подскочил, выхватил из-за пояса какой-то странный широкий ножик – медный, что ли? – и старательно и долго перерезал им веревки, даже утомился, бедолага, вспотел.

А ножики-то у них не ахти… Ладно! Покуда не думать! О золоте разве что… Да, о золоте. Золотой идол. Есть ли?

– Золотой идол – великое божество Темного солнца! – вдруг упав на колени, торжественно провозгласил Карасев. – Увидеть его – то честь великая, не каждому выпадает… Вот коли будешь достоин, тогда…

Циновка заколыхалась, словно от ветра… И впрямь – явственно потянуло сквознячком!

– Ладно, атамане! – поднявшись и отряхнув порты, молвил обычным своим голосом Карасев, без всякого почтения и страха.

Если что в нем и слышалось, то лишь безнадега… смешанная с определенной надеждой. Интересно… Колдуны всегда мысли читают?

– Хозяева-то твои, что ж, сапог для тебя не нашли?

– Дождешься от них, ага! – с неожиданной досадою выпалил Дрозд. – Скряги, не хуже Семена Аникеевича Строганова! Ой… но тебе, атамане, уж в этом не сомневайся, все что хочешь дадут. Особливо ежели скажешь, что со многими сильными мира сего знаком: с боярами столбовыми, думными дьяками, богатейшими купцами…

Иван приосанился:

– Я и к самому государю был зван когда-то!

– Вот-вот! Об этом тоже скажи.

После ухода предателя Иван погрузился в долгую задумчивость, коей не прервал даже довольно сытный обед из печеной рыбы и жаренной на вертеле дичи. В качестве питья подали обычную воду и даже оставили кувшин в келье: вдруг да гость-узник захочет попить?

Пищу приносили стражники-менквы, договориться с которыми не представлялось возможным: они просто не понимали слов, а меж собой общались какими-то краткими криками, рычанием – да и то редко. Верно, колдуны сир-тя полностью подчинили себе сумрачное сознание людоедов, превратив их в некое подобие злобных цепных псов.

Не убежишь!

К тому же выход из пещеры, в протоке, сторожил свирепый дракон – жаль, пищали с собой у пленника не имелось, а то бы…

Итак – он зачем-то нужен колдунам, для того и похитили. Хорошо – не голого. В портах, в рубахе, в сапогах, но без кафтана… Что-то Иван совсем не помнил, как одевался… успел сам. Или – одели?

И нужен – он один, казаки так, мясо, их, скорее всего, перебьют или стравят промеж собой, наслав какое-нибудь коварное заклятье, как проделывали уже с солью.

Что же касаемо самого атамана, то, верно, здешние волхвы собрались привлечь его на свою сторону с помощью злата. Все просто. Могут еще надавить, используя Настю, если поймут, что девушка Еремееву так дорога… Да поймут, что тут понимать-то? Тогда… Иван погладил шрам… Тогда, может быть, нужно сделать так, чтобы их с Настеной связь выглядела случайным прелюбодеянием и не больше, что на самом-то деле до этой девушки – падшей порченой девки – атаману нет совершеннейше никакого дела. Так? Не совсем… Раз нет никакого дела, тогда к чему кормить и содержать пленницу? Гораздо проще деву просто убить, коли никакой особой ценности та не представляет… убить или отдать менквам, швырнуть, словно собакам кость, – вот вам за верную службу, пользуйтесь!