Кирилл Клён - Команда бесстрашных бойцов

– Можешь вызвать его, Елизавета? Он нам вот так нужен. – Генерал провел ладонью по горлу.

– Лучше Лизой зови. Пока малолеток рядом нет…

– Лиза, он за спирт работать будет?

– Еще как, блин! Особенно если нам маненечко оставишь.

Даня рассмеялся.

Княгиня завозилась с токером, отошла в сторонку и принялась кого-то вызывать. Видно, самого-по-себе-генерала можно было добыть только через третьи руки.

Между тем Гвоздь зазнакомился с Философом. Один из них вытащил на свет Божий цитатку – просто так, без задней мысли, можно сказать, машинально. Второй ответил более изысканной цитаткой, и началось у них упоительное соревнование «Кто больше помнит». Даня не заметил, как соревнование перешло в ученый спор о предметах, чуждых его уму, прагматичному и на полную катушку милитаризированному. С обеих сторон сыпались фразы об «архаизации сознания», нет, о «качественном скачке», нет, о «точке бифуркации для менталитета больших социальных структур», нет, о «принципиальном континуитете Традиции»… Дискуссия, пройдя пик, начала принимать более мирные формы, и Гвоздь, наконец, сказал: «Умные люди всегда найдут миддл-граунд».

Генерал, услышав эту фразу, про себя добавил: «А не придет к ним Мидлараун, так придет Ёкарный Бабай».

Наспорившись вдоволь, мастер и его собеседник ненадолго умолкли, копя силы для следующего раунда. Первым прервал паузу «боярин» Философ. Хитро прищурившись, он спросил:

– А читал ли ты, друг мой, скажем, «Воспоминания Адриана» и «Философский камень» Маргерит Юрсенар?

– Читал! Хм. Да эта антикварная коричневая книжица… э-э-э в серийном оформлении… э-э-э объединившая два романа под одной обложкой… э-э-э у меня просто есть . Не здесь, разумеется, а в убежище. Друг мой, – передразнил Гвоздь, – ты бы еще спросил, читал ли я Сартра, Хоукинга, Чосера или какую-нибудь совсем уж Айрис Мердок.

Даня допер: у этих свои проверки на вшивость. Он бы, пожалуй, провалился. Безмазо тягаться с грамотеями на их поле.

– О Хоукинге не спросил бы ни за что. Поток трескучих фраз и бредовых идей… зря его когда-то подняли на такую высоту. А Камю… я вычеркнул его из своего невидимого реестра «книг жизни». Правда «Постороннего» работает только в обществе, обалдевшем от сытости и комфорта.

Гвоздь энергично закивал. Ответил он так, что Даня перестал понимать, о чем идет речь. А вот Философ, кажется, прекрасно понял мастера и очень оживился от его слов.

– Позволь-ка возразить…

И понеслось.

Княгинин муж выглядел сущим доходягой. Невысокий, худой как удилище, бритый под ноль, бледный – бледнее смерти и луны, с синими пятнами под глазами, Философ испугал бы и мертвеца, вылезшего из могилы для ежедневного моциона. Несмотря на заморозки, по лбу у него катились крупные капли пота. «Если этот заморыш переживет зиму, значит, он большой везунчик», – отметил Даня.

Тем не менее, полуживой «боярин» проявлял бурную активность, обмениваясь с Гвоздем фразочками наподобие: «Белая эзотерика? Генон? Уже непригодно…» – «Да, традиция с большой буквы рухнула, идет добивание последних остатков». – «Но есть еще кое-какие бастионы культурного хранительства». – «Стратегия недоадаптации?» – «Именно! массы, сформировавшиеся под влиянием социального рэндом-фактора, нерезистентны». «…будем делать потом? Ты – мастер, я – техник, он – генерал, за кем из нас установка фундаментальных приоритетов?» – «За ним… в нынешних условиях иначе невозможно». – «…авторитарная ориентированность». – «…смириться… мы пусты… нет программы… все начнется с чистого листа». – «Сформулировать основные…» – «Нет, Философ, только из Вольных зон, больше ни у кого нет, ни твердых убеждений, ни должного авторитета…» – «Возможно, ты прав, хотя смириться трудно…»

Гвоздь вынул из кармана потрепанную книжицу.

– Что это? – спросил его собеседник.

– Откровение евангелиста Иоанна. Подарок.

У Философа загорелись глаза.

– Шутишь? У меня тут всего одиннадцать книг… Ты хоть понимаешь, сколько это стоит, если перевести в патроны?

– Зато ты будешь твердо знать, что апокалипсис еще не наступил. Тебе ведь хотелось проверить, не так ли? А текста под рукой не было.

– Не наступил, говоришь? А я-то, признаться…

– Нет. И последнему Чакравартину являться рано.

– Чистка?

– Не исключено. Но, скорее, шлепок по попке. Кажется, в первой половине века люди несколько заигрались.

– Слишком заигрались или же играли не в то?

– Я не знаю.

«Боярин» отер пот со лба.

– Подожди меня. Я… сейчас.

Философ зашел в домик, стоявший посреди двора и более всего напоминавший отремонтированную кочегарку, причем лишь самую малость отремонтированную. Пока он отсутствовал, Лиза продолжала терзать токер. Гвоздь потянулся, закинув руки за голову, и со счастливой улыбкой сказал:

– Еще остался кто-то. А ведь он не мастер-хранитель и даже не профессор в подземном университете «секретников»! Просто упрямый умник.

Даня не ответил. Он мысленно просчитывал варианты: успевают они к Прялке до вечера или не успевают, и если выйдет облом, в какую дыру им тыркнуться.

Философ принес Гвоздю общую тетрадь в картонном переплете. Открыв ее и перелистнув страницы, исписанные крупным ровным почерком, он показал: тетрадь заполнена примерно на две трети.

– Отдарок, мастер Гвоздь.

Тот бросил на собеседника вопросительный взгляд.

– Это «Хроника Братцевского замка». Не беспокойся, копия. Я писал «Хронику» в двух экземплярах, будто знал, что вы приедете. Знаешь, зачем я взялся ее вести? Просто… просто им, – он показал на двух малолеток, копавшихся в грязи у стены «замка», – должна остаться хоть какая-то память о нас.

Даня подсел поближе и принялся читать первые страницы.

« 1 июля 2052 года. Нас собралось семь человек: генерал Федоров, Хлыщ, Лиза, Голос, Марина, Узбек и я. Федоров сказал: „Это видное место, к тому же очень удобное. Люди будут стекаться к нам". Вероятно, он прав.

20 июля. Мы решили хорошенько отремонтировать и привести в порядок гаражи рядом с бывшей ж/д платформой Братцево. Впоследствии наше убежище можно будет основательно укрепить.

5 октября. Массовое нападение оборотней.

6 октября. На этот раз оборотни объединились с упырями.

7 октября. Очень много оборотней. Все канавы вокруг нашей крепости завалены их телами. Марина ранена и потеряла много крови.

19 октября. Вот уже месяц как оборотни непрерывно атакуют нас.

24 октября. Марина выздоровела, правда шрамик у нее на скуле останется.

2 ноября. Во время их последнего штурма погиб Хлыщ, а Голос ранен в руку. Кажется, рана загноилась.

12 ноября. Федоров велел мне любыми правдами и неправдами собирать библиотеку. Бензин и патроны на приобретение книг он даст. Но ведь это такой редкий товар!