Никс Смит - Потрошитель

Прямо посреди дороги топала то ли девица с вечеринки, то ли шлюха. Раньше Молоток ее здесь не примечал.

Одна деталь привлекла его внимание – у этой телки или шлюхи, кто она там, была потрясная масса курчавых черных волос. Молотку такое нравилось. Она была в черных очках, черной куртке с бахромой и золотой отделкой и тонкой черной же блузе, прикрывающей грудь. Точнее, некоторую ее часть. Юбка тоже едва прикрывала промежность. Передвигалась телка на десятиэтажных каблуках. В целом – ничего себе.

Переулочек был узкий, а выбор простой – то ли давить телку, то ли останавливаться. Молоток колебался, но тут девица махнула ему рукой, как старому приятелю, и подошла к фургону со стороны водителя.

В приоткрытое стекло Молоток просунул ствол «ингрэма».

– О, малыш, – низким голосом сказала девица, улыбаясь и весьма небрежно тыча пальцем в ствол пистолета. – Прибереги эту штуку для себя. Слушай, ты знаешь тут кого-нибудь по имени Молоток?

Молоток нахмурился:

– Чего?

– Молоток, – повторила телка. – Он тут где-то мотается.

– Ну и что, если мотается?

Девица помедлила с ответом и посмотрела на него, как будто уже знала, что это он и есть.

– Есть кое-что на продажу. Сведения, очень важные.

Надо думать.

– О чем бы это? – прорычал Молоток.

– Так ты знаешь этого парня?

– Скажи мне.

– Нет, спасибо, я скажу Молотку.

– Это я.

– Правда? – Телка криво ухмыльнулась. – Я слышала, ты ищешь какого-то крутого по кличке Потрошитель.

– Хорош меня тут задерживать!

– Тебе Потрошитель нужен? Я провожу. Откуда эта телка может знать, где Потрошитель?

Откуда она знает, что нужно Молотку? Это-то более или менее ясно. Слухами земля полнится. А когда слухи стоят денег, то распространяются очень быстро. Молоток пробежал взглядом по крышам, прислушиваясь, не стучит ли винт вертолета, потом снова глянул на девицу:

– Сколько это будет стоить?

– Две косых.

Молоток хрюкнул. Две тысячи новых йен? Куча монет какой-то сраной шлюхе, которая может все испортить?

– А может, я это из тебя даром выбью?

– Сомневаюсь, дорогуша!

– Нет? Телка сунула пальцы в рот и свистнула так громко, что у Молотка уши заложило. Звук отдался эхом по переулку. В ответ послышался рокочущий шум.

В дальнем конце переулка замаячила пятерка мотоциклистов. Седоки были в черной коже, и по крайней мере у одного из них на плече висел автомат. Молоток напрягся, но все же не решился нажать на спуск. Телка ухмыльнулась и сказала:

– Не заводись, мой сладкий. Это просто мои друзья. Присматривают за девушкой.

– Не люблю сюрпризов, – прорычал Молоток.

– Я тоже. Потому-то со мной и пришли мои друзья. Тебя интересует сделка, беби?

– Одной косой достаточно.

Телка засмеялась, потянулась к нему, показывая все достоинства своего бюста, как последняя шлюха.

– Полторы.

Сошлись на двенадцати сотнях. Эта сучка сама очень дорого заплатит, если окажется, что она его дурачит.

В комнате было темно. На правой стене сияли двадцать экранов. Адама сидел у левой стены в резном деревянном кресле вроде трона. Рядом возвышался сияющий мраморный пьедестал, на котором горел огромный драгоценный камень, похожий на бриллиант размером с кулак. Тикки в своем естественном обличье ждала, лежа на полу.

В центре комнаты, привязанная к металлической стойке, была распята рыженькая женщина. На ее теле бликами вспыхивали красноватые и оранжевые отблески стереоэкранов. Всякий раз, когда она вскрикивала, эхо образовывало целый хор звуков, кружащих по комнате. При каждом новом вопле Адама усмехался, и казалось, это заставляло гигантский камень вспыхивать бриллиантовым блеском.

Все это – не волшебство. Тикки знает – Адама не любит волшебства, как и она сама.

Пытки продолжались уже давно. Адама давал точные инструкции. Исполнителем его приказов на сей раз был одетый в черное эльф по имени Стикс [22], которому, похоже, нравилось мучить жертву. Эльф снова и снова поворачивался к сверкающим стальным инструментам, лежащим на столике рядом, тщательно выбирал нужный и испытывал на избраннице Адамы.

Его Леандре.

Кровь лужами стояла на блестящем ониксовом полу. Тело избранницы все больше напоминало труп только что добытой дичи. У Тикки побежала слюна. Когда момент смерти приблизился, жертва стала задыхаться, дергаться, стонать.

– Вот оно! – воскликнул Адама. Глаза его горели.

Запах смерти распространился по комнате, одновременно Тикки почуяла мощный аромат удовлетворения, которое испытал Адама. Это было не обычное удовлетворение, не сексуальное, это был аромат экстаза, вмещающего в себя радость, восторг, возбуждение и торжество. Для Тикки это означало, что Адама придает моменту смерти своей избранницы какое-то особое значение. Это было хорошо ей понятно. Когда она впервые убила – конечно, полностью под присмотром мамы, – она тоже испытала что-то вроде экстаза. Всякое убийство с той поры напоминало ей, кто она и чем является для окружающих, напоминало о ее роли в этом мире. Тикки находила странным, что Адама убивает, не прикасаясь к жертве, но его удовольствие разделяла полностью. Из-за этого она и испытывала какое-то влечение к нему. Может быть, поэтому он и был ей ближе всех остальных людей.

Стикс отвернулся от жертвы и посмотрел на Адаму. Единственным интересом эльфа во всем этом были деньги. Ему была обещана некая сумма за то, чтобы он помучил жертву. Есть в этом что-то забавное. Когда жертва начинает охотиться на жертву, охотнику не остается никакого интереса. Люди могут считать это странным, какой-то близорукостью, а Тикки считает, что это просто глупо. Очень глупо.

– Она мертва, – сказал Стикс, хотя это и так было ясно. – Что дальше?

Широко улыбаясь, Адама кивнул и сказал:

– Да. Это так. Все.

– А теперь деньги.

– Что?

– Мои деньги. Помнишь уговор?

– Ах, да, – сказал Адама. – Помню. Деньги. Ты ждешь, что я тебе сейчас заплачу.

– Эй, мужик, не пудри мне мозги!

– Пудрить мозги? Разве я это делаю?

– Я хочу получить деньги!

Тикки заворчала. Звук зародился глубоко в гортани, низкий, рокочущий, разносящийся по всей комнате. Обнажившись на мгновение, коротко сверкнули клыки. Она уставилась на эльфа. До Стикса только теперь дошло, что она здесь не просто мебель в рыже-черной меховой обивке, а трехсотпятидесятикилограммовый хищник, самый что ни на есть плотоядный, который может запросто откусить голову хоть человеку, хоть эльфу.

Стикс отступил на шаг, глаза его расширились. От него запахло злостью, неуверенностью, тревогой и даже легкой паникой.

Адама все ухмылялся.

– Да, ваши деньги. В какой форме вы бы предпочли получить оплату? Золотом? А может быть, чипами, наркотиками? Может быть, оружием? Автоматическим оружием? Пулеметом?