Денис Шабалов - Человек из Преисподней. Джунгли

– Головосек! – рявкнул Серега. – Зачем?!. Дал бы в бубен – он бы и вырубился! Чапай хренов, опять шашкой махать?!.

– Командир… Да я… Он видишь, какой шустрый оказался?.. – развел руками Пашка. – Я… У меня как-то само… Ты это… Ты бы видел его морду! Он же на Кирюху прыгнул! Испугался я!..

Серега набрал в грудь побольше воздуха… и с шумом, длинно, выдохнул сквозь сжатые зубы. Ругать бойца за боевые рефлексы – так себе занятие.

– Ну ёп твою за рубль-двадцать… – крикнул от каравана Хенкель. – Вы чего, на стариков охоту что ли открыли? Прошлый помер, второго замочили… На вас дедов не напасешься!

– Твою же мать, Паша! – схватился за голову Страшила. – Ты чего наворотил?!. С ним же можно было поговорить!.. Узнать!.. И много узнать!

– Опять ножемонстром махал? – вопросил Хенкель под смешки бойцов.

– И что делать теперь?.. – жалко вопросил Железный.

– А что сделаешь? – Артем покачал головой. – Ничего. Поздно! Знай, потрошить-то будем его?.. Сделаем дело… потом уж в жилище обратно положим.

– … и скажем, что так и былó, – снова донеслось от каравана.

– Прекратить там базар! – рявкнул Злодей. – Без вашего остроумия разберемся!

– Что-то слишком много стариков на погонный километр… – пробормотал вдруг Знайка. Он вроде и не расстроился даже – стоял, глядя на тело жреца, и задумчиво хмурился, кусая верхнюю губу. – Вернуться надо, командир. Нам с Артемом. Есть соображения… Проверить. Сначала там, потом уже здесь займемся…

Серега, подумав малость, кивнул. Отошли недалеко. Почему нет? У Знайки свой интерес – Ромашкин наверняка и научникам задач понаставил. Пусть исследуют.

– Букаш, бери своих, проводишь. Мы остаемся, ждем.

Ждать пришлось долго – научники вернулись почти к самому началу поселения. Время от времени Серега запрашивал Гришку – и тот, немедленно отзываясь, бодро рапортовал: вокруг чисто, угроз не наблюдается, яйцеголовые разложили пробирки-пинцеты-скальпели, работают не покладая рук и мозгов. Бойцы бдят и скучают. В общем – штатно все. Здесь, на месте, тоже было тихо. Тело жреца уже оттащили с тропы и теперь оно лежало в стороне, на куче таких же – только железных – останков. Жалко, конечно. Ведь сколько бы старик мог рассказать?..

Понимал это и Дровосек – и, осознавая, что упорол косяка, здоровяк маялся около пассажирского осла: примостившись на кучу ржавого хлама, он достал свой тесак и полировал клинок. Серега усмехнулся – это всегда служило у Пашки признаком нервозности. Чего там полировать-то, и так блестит как зеркало… Нож у Железного был мощный. Даже не нож – сабля какая-то… Дать название этому чуду Серега всегда затруднялся – целый короткий меч, прямой клинок полметра длиной и шириной в добрый десяток, с серрейтором с одной стороны. Да еще и стреляющий: клинок составлен из двух частей и верхняя пазом ходит по нижней как по рельсе, а в рукояти – мощная пружина. Снял предохранитель, нажал кнопочку – и на пяти шагах любую тушку навылет. Фантастическая хреновина. Джон Рэмба в отчаянии рвет свои кудри-мудри. Пацаны даже ржали, бывало… Ровно до того случая, когда Дровосек в рукопашке одним ударом смахнул башку с плеч здоровенного киборга. Ржач мгновенно смолк, и ножемонстр вместе с КОРДом стал отличительным знаком. А Дровосек приобрел еще одну, неформальную, погонялу…

Присев рядом, Серега хлопнул унывшего гиганта по колену.

– Да ладно тебе, Паша. Рубанул – так уж точно, чтоб наверняка. А то вывернись он – не дай бог добрался бы до пацана…

– От меня не вывернулся бы, – буркнул Дровосек, демонстрируя лапищу с футбольный мяч. – А так… Научникам исследования попортил, Знайка теперь злится наверно…

– Знайка весь в работе, забыл уже, – успокоил Серега. – Прикинуть – так все четко сделал. Хвалить не буду – но одобряю.

– Я за Кирюху испугался, – кивнул Дровосек на пацана, который с интересом ковырялся в хламе, выуживая то одну деталюгу, то другую, и придирчиво их разглядывая. – Ты бы видел его лицо… Он же полз к нему – как божество увидел, морда восторженная! А потом – резко! – до неузнаваемости поменялось! Как будто Кирюха – злейший враг…

Серега пожал плечами.

– Да черт его пойми, этого жреца. Есть у меня соображение… Он же, как нас встретил, – сразу о жертве заговорил. Самая действенная жертва, как я понимаю, это та, что дороже всего. Вот и выбрал. А чтоб подобраться – понимал ведь, что ребенка просто так не получит, – комедию сыграл. Больше ничего на ум не приходит. Вообще, конечно, случай стремный. Но все это… – Серега покрутил пальцем в воздухе, имея в виду и свалку, и поселок, да и все остальное, – само по себе стремно. Я вообще сомневаюсь, что когда-то мы сможем получить объяснения…

– Ну и к дьяволу… – пробормотал Пашка. – Скорей бы дойти да обратно домой… Одно дело контро́ллеров мочить, это я всегда готов. А загадки все эти, головоломки… – он помолчал и подытожил очевидное: – Не мое.

Пока ждали научников, Серега решил от нечего делать осмотреться. Ребята держат подходы, периметр обезопашен, Злодей на стреме – и командиру работы нет. Пролезть по округе, пошарить в завалах… Кстати, вот же и вигвам старика не проверили. Начал с внешнего осмотра – и, обходя по внешней стороне, сделал еще одно открытие: вся стена галереи за жилищем, три метра бетона между ребрами, оказалась сплошь исчерчена рисунками. Они были примитивными и грубыми, словно наскальная живопись, творчество пещерного человека – кружочки, черточки, точки, штрихи – но это и понятно: бетон устойчив, даже пулевые сколы дает только после попадания крупного калибра, не больно разойдешься порисовать… Впечатляло другое – количество! Начинались они у самого пола – и аж под потолок! Лесенку он, что ли, подставлял… Здесь явно не заморачивались хронологией – рисунки были накиданы вразброс. Сценки о быте племени, охоте, развлечениях… Стена Памяти, о которой говорил старик. Крутанув рефлектор и увеличив пятно света, Серега с интересом углубился в изучение.

Человек на рисунках изображался просто – кружок на палке, от палки ручки и ножки в стороны. У многих имелись бороды – дополнительные штришки под кружком. Судя по количеству бородачей, брились тут не часто… Кружочек на палочке с ручками и ножками, извилистая линия к прямоугольничку, из которого торчат уши и острый нос – человек поймал крысу; тот же кружочек на палочке, сидящий внутри большого треугольника с крысой на вытянутых руках – человек в жилище, ест; человек у ручья, ловит змею; человек спит; много человечков сидят вокруг одного, большого и с бородой, который замер в позе оратора – племя слушает старейшину… И тут же рядом – рисунки, от которых кровь стыла в жилах: двое больших человечков держат на руках одного маленького, перечеркнутого крест-накрест; двое больших кладут маленького в ящик; маленький человечек в ящике. Эти рисунки, увы, были слишком хорошо понятны…