Вадим Саитов - Цитадель души моей

Повернулся и быстрым шагом пошел в сторону открытых ворот.

— Господин учёный! — Сайрес бросился следом, но колдун и ухом не повёл — выскользнул на улицу и был таков. Милит сделал вслед еще пару шагов, затем махнул рукой и остановился.

— Проклятье, — донеслось до меня его ворчание, — ненавижу этих снобов.

Я собирался подойти к нему, но услышал негромкий оклик с дальнего угла двора, обернулся и увидел выбирающегося из кустарников милита. Руки у него были чем-то испачканы, и он усердно оттирал их пучком травы. Следом из тех же кустов вылез Гез, вид у него был озадаченный. Сайреса это заинтересовало, похоже, больше чем меня — до угла он добрался быстрее меня.

— Ну? — спросил он у милита, который как раз выбросил пучок травы и теперь пристально разглядывал свои ладони. Сдается мне, не зря разглядывал — когда я подошёл вплотную, пахнуло на меня явным душком мертвечины.

— Не козлёнок это, — сказал милит, оставив, наконец, свои руки в покое, — я могу ошибиться, дня три уже прошло, закопано неглубоко и… — милит шмыгнул, глянул с отвращением на свою ладонь и продолжил, — но, по-моему, это была кошка. Её разрубили на несколько кусков, завернули в ткань и закопали.

Сайрес кивнул, явно получив подтверждение каким-то своим мыслям. Что до меня, то я, к стыду своему, с каждой секундой понимал всё меньше и меньше.

— Серая? — спросил Сайрес.

— Что? — милит поднял голову, потом кивнул, — да, серая.

Кажется, я начал что-то понимать.

— А! — сказал я, — так заклинания не было?

Сайрес быстро повернулся ко мне.

— Колдун тебе что-нибудь сказал?

— Он не нашел никаких следов колдовства. Очень удивлялся, говорил, что быть такого не может. Если колдовство имело место быть, то след должен был остаться.

— Мне здешний хозяин сразу подозрительным показался, — усмехнулся Сайрес, — не знаю, о чём он думал, но в стороне отсидеться ему точно не удастся. Серую кошку соседи не первую неделю видят, так что он это давненько затеял.

Я вопросительно посмотрел в сторону кустов, из которых недавно вылезли Гез с милитом.

Сайрес проследил мой взгляд.

— При осмотре там участок свежевскопанной земли обнаружился. Вар сказал, что там козлёнка, ящуром заболевшего, закопали. Но уж как-то он чересчур из-за этого козлёнка волновался. Пришлось раскопать и — вот. Я думаю, чекалки не первый раз через этот участок к кварталу Скорцо проходили. Этот участок на краю оврага стоит. Там, — он махнул рукой, — только забор перелезь — и можно спокойно пройти оврагом до реки, а дальше — на корабль и плыви, хоть на край света. Вар, я уверен, будет утверждать, что он всегда был против союза с чекалками, но я думаю, он просто решил «спалить» подельника и пожарить себе каштаны на получившемся огне.

Что-то не понравилось мне в этой стройной теории. Особенно в той её части, где говорилось о чекалках, потихоньку протаптывающих тропинки в столице Империи. Вот если бы речь шла о людях… хотя, что я знаю про людей? Зато про чекалок знаю.

— Не думаю. Один раз чекалки еще могли на встречу сами приехать — для подтверждения серьезности намерений. Но — приняв все мыслимые и немыслимые средства предосторожности и только один раз. Каждый последующий раз шанс провала увеличивает многократно. Не думаю, чтобы кто-нибудь из них пошел бы на это.

— Я слышал, что блеск золота ослепляет чекалок ничуть не хуже, чем людей.

— Да, — я кивнул, — но есть разница. Почти каждый человек готов рискнуть собственной жизнью при большом вознаграждении и приличных шансах на выигрыш. А вот чекалки уверены, что их жизнь стоит неизмеримо дороже да хоть всех сокровищ мира. Нет, любой из них за соответствующую плату пошлет на смерть кого угодно — хоть своих отца с матерью. Но вот те вряд ли согласятся с таким жребием — и неважно, какова цена. Короче говоря, чекалки слишком дорожат собственной жизнью. Я думаю, это единственная причина, по которой мы еще одерживаем над ними верх в боях.

— Ну, они могли каждый раз новую бестию отправлять.

Я подумал немного, потом покачал отрицательно головой.

— Скорее всего, чекалки вообще ни при чём.

— Жаль, — печально сказал Сайрес, — а я уже начал надеяться, что нашёл управу на этих Скорцо. Но уж больно всё гладко выходило — и всё против них. Мне это сразу не понравилось. Скорцо — не дураки.

Вздохнул, пожевал губы. Спросил:

— Думаешь, письмо изучать смысла нет? Пустышка?

Я пожал плечами.

— Не знаю, — подумал и добавил, — у чекалки шерсть на лапах вытерта. Скорее всего, её сюда связанную принесли.

— Видел, — снова вздохнул, — вот уж не думал, что однажды стану Скорцо от ложных обвинений защищать.

Повернул голову, бросил через плечо:

— Марк, сходи за Вестом и пойдем хозяина новостями радовать.

Милит перестал нюхать свои ладони, кивнул и убежал.

— Если он не полный дурак, то будет на своем стоять, — заметил я.

Сайрес глянул на меня недобро.

— Я же тебя не учу, как бестий на меч насаживать, — усмехнулся, — да пусть хоть язык себе вырвет. Челядь-то поразговорчивей будет. Я уж не говорю о рабах. Не на своей же спине Вар сюда связанную чекалку приволок.

Позвякивая придерживаемыми мечами, трусцой подбежали два милита и встали навытяжку за спиной десятника. Сайрес кивнул мне, развернулся и быстрым шагом ушел к дому. Милиты, переглянувшись, пошли за ним.

Я повернулся к Гезу, кивнул в сторону распахнутых ворот.

— Идем. Тут больше делать нечего.

— Ага… получается, чекалки и ни при чём?

— Не поклянусь, но на то похоже. Привыкли люди всё зло на бестий валить, удобно оно и безопасно — милиты же в лес, вергов расспрашивать, как оно всё было, не пойдут. Это многие понимают и пользуются — вовсю.

Задумался Гез и молчал аж целую минуту — мы даже за ворота выйти успели. Потом догнал меня, рядом пошел. Заглянул мне в лицо.

— А скажи, Бернт…

Я усмехнулся. Но — про себя. Пусть. Нет ничего плохого в любопытстве, как и в том, чтобы вопросы задавать.

— Да?

— А колдун этот — он твой друг, да?

Друг? Нет, конечно. Да и не надо, если честно. Уж не знаю, специально их этому учат, или само так выходит, но ни одному колдуну я бы и ржавого асса на хранение не доверил. Не говоря уж о чем поважнее. С такими людьми дружбу водить — всё равно, что стеклянный меч за оружие носить — выглядит красиво, да и режет остро, вот только никогда не знаешь, в какой момент сломается. А уж в бой с ним идти — просто самоубийство. Но объяснять это Гезу я не стал, только помотал головой отрицательно.

— А почему же тогда он тебе всё рассказал, что ты спрашивал? Да и по имени он тебя знает.

— Так вышло, что расположение он ко мне чувствует. Но дружба? Ничуть.

— А-а-а, — понимающе протянул Гез, — ты, наверное, помог ему однажды, вот он и чувствует себя обязанным, да?