Карина Демина - Голодная бездна. Дети Крылатого Змея

— Понимаю, вы не видите своего интереса, но… вы сами по себе одиозная личность. Наследник древнего рода, отдавший годы полицейской службе. Людям нравятся подобные истории. И трагедия. Гибель всей семьи. Одиночество. Желание сделать для города еще больше… вы выйдете из тени вашего брата, а заодно уж воспользуетесь его популярностью. Альваро сменится Альваро. При должном старании и поддержке вы одержите победу на выборах.

Он замолчал, опустив взгляд. Он смотрел исключительно на перстень, который вращал на пальце.

Значит, им замена нужна?

— Нет.

— Почему? — удивление было искренним. — Подумайте хорошенько. Не каждый день вам предлагают власть… почти абсолютную… безграничные возможности…

— Сказка для дураков, — Мэйнфорд накрыл ладонью бледные пальцы Тельмы. — Хотите скажу, как оно будет? Вы потеряли одного управляемого дурака, в которого и вправду вложили прилично средств и сил. Вам придется начинать все сначала… а это время. Ваша дочь? Временная фигура. Слишком слабая, чтобы лоббировать ваши интересы.

Дыхание Тельмы изменилось.

И ресницы дрогнули.

Но она не шелохнулась. Притворяется? Пускай, если ей надо.

И Мэйнфорд спокойно продолжил:

— Безграничные возможности… в том, что касается поддержки ваших интересов. Абсолютная власть? Во всем, что с этими интересами не расходится. Вы собираетесь посадить меня на трон, а сами привычно останетесь за ним. Подберете ниточки, чтобы дергать… так вам кажется. Это же не сложно — управлять людьми… скажите, почему вы сами отправились в Третий округ?

— Что?

Легкое удивление.

И недоумение. Недовольство? Он и вправду ожидал, что Мэйнфорд с восторгом примет его предложение? Или скорее готовился к уговорам, которые по сути своей есть не что иное, как торг.

— Третий округ… улицу не назову, но выяснить недолго. Вы были в растерянности, думаю? Элиза Деррингер — все-таки не девчонка с заправки… и не секретарша, которую можно припугнуть.

— Я вас не понимаю.

— Понимаете… прекрасно понимаете… вы торговались с моим братцем, как со мной сейчас. Вам он был нужен. А вы — нужны ему. Все сводилось к условиям. Партнерские отношения? Не для вас. И не с ним. А вот зависимость, рычаги… и тут такая возможность… конечно, если все правильно разыграть. Будь у вас немного времени, но его не было… с Элизы сталось бы объявить о помолвке, которая не входила в ваши планы. Гаррет должен был жениться на вашей дочери. И заодно уж сесть на такой крючок, чтобы и мысли не возникло с вами спорить. Вот вы и оказали услугу. Лично. Я узнавал… та машина… вы взяли первую со стоянки, не подумав, что для Третьего округа авто слишком приметно.

— Вы и вправду больны. Мне говорили, но…

— Слухи о моем сумасшествии вас не отпугнули, — Мэйнфорд осторожно сжал пальцы Тельмы. — Безумный Канцлер? Какая, по сути, ерунда, главное, чтобы дрессированный. А с безумцем в какой-то мере и легче. Современная медицина открывает бездну возможностей. Но давайте вернемся… почему вы сразу не устранили девочку? Пожалели? Сомневаюсь. Скорее уж держали про запас. Вдруг да Гаррету вздумается поиграть в самостоятельность? А тут свидетель… потом и вовсе она стала полезна. Зачем искать нового исполнителя, когда и старый всем хорош? Вы держали на крючке их обоих.

— Пожалуй, нам больше не о чем разговаривать, — гость поднялся.

— Думаю, что не о чем… доказать все одно ничего не выйдет.

— Хоть это вы понимаете…

— Понимаю, — Мэйнфорд встал. — Как и кое-что другое… мир изменился. Скоро и вы это ощутите.

— Вы сейчас о чем?

— Скажем так… о вселенской справедливости. Должна же она где-то существовать.

Во взгляде недавнего родственника промелькнула жалость. Надо же, и вправду полагает, что Мэйнфорд не в себе. Ну да, такие в справедливость не верят. Она лишь на лозунгах предвыборных смотрится хорошо.

Пускай.

Девчонку немного жаль. В ней надобность отпала, и ликвидируют ее не сегодня завтра, если уже не подчистили.

— К слову, — перед открытой дверью гость остановился. — Ваша подруга в трехдневный срок должна пройти медицинское освидетельствование. Увы, правила придумал не я…

— Но вы умеете ими пользоваться. Как и я, — Мэйнфорд вдохнул ледяной воздух. Надо же, снег пошел. Первый снег — еще одно чудо.

Белые тяжелые хлопья.

Тельме понравится.

— Моя супруга имеет на руках все необходимые… свидетельства.

— И когда вы успели?

— Было время, — Мэйнфорд поклонился. — Не скажу, что был рад встрече с вами. Сами понимаете.

— Что ж… жаль… а ведь с вами было бы интересно работать… подумайте… даже ваша супруга… могла бы сыграть свою роль.

В Бездну гостя. Благо, он все-таки ушел. И стоило бы дверь запереть, лучше на засов, но падал первый снег, искрился в свете одинокого фонаря. Ложился на асфальт, спешил укрыть ограды и облысевшие деревья. К утру точно город заметет, и власти в очередной раз объявят особое положение…

Снег…

Это хорошо.

Дышится иначе.

— Супруга, — Тельма подошла и уткнулась лбом в плечо. — А меня спросил?

— Ты не будешь против.

— Почему?

— Потому что… так безопасней. Имя Альваро что-то да значит. И вообще, обуйся, а то простынешь.

— Ты старый и ворчливый, — она улыбалась. А Мэйнфорд боялся — расстроится. — Зачем ты ему сказал, что…

— Ты ведь узнала?

— Голос.

— Если бы я промолчал…

…она бы решила, что Мэйнфорд вновь ее предал.

— И еще бестолковый… — Тельма поправила покрывало, съехавшее с плеча. — Снег — это красиво… я забыла уже, каким он бывает белым… он ведь…

— Получит свое.

— Высшая справедливость? — она не смеялась, она понимала. Или видела? То же, что видел Мэйнфорд, а точнее — Зверь в нем..

…дождь.

…и мороз. Плохое сочетание. Глазированная дорога, и водитель, раздраженный, взбудораженный недавней беседой, которая пошла совсем не так, как ему представлялось. Он всегда садился за руль сам, особенно желая успокоиться.

Скорость позволяла на мгновенье стать собой.

Избавиться от маски. Выплеснуть эмоции… непозволительная роскошь. И новое авто — низкий спортивный «порше» — требовало скорости.

Сорок миль.

И шестьдесят.

Сотня… охрана отстала. Ну и плевать. Он знал дорогу. Каждый поворот, каждую колдобину. Он проехал бы и с закрытыми глазами, поэтому и не поверил, когда эта дорога вдруг поплыла, выпуская тень женщины в белом пышном платье…

…Мэйнфорд открыл глаза.

Завтра. Обо всем объявят завтра.

— Так ты согласишься? — он подхватил женщину на руки, а она лишь вздохнула:

— Ты же не примешь отказа.

— Не приму.

Зверь смеялся.

Люди, с его точки зрения, были забавны…

Над священным Атцланом поднимались дымы. Они тянулись к серому небу, будто стремясь привязать его к городу, укрыть от посторонних глаз.