Николай Прокошев - Семь крестов

– Да-да, конечно, сынок, сейчас посмотрю, что там у меня есть. – Вдруг с неожиданной для дряхлого старика скоростью согнутые первые фаланги указательного и среднего пальцев крепко сжали нос Томаса: – Ну что, сучий потрох? Ты и людьми теперь торгуешь? За сколько меня черно-белым продал, рыжая свинья?

– Гектор?! – гнусавый голос Томаса заставил Пса невольно улыбнуться. – Я… я не хотел. Они мне угрожали. Они меня избили, места живого не оставили, что я мог сделать? Они все у меня отобрали, я не виноват, Пес. Я такая же жертва, как и ты!

– Жертва, говоришь. – Перевернувшись в воздухе, огромный охотничий нож воткнулся в стол в опасной близости от ладони Рыжего. – Скотина, ты же мне торгаша указал, кто еще, кроме тебя, мог знать?

– А все остальные выпивохи? Ты же там мел помелом, как последняя уличная девка. Кому, как не им, про тебя болтать? Мне-то какой резон? Мы же друзья!

– Да кто эту пьянь слушать будет? На тебя орден вышел. Не смогли в магистрате в тайне твои проделки грязные уберечь. Я же все знаю. И чтоб себя спасти, тебе пришлось других продавать. Друзей, например. Забить бы тебя как кабана, да только возиться неохота.

– О-т-т-к-к-к-уда т-ты э-т-т-о узнал, Гектор? – Рыжий, как рыба, выпучил глаза.

– Я с недавних пор много знаю, чего раньше не знал. На нечисть всякую особенно у меня глаза открылись, тьфу.

– Чего ты хочешь, Пес? – торгаш сорвался на противный писк, и его грузное тело противно затряслось. – Зачем пришел?

– Во-первых, Иуда, давай сюда все деньги. – На стол опустился развязанный кожаный мешочек. – Из-за пазухи тоже доставай, иначе пальцы отрублю не глядя. Не старайся утаить, гадина рыжая, все выгребай.

– Да на, подавись, – со слезами на глазах Рыжий в приступе истерики стал выворачивать каждый карман и потрошить все потайные места, постепенно наполняя кошелек деньгами. – На, пусть Томас останется в нищете, он заслужил. Помогаешь людям, помогаешь, а они тебе таким дерьмом платят. Все забирай, подлец, мне не жалко.

– Заткнись, мразь. – Увесистая пощечина заставила Рыжего прекратить причитать и снова выпучить глаза на Гектора. – Это полдела. Теперь мне нужен Гзанда.

– Кто? – откинувшись назад, Томас не удержал равновесие и с грохотом завалился на своем складном стуле на спину. – Какой еще Гзанда? Понятия не имею, о ком ты говоришь.

– Я спрашиваю по-хорошему, Томас. В твоих же интересах ответить честно, – Пес схватил мошенника за шиворот и водрузил его обратно на стул.

– Клянусь всеми святыми – я понятия не имею ни о каком Заде, или как ты его там назвал. Я скромный торговец, работаю на законных основаниях. Конечно, по долгу дела приходится общаться со всяким отребьем, но чтоб с Фандами…

Хлесткий удар расквасил многострадальный нос Рыжего, и из него мгновенно хлынула кровь.

– Я предупреждал, Томас. Не шути больше. – В левое ухо Рыжего влетела еще одна мощная затрещина, и он вновь свалился на пол. – Я спрашиваю тебя еще раз, терпения мне хватит, поверь, – где найти Гзанду?

– Ах ты висельник, лесной червь, да ты хоть на секунду представляешь, что тебя за это ждет? – Корчась на полу и утирая рукавом разбитый нос, Томас плевался кровью: – Ты триста раз пожалеешь, что тебя намедни не казнили. Ты не жилец, Пес! Попомни мои слова, ублюдок. Я тебе обещаю, что…

– Ты мне однажды уже сослужил добрую службу, Томас, – Гектор с размаху пнул Рыжего в брюхо, заставив того согнуться в бараний рог. – Я повторяю вопрос: как мне найти Гзанду?

– Чтоб ты сдох, Гектор Бронте, – багровый сгусток крови вылетел из хриплой глотки торгаша. – Джанлука, монах, должен знать – его найди сначала, собака…

Сгорбленный старикашка в довольном расположении духа покинул шатер мошенника, оставив того стонать от боли, скорчившись на полу, и шагнул навстречу закату. Несмотря на то что многие торговцы уже сворачивали свои лотки, на улице до сих пор витал смешанный запах соломы, навоза, восточных пряностей, меда, дубленой кожи и пива.

Домашний скот мирно дожидался следующего утра, в то время как торговый люд переносил лавки и столы внутрь городских стен на радость местным трактирщикам и пивоварам. Крестьяне, выгодно продавшие свою живность и разную снедь, а купцы – товары, в первый ярмарочный день по традиции сели праздновать удачные сделки. Пиво и вино текли рекой, а слуги едва успевали подавать подносы с огромными кружками и закусками.

Стараясь не выделяться из толпы, Гектор аккуратно обошел гомонящих на площади горожан и свернул на ряд скорняков. С утра Бальтазар принес хорошие вести – никто не стал поднимать панику по поводу исчезновения государственного преступника. Все казни решено было перенести на три недели, чтобы не портить настроение честному народу. А тех, кто был привязан к позорному столбу, и вовсе решили отпустить в честь праздника.

Как судачили в толпе, начальник гарнизона был бесславно изгнан с должности за недосмотр за заключенным, а переодетые в городское платье патрульные бродили по ярмарке в поисках опасного беглеца. И если бы он попался на глаза городской страже, судьба его закончилась бы весьма печально. Поэтому Бронте принял все меры предосторожности и постарался как можно тщательнее замаскироваться.

Бэзил подсказал Псу, что зимой, когда он ограбил гостившего в городе новгородского купца во время вечерней прогулки последнего, а потом попался в руки ордена и был бит плетьми, предал его как раз Томас. Недолго думая, беглец решил навестить в вечерний час Рыжего, дабы узнать, где же разыскать этого таинственного Гзанду, а заодно и расквитаться за предательство. Осталось найти людей, которые бы вывели к самому Гзанде, человеку крайне осторожному и опасному.

– Почему ты просто не скажешь мне, как отыскать этого мерзавца? – перед походом к Томасу Гектор попытался хоть что-то вытянуть из Бэзила.

– А может, мне вообще сделать все за тебя, Пес? Это твое задание, тем более что мои руки связаны, – здесь Бэзил явно недоговаривал. – Твоя жизнь – твои поступки. Как пить и воровать – самый первый, а как мозгой кумекать – так в кусты.

– Значит, получается, что меня продал Томас, так? – пропустив мимо ушей последнюю ремарку Бэзила, Пес продолжал рыться в сундуках Бальтазара в поисках подходящего костюма. – Зачем ему это? Он же, как сам рассказывал, законно работает. Чего они к нему прицепились?

– Томасу пришлось тебя заложить, потому что его прижали орденские плащи. Деньжата шли мимо их кармана, а в ратуше у кого-то длинный язык, и этот кто-то нашептал им про Рыжего. Чтобы избежать наказания, ему предложили назвать других преступников. Ну кто, как не ты, подходил под идеального шаромыжника?

– Вот тварь неблагодарная. Я его уже лет пять знаю, даже помог ему в Тюрингии от разбойников отбиться, когда он надрался как свинья. Ну да черт с ним, а как он с этим Гзандой связан?