Сергей Шведов - Око Соломона

– Как ты думаешь, шевалье, вон те фрукты понравятся благородной даме?

– Это персики, – усмехнулся Венцелин. – Мякоть у них нежная. Они понравятся даже беззубой старухе.

– Моя дама молода и хороша собой, – обиженно буркнул оруженосец, но персики все же купил, порадовав торговца своей простотой.

– За серебряное денье можно купить целый воз таких фруктов, – вскольз заметил рыцарь.

– Но фрукты ведь хороши, – возразил ему упрямый Арнольд, имевший, как и многие крестоносцы, весьма смутное представление об истинной стоимости денег. Простодушие франков было на руку местным торговцам, которые бессовестно набивали цены, возвращая тем самым большую часть награбленной крестоносцами добычи. Венцелин не собирался вмешиваться в процесс торговли, а потому только рукой махнул в сторону легкомысленного оруженосца.

Сторожа, охранявшие ворота цитадели, видимо хорошо знали Арнольда, а потому пропустили его и Венцелина в резиденцию князя без лишних вопросов. После чего прикрыли тяжелые, окованные железом створки и заложили их толстым, едва ли не в обхват запором. Вряд ли князь опасался нападения, просто таким был обычный порядок, заведенный еще дедами и прадедами, и никто не собирался его менять в угоду новым веяниям. Высокие стены цитадели были надежной гарантией безопасности правителей Эдессы, а потому громоздить башни еще и внутри городской крепости, как это делали в Европе, они посчитали излишним. Главным зданием цитадели являлся, конечно, дворец князя Тороса, построенный в византийском стиле и предназначенный для проживания, а не для обороны. Восточные владыки были куда более чувствительны к собственным удобствам, чем западные. И в этом ряду князь Торос отнюдь не являлся исключением. Впрочем, гарантией его безопасности были не только крепкие стены цитадели, но и две тысячи гвардейцев, чьи казармы размешались в каких-нибудь ста метрах от княжеского дворца. Кроме гвардейцев в цитадели проживали еще и слуги, едва ли уступающие первым числом. Не успели гости глазом моргнуть, как их окружили четыре конюха, облаченные в хитоны золотистого цвета, и изъявили желание не только принять поводья, но и придержать стремя. Венцелин воспользовался их услугами, а Монтанье так и остался сидеть в седле.

– Я надеюсь, шевалье, что ты и без моей помощи найдешь обратную дорогу.

– Поезжай, Арнольд, – махнул рукой Венцелин, – и передай благородной даме, чтобы не злоупотребляла персиками. Обычно это приводит к расстройству желудка.

Оруженосец благородного Болдуина посчитал предостережение рыцаря насмешкой, а потому покинул его, не попрощавшись. Три гвардейца, облаченные в кольчуги, взяли гостя под свою опеку. По внешнему виду они практически не отличались от крестоносцев, разве что вместо прямых франкских мечей у них у пояса висели кривые сельджукские сабли. Оружие, к слову, совершенно не известное в Европе, зато уже более столетия используемое в Киевской Руси.

Князь Торос принял гостя не в парадном зале, а в личных покоях, обставленных с вызывающей роскошью. Правитель Эдессы был богат и не считал нужным скрывать этого. Но, по мнению Венцелина, делал он это совершенно напрасно, ибо заполнившие Эдессу крестоносцы вполне могли соблазниться чужим достатком, с весьма печальными для старого князя последствиями. Торос по случаю приватной встречи с рыцарем облачился в скромный темно-синий кафтан, лишь на груди расшитый серебряной нитью. На поясе у князя висел изогнутый нож в позолоченных ножнах. Подобные ножи обычно делали в Дамаске и затачивали особым образом. Клинок с такой легкость входил в плоть, что человек несведущий далеко не сразу понимал, что его убили.

Дабы снять с себя всякие подозрения и одновременно выразить доверие князю, Венцелин отцепил от пояса меч и положил его на лавку, стоящую у двери. Торос оценил этот жест и пригласил гостя садиться. Первым заговорил князь, как это положено по здешним обычаям:

– Мой сын передал мне твою просьбу о встрече, рыцарь, но не назвал причины, которая побудила тебя приехать в Эдессу.

– Благородный Болдуин еще не освоился в ваших краях, князь, а потому и не знает, какую опасность для тебя, да и для него тоже, представляют исмаилиты и ассасины.

На лицо Тороса набежала тень. В отличие от графа Болдуина он сразу же понял, о чем идет речь, а потому насторожился.

– А откуда ты знаешь о сектантах, шевалье?

– Я родился и вырос в Константинополе, – охотно пояснил Венцелин.

– Ты прекрасно говоришь по-гречески, – кивнул Торос. – Но ведь ты не франк?

– Я рус, но не обижаюсь, когда меня принимают за саксонца. Если тебя не затруднит, князь, то расскажи мне все, что ты знаешь о Самвеле.

Торос усмехнулся, но ни на его лице, изрезанном морщинами, ни в его умных карих глазах не промелькнуло и тени удивления.

– Я всегда знал, что Самвел служит не столько мне, сколько Алексею Комнину, но не придавал этому большого значения. Видишь ли, шевалье, этот человек редко наведывается в наши края, но умения ладить с нужными людьми у него не отнимешь.

– А когда он появился в твоем городе в первый раз?

– Давно, – покачал головой Торос. – Лет двадцать пять тому назад. Тогда он был молод и хорош собой. Жених завидный по всем статьям, но неудачливый. Он посватался к родственнице моей жены, однако получил отказ. И был этим страшно огорчен.

– А невеста?

– Не знаю, – пожал плечами Торос. – Почтенный Вартан был суровым человеком. Он почти пятнадцать лет прослужил в клибанофорах у императора Никифора. Варанг Избор спас ему жизнь. Варанг был богат и влиятелен при дворе. Обычно мы не отдаем своих женщин в чужие руки, но в этот раз Вартан решил по-иному.

– А как звали дочь почтенного Вартана?

– Имя греческое, – наморщил лоб Торос. – Вспомнил – ее звали Анастасией. Очень незавидная судьба. Она выехала из Константинополя в Эдессу и пропала по дороге вместе с сыном. Бедный Вартан поседел в одну ночь и вскоре умер.

– А потом в городе вновь появился Самвел, – дополнил Венцелин. – С мальчиком лет семи-восьми.

– Про мальчика не скажу, – удивленно покосился на гостя князь. – Хотя при Самвеле жил какой-то юноша, которого он называл своим племянником. Но это, кажется, было позднее. А при чем здесь исмаилиты?

– Жена боярина Избора Гаста покинула Константинополь в сопровождении светлейшего Симона, служившего нотарием в одном из ведомств империи. А позже выяснилось, что под именем Симона скрывается совсем другой человек – Хусейн Кахини.

– Кахини? – приподнялся в кресле князь Торос. – Тот самый, что участвовал в убийстве румийского султана Мелик-Шаха?

– Да, – кивнул Венцелин. – У меня есть все основания полагать, князь, что почтенный Самвел, светлейший Симон и исмаилит Хусейн Кахини – это один и тот же человек. Я тоже поклялся его убить, но прежде хотел бы убедиться, что не ошибся в своих выводах. Кроме того, мне нужно найти пропавшего брата. Я обещал это отцу и сделаю все от меня зависящее, дабы сдержать слово.