Сергей Шведов - Старец Горы

Мавлуд сам навестил протовестиария под покровом темноты, в сопровождении всего трех телохранителей. Впрочем, их он оставил за порогом, и разговор свой почтенные мужи вели наедине. Мавлуд был далеко уже не молод, во всяком случае, седина обильно проступала в его когда-то черной бороде. Но судя по тому, как энергично он расправлялся с блюдами, приготовленными византийскими поварами, на здоровье атабек не жаловался. Вина гостю Михаил предложить так и не решился. Их с Мавлудом отношениям еще только предстояло стать доверительным.

– На что претендует Византия? – сразу же взял быка за рога атабек.

– На Киликию и Антиохию, – не стал скрывать Михаил.

– А Триполи и Эдесса?

– Эти земли не входят в зону наших интересов, – развел руками протовестиарий. – Так же как Иерусалим. С одной, правда, существенной оговоркой. Султан должен гарантировать безопасный проезд наших паломников к Святым местам.

Атабек, похоже, ждал куда более существенных претензий от византийцев, а потому смотрел на протовестиария с удивлением.

– Мы потеряли доверие к франкам после того, как папа Пасхалий благословил Боэмунда Тарентского на крестовый поход против Византии. Империя отразила натиск папистов только с помощью сельджукских беков. Божественный Алексей считает, что наше сотрудничество с султаном Мухаммадом может быть продолжено к выгоде обеих сторон.

– Чем реально нам может помочь Византия? – прямо спросил Мавлуд.

– Как только нурманы переправятся через Евфрат, наши войска во главе с дуксом Монастрой двинутся в долину Оронта. Мы зайдем в тыл крестоносцам и не позволим им отступить в Северную Сирию. Думаю, у Багдада хватит сил, чтобы разгромить Танкреда в Кападокии. Как только падет Эдесса, для вас откроется путь на Халеб, Хомс и Триполи.

– Заманчивое предложение, – задумчиво проговорил Мавлуд, поглаживая холеную бороду. – А тебе можно верить, сиятельный Михаил?

– А почему же нет, почтенный атабек? – усмехнулся протовестиарий. – Когда речь идет о таком лакомом куске, как Антиохия, вопросы веры отступают на второй план. Если уж король Иерусалимский сумел договориться со Старцем Горы, то почему бы басилевсу не договориться с султаном.

– Ты уверен, что они договорились? – нахмурился Мавлуд. – Я имею в виду Болдуина и Гассана.

– Расспроси об этом жителей Дамаска, почтенный атабек.

– Пусть будет по твоему, сиятельный Михаил, – кивнул эмир Мосула. – И да поможет нам Аллах в благом начинании.

Каким образом султану Мухаммаду удалось убедить халифа аль-Мустазхиря в необходимости немедленных действий, Михаил не знал, но уже вечером следующего дня с минаретов всех багдадских мечетей раздался долгожданный крик, обращенный к правоверным:

– Джихад!

Сиятельный Михаил возблагодарил Господа за поддержку и стал собираться в дорогу. В Киликии у протовестиария скопилось масса дел, к тому же ему еще предстояло расшевелить ленивого дукса Монастру, дабы сдержать слово, данное атабеку Мавлуду от имени басилевса. Почтенные Андроник и Саббах с охотою разделили радость протовестиария Михаила по поводу успешного завершения его важной миссии, но покидать Багдад не торопились. Брошенный в застенок Хусейн ибн Ридван был торжественно извлечен из сырого подвала и явлен ликующим багдадцам в качестве героя и борца за мусульманские святыни. Покидать безумного Хусейна в такую минуту, исмаилиты явно не собирались. Андроник хотел использовать бека в своих интересах и строил на его счет далеко идущие планы. Даис Сирии рассчитывал устранить стареющего Ридвана и превратить Халеб в цитадель исмаилитов. Михаил считал замысел Андроника не осуществимым, но не стал разочаровывать старого знакомого. В конце концов, какое дело протовестиарию до каких-то там ассасинов, когда у него на плечах целая империя. Если атабеку Мавлуду удастся прищемить хвост шейху Гассану в Горной Сирии, то Византии это будет только на руку. Меньше будет хлопот в Антиохии, которую Михаил уже считал неотделимой частью империи.

Болдуин де Бурк еще не успел обосноваться в городе, возвращенном ему Танкредом, как на Эдессу обрушилась беда. Графу ничего не оставалось делать, как воззвать о помощи к королю Иерусалимскому и все тому же хитроумному нурману, будь он неладен. В качестве посла графа Эдесского в Антиохию прибыл Жослен де Куртене, нурман по происхождению, но еще совсем недавно считавшийся едва ли не самым непримиримым врагом благородного Танкреда. Впрочем, перед лицом мусульманской угрозы все прежние разногласия казались уже несущественными не только самому Жослену, но и правителю Антиохии. Танкред, надо отдать ему должное, сразу же оценил сложность обстановки и выдвинулся к Евфрату раньше, чем подошли войска Болдуина Иерусалимского. Впрочем, король тоже не заставил себя ждать. Две крестоносные армии соединились у города Турбоселя и двинулись дальше к Эдессе, уже осажденной армией атабека Мосульского. Крестоносцы готовы были дать сражение Мавлуду под стенами города, но тот, несмотря на превосходство в силах, от столкновения уклонился и отошел к югу. Возможно атабек ждал поддержки от неведомого союзника, дабы совместными усилиями покончить со своими врагами, но не исключено, что он просто изматывал противника, испытывающего немалые проблемы с продовольствием. Армия Мавлуда, за время своего пребывания в графстве Эдесском, разорила практически все окрестные городки и села, оставив население края, по преимуществу христианское, умирать с голоду. Долго находиться у стен Эдессы крестоносцы просто не могли, а потому король Болдуин и граф Танкред, оставив все имеющееся продовольствие гарнизону города, вновь вернулись к Турбоселю. Мавлуд, вопреки их ожиданиям, не стал осаждать Эдессу, он обошел разоренные земли стороной и остановил свою армию в окрестностях Халеба. Дабы не допустить прорыва мусульманской армии в долину Оронта, крестоносцы вынуждены были оставить Турбосель и вновь переправиться через Евфрат. Эти маневры выматывали рыцарей и сержантов не меньше, чем сражения. Болдуин и Танкред жаждали решительной битвы, но Мавлуд ограничивался лишь наскоками, не давая христианам покоя, но от сражения старательно уклонялся. Эта странная война могла затянуться на месяц и на два, благо ни франки, ни сельджуки не испытывали недостатка в продовольствии. Время от времени легкая сельджукская конница срывалась с места, имитируя атаку, на крестоносный лагерь, но неизменно поворачивала обратно, осыпав христиан градом стрел. Нетерпеливый Танкред попытался сам организовать нападение на Мавлуда, но прежде чем нурманы успели развернуться в стену для атаки, сельджуки покинули свой стан и отошли в полном порядке. Гоняться за ними по изнывающей от зноя степи казалось делом совершенно бессмысленным, о чем барон де Руси не постеснялся сказать Танкреду.