Михаил Тырин - Отраженная угроза

Сенин не ответил. Он и сам видел, что практически не владеет ситуацией. Пытается, пыжится, что-то придумывает, а всё не то. И даже подбадривать себя тем, что тупиков не бывает, уже стало противно. Тупики бывают. Запри человека в бетонной коробке — вот тебе и тупик.

— Ладно, — сказал он. — Ситуация номер два. Самая паршивая. Если «мытари» не уходят, то полиция нарывается на засаду. Готова она будет к этому или нет — неважно. Всё равно начнется бойня…

— Так, — с ироничным интересом отозвался Яцес. — Нам следует запастись тяжелыми железяками и кидаться на охранников с тыла?

— Нет, — покачал головой Сенин. — В первую очередь нам предстоит как-то подготовить людей. В любой заварухе достаточно просто лечь на пол и не шевелиться, чтобы уцелеть. Ну, хотя бы увеличить свои шансы. Я боюсь, эта публика при первом же взрыве начнет метаться, мешать спецназу и давить друг друга.

— Так и будет, — развел руками Яцес.

— Может быть, мы примем какие-то меры?

— Обратимся с речью?

— Нужно без речей. Чтобы «мытари» не поняли, что мы ждем каких-то осложнений, понимаете?

— И как это сделать тихо? — спросил Хэнк. — Провести, так сказать, разъяснительную работу?

— А что! — усмехнулся Яцес. — Взять, например, в помощники нашего святого отца, вот он неподалеку. Если он будет ходить по залу и разговаривать с людьми, это не вызовет подозрений. А я, например, буду ходить вместе с ним. Можно подключить и какого-нибудь врача. Пусть бродит себе с чемоданчиком и ставит градусники. А вы, парни, будете ему как бы помогать. А на самом деле тихонечко разговаривать с людьми.

— Нет-нет, это всё ерунда, — покачал головой Сенин. — Если мы начнем шептать людям про взрывы и выстрелы, это их только взбудоражит.

— Значит, нужно подбирать слова. Хотя, конечно… — Яцес с досадой махнул рукой. — Даже если мы подберем слова… Много ли тут найдется таких хладнокровных, которые уткнутся носом в пол и замрут? Думаю, все наши увещевания вылетят из памяти при первом же громком звуке.

— Если найдется хотя бы несколько хладнокровных, они повлияют на окружающих. Или ты думаешь, мы должны сидеть и ждать, пока на нас рухнет крыша?

— Я думаю, что ты переоцениваешь наши возможности. Мы и в самом деле должны сидеть и не гнать волну. Тут ведь дело такое — одна ошибка, и кто-то уже труп. Две ошибки — десять трупов.

— Так… — Сенин мрачно обвел собеседников взглядом. — Значит, разговора у нас не получилось.

— Почему не получилось, — встрепенулся Хэнк. — Я буду делать всё, что мы решили.

— Но мы ничего не решили.

— Давай-ка еще подумаем, пока есть время, — предложил Яцес.

— А если не успеем подумать? — Яцес развел руками.

— Вот мое последнее предложение, — сказал Сенин. — Возможностей у нас, конечно, немного. Но в момент штурма надо всё-таки проявиться. Если я один закричу «всем на пол», мой крик потонет. Если мы вместе повлияем на людей — это уже будет похоже на организованную акцию. Нас послушают, нам поверят. В тот момент очень важно показать, что кто-то знает, что делать.

— В общем, да, — согласился Яцес.

— Возможно, всё окажется сложнее. Может быть, всю эту массу народа придется выводить из-под огня, как-то перемещать по залу — не угадаешь, как может сложиться. Но главное — не сидеть. Если мы не пошевелимся — сами понимаете, никто здесь не пошевелится.

Яцес пообещал быть поблизости и ушел на свое место. Хэнк задремал. Впрочем, скорее всего, просто сделал вид. Чтобы дремать в такой обстановке, нужно не иметь нервов.

«Организационные вопросы, можно считать, решили, — подумал Сенин. — Остался главный вопрос. Как встречать „братишку“? Ну и повезло же ему. Идеальное стечение обстоятельств, чтобы прострелить мне череп. Настолько идеальное, что кажется, над этим поработал талантливый режиссер».

Сенину казалось, что, попади ему сейчас в руки связь, он бы не стушевался. Сдал бы двойника СИНу и не поморщился. Критическая черта — время насилия над собой. Время, когда люди делают то, что им страшно и отвратительно. Одни преодолевают свой страх, другие предают друзей — у кого какие возможности.

«Мне, слава богу, никого предавать не надо, — думал Сенин. — Всего-то отправить несколько строк по известному адресу. И страха особого нет. Эх, где же раньше была моя решимость?»

Он решил побродить по залу. Нужно искать место, где спрятаться, когда появится полиция. «Братишка» не упустит возможности сделать в суматохе долгожданный выстрел, значит, надо не дать ему этой возможности.

Он нашел одну незапертую дверь и тут же сунулся туда. Но там на него едва не бросился сутулый «мытарь» с дробовиком.

— Куда?!

— Я… я туалет ищу, — нашелся Сенин.

— Назад! За экраном у вас теперь туалет.

Сенин не понял, про какой экран речь, но поспешно вернулся в зал. Там он увидел экран. На самом деле это была панель состояния — четырехметровое сооружение рядом с основным пультом. За панелью находилась неприметная железная дверца, из которой как раз кто-то выходил.

«Проверим, что за туалет», — подумал Сенин.

Пересечь зал было не так просто, он то и дело натыкался на чьи-то ноги, кого-то обходил, беспрестанно извинялся. Практически все лица были знакомыми. В очередной раз извинившись перед кем-то, Сенин уже почти прошел дальше, но вдруг остановился.

— Феликс? — изумленно проговорил он.

Его старый приятель, а ныне консультант оппозиции Феликс Рубен сидел на полу среди прочих заложников. Он отвернулся, желая остаться незамеченным, но было поздно.

— Ты-то как тут оказался? — спросил Сенин.

Рубен поднял глаза, затем снова отвернулся. За эту секунду Сенин увидел в его взгляде столько обиды и ненависти, что стало немного не по себе.

— Ты не ошибся адресом? — продолжал Сенин. — Тебе в другую компанию положено.

— Отстань от меня! — почти выкрикнул Рубен. Потом, стиснув кулаки, выдавил: — Мерзавцы, твари, сволочи!..

— Надеюсь, это не про меня?

— Не про тебя. Они обманули меня, просто вышвырнули. Сказали, я им больше не нужен. Мол, это я своими советами довел ситуацию до катастрофы.

— Даже не знаю, как тебя утешить.

— Шел бы подальше со своими утешениями… — Рубен был одет в своем стиле: шелковая рубашка с большим воротником и бриджи. Теперь это его не молодило. Теперь было видно, что это усталый, отягощенный годами и проблемами человек, который пытается молодиться.

— Феликс, — негромко сказал Сенин, — скажи, «мытари» уйдут?

— Не знаю, плевать мне на них! — Он помолчал немного, затем несмело посмотрел на Сенина. — А что тебе до этого? Что-то задумал?

— Пока ничего. И всё же.

— Они не уйдут. Будут торчать тут до последнего. Ну, может быть, свалят в последний момент, если их предупредят.