Василий Сахаров - Северная война

Доброга и храмовники продолжили движение в сторону Руяна, а я догнал нашу эскадру и к утру следующего дня высадился на германский берег невдалеке от озера Зелентер-Зе. Что нам делать, мы знали, а потому сразу же направились в сторону подпитывающего германцев тракта между Гамбургом и разрушенным Любеком. По пути уничтожили несколько патрульных конных групп, а потом, словно диких зверей, загнали и перебили отряд саксонских егерей, которые наблюдали за обезлюдевшими землями Верхней Саксонии. Сделали всё правильно, но когда подошли к тракту и расположились в лесах недалеко от замка, под стенами которого было разбито войско Сигурда Плитерсдорфа, оказалось, что нас уже ожидают. Видать, не всех егерей мы вычислили. Кто-то нас приметил, сообщил о вернувшихся венедах в Гамбург, и там отреагировали быстро. Местные власти и находящийся в городе граф Оттон Амменслебенский выслали нам навстречу трёхтысячный сводный отряд из разноязыкого европейского сброда, который был готов умереть за свои идеи точно так же, как венеды за свою родину. И мы оказались перед выбором: отступить или принять бой.

Сталкиваться с германскими оборвышами, разбойниками и фанатичными безземельными рыцарями под общим командованием барона Юлиуса фон Фаерста желания не было, ибо это потери, которые нам сейчас не нужны. Однако и уходить не хотелось, поскольку мимо нас по тракту шли тяжелогружёные повозки с необходимыми для католиков припасами. В телегах и фургонах находился купленный германскими феодалами и католической церковью овёс из Каринтии, солонина из Баварии, зерно из Аквитании, вино из Бургундии, сыр и мука из Фландрии, масло из Прованса и многое другое. Всё это должно было взвиться к небесам в виде пепла или отправиться в прохладные воды реки Траве. Поэтому я принял следующее решение: основные силы нашего войска, командование которым примет Вартислав, отойдут на северо-запад к реке Брамау и сымитируют рывок к Эльбе и Гамбургу, а я с четырьмя сотнями дружинников останусь в прилегающих к тракту лесах и ударю по вражеским транспортным колоннам.

Зеландские соседи мой план поддержали, и Вартислав начал отступление. Юлиус фон Фаерст, к которому подошло подкрепление в виде лёгких конников из Вормса и Меца, оставил на переправе через Траве пару сотен пехотинцев и кинулся вслед за венедами. С того дня прошло ещё три, и всё это время мой отряд тихо сидел в дебрях и ждал, пока германцы немного расслабятся. Я думал, что католики уменьшат количество охраны в больших обозах. Но нет. Несмотря на то, что Вартислав и Верен приковали к себе основные силы противника, караваны по-прежнему двигались в сопровождении серьёзных воинских отрядов. По лесам бегали саксонские егери, и каждый вражеский обоз на ночь останавливался в удобном для обороны месте, а на опасном направлении выставлял заслон из повозок и сторожей с собаками. Всё это стало меня немного нервировать, и я уже почти решился расколотить один из таких караванов ударом в лоб. Но тут появилась более заманчивая цель.

По дороге двигался отряд королевских рыцарей, восемьдесят отборных головорезов с сотней пехоты и двумя десятками егерей. Они сопровождали тридцать превосходных фургонов и пару десятков лиц, которые выглядели как гражданские. И хотя я не знал, что везут в повозках, но было ясно, что гвардейцы Конрада Третьего не поедут в армию герцога Генриха просто так. Да и сопровождаемые ими граждане, которые были одеты словно вполне обеспеченные горожане, меня заинтересовали. Поэтому выбор цели был очевиден. Бьем рыцарей и хватаем языков и только после этого переходим к продовольственным обозам, которые идут вслед за германскими аристократами…

Позади хрустнула ветка, и, даже не оборачиваясь, я знал, что это Калеви Лайне, Радко Самород, Поято Ратмирович, Гнат Твердятов и Торарин Мох. Командиры моего войска молча остановились рядом, и я отдал им приказы на предстоящий бой:

– Радко, Поято и Гнат атакуете стоянку противника. Варяги обходят германцев слева, киевляне справа, а пруссы бьют по центру. Окружаем их и давим. Так, чтобы ни одна падлюка не ушла и караван на дороге не предупредила. Лайне и Торарин, ваши люди выдвигаются дозорами вдоль тракта. Хеме идут по направлению к реке, а вароги двигаются к Гамбургу. Следите за дорогой. Сейчас рыцарей перебьем, трупы до утра приберём, встанем у дороги и будем ждать обоз. Всё ясно?

Командиры ответили еле слышным выдохом. Они всё понимали, ибо люди опытные, даже Торарин, который за минувшую весну и это лето забрал несколько вражеских жизней.

Пришла пора действовать, и спустя несколько минут за моей спиной скопилась сотня воинов из экипажа «Перкуно». Я прислушался к ночной тишине, уловил, что отряды Твердятова и Саморода готовы к выдвижению, и, не вынимая из ножен клинок, вышел из леса на поле.

Под ногами оказалась высокая трава, на которую уже начала опускаться роса, и я молча двинулся в сторону вражеских костров. В душе царила уверенность, что бой будет выигран малой кровью, и я чувствовал, что ветераны моей дружины готовы к очередной схватке с противником, который будет повержен.

Метров десять прошёл спокойно, когда охранники стоянки наконец подняли тревогу. В темноте разнеслись их гортанные выкрики, и они побежали в сторону повозок. Дружинники напряглись, и я отдал команду:

– Вперёд!

Закованная в броню сотня бросилась вслед за караульщиками, а я продолжил идти, словно находясь на прогулке. Да оно, по сути, так и было, ибо сегодня я в одной брезентовой куртке и свободных штанах, а из оружия – только меч.

Воины из экипажа «Перкуно» обогнули меня, миновали сторожевые костры, влетели на стоянку и вступили в драку. С другого конца лагеря тоже закричали вражеские пехотинцы, а затем пришли звуки боя. Звон стали и хрипы умирающих людей, фырканье лошадей, которые чуяли кровь и пытались вырвать из земли колья с верёвками, щелчки арбалетов и боевые кличи людей. Сегодня всё это не горячило мою кровь, я делал работу, был собран и не собирался кого-то убивать. Однако подраться всё же пришлось, поскольку рыцари, полусонные, без брони и без своих грозных лошадей, показали, на что способны.

Когда бой уже подходил к концу, по окрику кого-то из своих командиров гвардейцы короля Конрада стянулись к одной повозке, встали вокруг неё и отбили первый натиск воинов Поято Ратмировича. Мои дружинники нахрапом лезть не стали, а окружили очаг сопротивления и по команде сотника выдвинули вперёд арбалетчиков, которые начали отстрел рыцарей. Крестоносцы, которых оставалось не более сорока человек, примерно двадцать пять гвардейцев и пехота, после первого же залпа потеряли четверть своих товарищей и рванулись на прорыв.