Николай Прокошев - Семь крестов

– Что с ним? – От острого взгляда властного рыцаря скрыть полуобморочное состояние необычного посетителя было невозможно.

– Это от духоты, у него иногда бывает, – невозмутимый Тронд растормошил Гектора, чтобы тот мог слышать, что ему говорят.

– Действительно, очень ценные документы. Но откуда они у вас? Как вы сумели их раздобыть? Они не поддельные?

– Даю слово и даже могу поклясться на Библии – свитки настоящие. Правда, они нам очень дорого стоили. Эти звери уложили троих наших. А у них семьи, дети, – Тронд, уважительно склонившись перед важными чиновниками, развел руками. – Всех надо кормить, а кормильцев потеряли. Я не переношу детских и женских слез, как теперь смотреть им в глаза…

– Ах да, конечно, мы все понимаем. Гюнтер, разберись, пожалуйста, с этим господином. А у меня есть несколько вопросов к нашему новому помощнику, – после того как викинг и управляющий скрылись за дверями, рыцарь подсел к Псу. – Меня зовут Генрих фон Плауэн. То, что вы нам принесли, несомненно, окажет помощь в будущем. Однако сейчас важно обратить внимание на другое – наши государственные границы трещат по швам. Польско-литовская корона готовит нам сокрушительный удар. Ты меня слышишь?

– Да-да, слышу, – Гектор пришел в себя и с удивлением оглядывался по сторонам в поисках Тронда. – А где…

– Он ушел с фон Плотке решать финансовые вопросы. Слушай внимательно. Я редко ошибаюсь и сейчас вижу в тебе храброго воина, такие нам всегда нужны. Война неизбежна – это всего лишь вопрос времени. Вина на тебе еще осталась, но ее можно искупить…

– Вы уверены? А как же стража, тюрьма? – все еще потные руки Пса теребили край фламандской кружевной скатерти. – Я же преступник, и все такое…

– Ну и что? – холодный взгляд фон Плауэна уперся в удивленные глаза прусса. – Обычное дело, честно говоря, у нас здесь много оступившихся людей. Я вижу, вы дружны с этим наемником, что очень важно на поле боя. Каждый отдельный отряд может переломить ход битвы. Ну как, пойдешь к нам полубратом?

Вот это да! Какой любопытный поворот событий! Опешивший Пес не моргая смотрел на Генриха, все еще сомневаясь в такой невообразимой милости. Самочувствие прусса многократно улучшилось, когда фон Плауэн повторил предложение. Однако, сославшись на недомогание в животе, Гектор клятвенно пообещал обмозговать все как следует на свежую голову, а пока ему «надобно немного подлечиться».

Прежде чем покинуть конвентхауз, Пес поинтересовался относительно своих будущих обязанностей в качестве серого брата. Как выяснилось, ему предстояло шесть дней в неделю находиться в гарнизоне замка, в определенные дни нести дежурство и, если он не против, еще и помогать братьям с продуктовым обеспечением крепости – все-таки фамилия Бронте была в городе на слуху.

Обеты бедности и целомудрия его не касались, а значит, все свободное время он мог проводить как ему заблагорассудится, то есть жить по мирским обычаям. В свою очередь рыцари выделяли ему коня, оружие, броню и на первое время инструктора по боевому искусству. Но самое главное – с него полностью снимались все обвинения.

Попрощавшись с фон Плауэном, Гектор откланялся на выходе из зала и медленным усталым шагом направился в сторону ворот: через калитку выходить он не рискнул. Тронд как сквозь землю провалился. Скорее всего, получив денежки, викинг сразу же умчался к Магнусу. По крайней мере, один тяжелый камень свалился с плеч так настрадавшегося за последнее время прусса. А насчет службы тевтонам Пес решил призадуматься всерьез.

За принесенные документы его все равно простили, и жить он мог как раньше. Но если верить фон Плауэну, то Пруссия находилась перед лицом смертельной опасности со стороны Великой Польши и их литовских прихлебателей. Стране, где родился Гектор Бронте, уже который раз угрожала война, причем на этот раз такая, что может изменить ход истории всей Восточной Европы.

Еще ни разу Пес не призывался на воинскую службу по законам ордена. В военное время каждый крупный землевладелец обязывался прибыть на поле брани с определенным количеством воинов, лошадей и вооружения. Иначе ему было необходимо выплатить рыцарям соответствующую компенсацию, которой хватило бы на замену вельможи со свитой.

Однако в то время, когда Гектор набрал достаточную для призыва форму [32], никаких серьезных конфликтов орденское государство не переживало. Его дядька и Бальтазар пару раз откупались, но и тогда ни о какой крупномасштабной войне речи не велось. Мысль о том, что родные улочки и подворотни вскоре могут захватить вражеские солдаты, а всех жителей поработить, Гектора совсем не прельщала.

Патриотом до зубовного скрежета Пес себя не считал, но родину очень любил и только сейчас понял, что рано или поздно за свободу придется сражаться, проливая собственную, а если повезет – то и чужую кровь.

Тем не менее мысль о службе Дому тевтонскому ему всегда была противна, поскольку он хорошо помнил, как рыцари сюда пришли. Сколько жизней было загублено, сколько домов разрушено и сколько страданий выпало на долю пруссов. Но той знати, которая стала сотрудничать с орденом и приняла христианство, сохранили все права и земли, поэтому его предков карающая десница не коснулась.

При всем при том рассказы, какие Пес слушал от коренных жителей в трактирах и на торговых площадях, постепенно разжигали в нем ненависть к немцам. И присягать на верность узурпаторам приравнивалось для него к предательству своего народа. В то же время он прекрасно понимал, что братья принесли в эти земли определенный порядок и совершенство, обучили коренных жителей чтению и письму.

Они навсегда прекратили извечные междоусобные войны между прусскими племенами и создали единое процветающее духовно-рыцарское государство. Таким образом, на одну чашу весов ложилась любовь к родине, а на другую – пренебрежительное отношение к завоевателям этой родины. Хотя цели у него и у братьев совпадали, но встать под их знамя…

– Ты не поверишь, друг, – Гектор обмакивал ломоть пшеничного хлеба в наваристый бараний суп с капустой и морковью. – Меня пригласили служить в орден. Еще позавчера меня собирались повесить, а сейчас зовут полубратом. Как непостоянен это мир!

– Да ну, – схватив за ухо кухонного служку, подслушивающего под дверью, Бальтазар дал ему пинка. – И что ты думаешь? Пойдешь? Может, поможешь мне с их закупками: в городе судачат, что грядут тяжелые времена, ну ты знаешь этих базарных пустомель. Заказы потихоньку урезают, платят все меньше. Все откладывают на черный день. А что там в замке говорят?

– Что назревает решающая битва. Вот затем я им и нужен, хотя какой из меня воин, сам посуди. Я меч последний раз держал лет пять назад. Меня же первый поляк изрубит на куски, как ты этого барана.