Сергей Шведов - Око Соломона

– Женить его надо, – обернулся к Лузаршу граф Вермондуа. – Чтобы впредь не баловал. Кстати у меня есть девушка на примете. Я обещал ее мачехе подобрать подходящую партию для прекрасной Зары.

– Жалко уступать такую красавицу безусому мальчишке, – поморщился шевалье де Санлис. – Я же тебя просил, благородный Гуго, отдать девушку мне.

– В наложницы? – нахмурился Вермондуа. – Если мне не изменяет память, ты женат благородный Ги.

– Можно подумать, что ты холост, граф, – бросил огорченный шевалье.

Вермондуа на выпад Санлиса даже бровью не повел, из чего Лузарш, знавший благородного Гуго много лет, заключил, что тот уже принял решение и отступать от него не собирается.

– Зара – дочь бека Юсуфа, одного из самых знатных мужей Сирии, – провозгласил Вермондуа. – Это достойная партия для шевалье де Шамбли.

– Но она мусульманка? – напомнил графу сенешаль де Муши.

– Станет христианкой, – отрезал благородный Гуго. – Я уже говорил о девушке с епископом Адемаром. С его стороны возражений нет. Тебе, Лузарш, остается договориться с Боэмундом Тарентским о приданном дочери бека Юсуфа. Насколько мне известно, бек владел обширными землями и тремя замками. Конечно, всех земель нурман не отдаст, но один замок ты у него выторговать сумеешь.

– Заманчивое предложение, – задумчиво проговорил Лузарш, косо поглядывая на розовеющего Гвидо: – Девушку видел?

– Видел, – буркнул шевалье де Шамбли.

– Понравилась?

– Красивая, – отозвался юный рыцарь треснувшим от волнения голосом.

– Берем, – повернулся к графу Лузарш. – В жены и с приданным. Если мне удастся договориться с Боэмундом, то сегодня вечером мы их обвенчаем. Нам нужно вернуться в замок Ульбаш раньше, чем сельджуки Кербоги подойдут к Антиохии.

Благородного Боэмунда расторопность французов сначала привела в ярость, но потом, пораскинув умом, он пришел к выводу, что в предложении Гуго Вермондуа есть зрелое зерно. Сюзеренов без вассалов не бывает. И графу Антиохийскому очень скоро понадобятся бароны, если он, конечно, собирается удержать север Сирии за собой. Конечно, Боэмунд предпочел бы иметь среди своих вассалов нурманов, но и бросаться такими людьми как шевалье де Лузарш тоже не следовало. Благородный Глеб, без чьей либо помощи прибрал к рукам лучший замок в окрестностях Антиохии. За его спиной стоит Гуго Вермондуа, один из самых влиятельных вождей крестового похода. Который уже дал понять графу Тарентскому, что поддержит его притязания на Антиохию, если тот признает шевалье де Лузарша первым бароном Сирии. А почему бы, собственно, нет? Имея под рукой такого барона можно смело бросать вызов графу Сен-Жиллю. Лузарш уж точно своего не упустит и будет зубами держаться за Ульбаш и прилегающие к нему приграничные земли.

– А как называется замок, на который претендует шевалье де Шамбли? – спросил Боэмунд у Гуго.

– Раш, – подсказал юркий пухлый человечек, кажется евнух, которого Вермондуа зачем-то притащил с собой. – Что в переводе с берберского означает скала. Там не только замок, но и поселение. Небольшое.

К сожалению, Боэмунд понятия не имел, где находится замок Раш и что он из себя представляет. Тем не менее, он покачал головой, явно намекая на чрезмерность требований французов.

– Пока что там стоит сельджукский гарнизон, – внес существенное дополнение граф Вермондуа, – но, думаю, барон де Руси сумеет решить проблему и без твоей помощи, благородный Боэмунд.

Графу Тарентскому сразу стало легче. Одно дело отдавать свое, завоеванное потом и кровью, и совсем другое – уступать то, что тебе еще не принадлежит и, возможно, не будет принадлежать никогда. Боэмунд покосился на епископа Адемара, почему-то решившего принять участие в этом непростом разговоре и, судя по всему, настроенного поддержать претензии французов, даже в ущерб своему другу графу Сен-Жиллю. Впрочем, папский легат не замедлил прояснить свою позицию:

– Если мы хотим утвердиться на Востоке, то благородным рыцарям, не говоря уже о сержантах и простолюдинах, придется выбирать жен из местных уроженок. Лучше, конечно, из христианок, но в данном случае это не существенно. Благородный Гуго заверил меня, что девушка готова поменять веру. Крестоносцы должны врасти корнями в эту землю, породниться с местным населением, иначе нас просто сметут. Этот брак привлечет к нам симпатии населения Антиохии, значительно подорванные бесчинствами, чинимыми крестоносцами в отношении местных женщин. Я хочу положить конец безобразиям, благородный Боэмунд, и очень надеюсь на твое содействие.

Это решение нелегко далось Адемару де Пюи по многим причинам. Во-первых, он был монахом, добровольно отказавшимся от плотских утех, во-вторых, он был другом благородного Раймунда Тулузского, чьи интересы сейчас предавал. Однако папский легат очень хорошо понимал, что другого выхода из создавшейся ситуации нет. Завозить женщин из Европы – слишком дорогое удовольствие. Не говоря уже о том, что женщин детородного возраста на Западе гораздо меньше, чем мужчин. Слишком уж часто они умирают при родах. Крестовый поход и без того лишил многие земли сильных работоспособных мужчин, если оттуда изъять еще и женщин, то это может обернуться большой бедою.

Пока епископ Адемар тихим голосом излагал свой взгляд на ситуацию, сложившуюся в Антиохии, Боэмунд слушал его с большим вниманием. В конце концов, речь шла не о юном Гвидо и его невесте, а о будущем земли, которую граф Тарентский уже считал своею. Любой город можно взять, но удержать его за собой куда труднее. Крестоносцы потратили слишком много усилий, чтобы вот просто уйти с завоеванных земель, оставив здесь тела павших товарищей. Однако для того, чтобы осесть в Сирии и Палестине, нужны сильные люди, такие как шевалье де Лузарш, способные защитить свои земли от любых посягательств.

– Хорошо, – кивнул головой Боэмунд. – Я согласен.

О сговоре между Вермондуа и Боэмундом Тарентским благородный Раймунд Тулузский узнал от шевалье де Монбара. Благородный Аршамбо улыбался, когда рассказывал эту историю графу, но Сен-Жилль не видел в создавшейся ситуации ничего забавного. Того же мнения придерживался и шевалье де Сент-Омер, огорченный за своего сюзерена.

– Пикантность ситуации состоит в том, что мы получили первого барона Антиохии в лице Глеба де Руси, первого рыцаря нового графства в лице Гвидо де Шамбли, но вот что касается правителя Сирии, то здесь возникает множество вопросов. Во всяком случае, так считают посол князя Тороса почтенный Самвел, и один из самых близких к графу Вермондуа людей шевалье Ги де Санлис. Благородный Ги очень зол на благородного Гуго за то, что тот отдал дочь бека юнцу Гвидо, проигнорировав просьбу одного из самых преданных и храбрых своих рыцарей. А виной всему женщина, жена убитого бека Юсуфа, в которую без памяти влюбился Вермондуа. Эта полонянка взяла над графом такую власть, что Санлис вполне серьезно называет ее ведьмой. Кстати, она родом из русов, а они, как известно, язычники.