Денис Шабалов - Человек из Преисподней. Джунгли

Знайка самодовольно ухмыльнулся, принимая заслуженный комплимент.

– Значит, что… вся община подверглась? – уточнил Страшила. – Поголовно?..

– Не исключено. И, думаю, не по одному разу.

– Э, братва… Притормози… – оторопело проговорил Серега, слушая эту белиберду. – Вы всё о своем, да о своем… Никто не хочет пояснить – с чувством, с толком, с расстановкой – о чем речь? Кто такой Федосеев?

– А ты разве не знаешь, что фамилия деда Никиты – Федосеев? – удивился Илья.

Серега аж глазами захлопал. Признаться, ему и в голову не приходило узнавать фамилию. Всю жизнь – дед Никита да дед Никита. Примелькалось как-то, прижилось – а вот фамилией не озаботился…

– А между тем у деда нашего жизнь несладко пошла, – продолжал Знайка. – Сейчас-то никто уже не помнит, разговорчики только да смешки, что он-де старым уже родился – но в секретной части Оперативного это есть. Той, куда научники доступ имеют. Я эту тему года три назад разрабатывать начал. Дед Никита меня всегда интересовал – сколько я помню, он всегда выглядел как сейчас. И в семьдесят лет, и в восемьдесят… Вечный старик. Отец говорил, он и раньше был таким – а ведь батьке моему уже за пятьдесят.

– И сколько ему? – заинтриговано спросил Серега.

– Сейчас уже ближе к ста. Но не в этом суть, – покачал головой Знайка. – Тут другое… Когда ему стукнуло семнадцать, он вдруг начал стремительно стареть. За год прошел от пацана до старика. Чем и как лечить – не знали. Ждали вот-вот помрет. Однако – нет, не помер он. Состарился, но не умер. И все эти годы таким и живет – стариком.

– Состарился за год? – поразился Хенкель.

Знайка печально кивнул.

– Вы понимаете, что это значит? Только подумайте: стареть стремительно, каждый день своей жизни считать за месяц… Понимая, что жизнь твоя уходит не по капле, как у всех – а бьет струей! Фонтаном! И ладно, если б дошло до закономерного финала… Так нет. Организм состарился – но умирать не пожелал. И все эти годы дед Никита словно лямку тянет. И тащить тяжело – и бросить нельзя: мы должны найти средство от болезни, и потому дед Никита нужен нам живым. Он это знает – и старается. Живет.

Серега содрогнулся – то, что говорил Знайка, и в самом деле было страшно. Десятки лет жить дряхлым стариком, понимая, что у тебя украли твою жизнь. Твою молодость, твои мечты, возможности…

– Почему так получилось? – спросил он. – Вернее… ну… то есть… это же… – и замолчал, не в силах подобрать слова.

– Я тоже когда узнал – так же вот жабрами хлопал, – кивнул Илья.

– Как это вообще может быть?! – нашелся, наконец, Сотников. – Ведь это… это жуть же какая!

– Прорывы. Все дело в них, – ответил Знайка. – Дед Никита влетел где-то на нижних горизонтах. Локальный прорыв. Но мы просто не имеем права исключать возможности, что локальный прорыв однажды может стать общим. И тогда…

– Дом станет таким же, – мрачно сказал Дровосек. – Все мы…

– Общиной стариков… – кивнул Илья. – И пусть Дом защищен от прорывов – но ПСО ползает в Джунглях регулярно. Прорыв – и хана.

– А почему ты решил, что в племени все старики? – усомнился Маньяк. – Ну встретили мы дедов… так это ничего еще не значит.

– Все три тела – небольшого роста. Это раз, – начал загибать пальцы Знайка. – В ящике вместе с телом лежала кукла – вряд ли взрослому человеку положат куклу в погребальницу, да?.. Два. Но больше всего объясняет летопись на стене. Вот где по слогам расписано… – он достал планшетник, включил, мазнул несколько раз пальцем по экрану и протянул Лехе. – Смотри. Ясно же. Облачко – это прорыв. Маленькие человечки – заметь, каждый из них в два раза меньше обычного – дети. А черточки внизу головы – бороды! У летописца с символизмом полный порядок… Как еще изобразить ребенка, который в мгновение ока превратился в старичка? Только так. К тому же перечеркнуты они одной чертой. А вот тут, обрати внимание, – Знайка ткнул пальцем в рисунок ящика, где покоилось мертвое тело, – двумя, крест-накрест. Почему отличие? Да все по той же причине. Двумя чертами крест-накрест – смерть. Одной наискось – мгновенная старость. Все равно что смерть. Для человечка, который и не жил еще толком…

– Жуть какая… – Маньяк скривился и немедленно вернул планшетник. – Ладно… Согласен. Логично. Вот попали местные в переплет…

– Что-то все равно не сходится, – подал голос Злодей. – Дед Никита, конечно, не здоровяк – но и рост у него обычный.

– Все зависит от того, когда подвергся организм, – ответил Страшила. – Не успел подрасти, попал под прорыв ребенком – таким и останешься.

– Мы давно предполагали, что в разных частях паутины локализуются прорывы различного состава, – сказал Илья. – Здешние газы могут иметь только и именно такой состав. Потому и поселение выжило. У них иная напасть, не как у нас…

– Почему же они не ушли? – спросил кто-то. – Поднялись на горизонт, а то и на два. Здесь идти-то…

– Тут мы вступаем на скользкую дорожку догадок и предположений – но другого объяснения у меня нет, – Знайка в задумчивости запустил пятерню в ирокез. – Кощей. Я думаю, он не пускал их, сумел как-то удержать. А ведь он, судя по всему, огромен. Куда больше платформы… И укрыться от него в боковом тоннеле проще простого. Но… – Илья развел руками. – Притом что он же и жрал племя – оно оставалось на месте.

– Да-а-а… – протянул Гришка. – Несладко. С одной стороны Кощей... С другой – прорывы… С третьей – контро́ллеры…

– Кощей жрал и контро́ллеров, – усмехнулся Знайка. Снова включив планшетник, протянул его Грише. – Видишь рисунок? Эти квадратные человечки – они и есть. Видал, как заглатывает? Но это опять символизм художника – тут явно имеется в виду пожрание не столько самого контро́ллера, сколько его энергии. Топливников. На свалке ни одного нет.

– Я что-то не понял… – прогудел растеряно Дровосек. – Так он и людей жрал, и машины? Это вообще как?!! Он механизм или живой?!.

– Паша, тебе ведь тоже надо два вида топлива, – напомнил Мудрый. – Кашу ты за обе щеки хомячишь. А экзе энергию подавай. И здесь, возможно, то же самое. И клеща все видели…

– А рисунок с Крысоловом? – вспомнил Серега. – Он сожрал его! Заглотил на раз!

– Видал, – кивнул Знайка. – Похоже, так и есть… – он примолк на мгновение, о чем-то сосредоточенно думая – и вдруг медленно проговорил… – А знаете… я только сейчас подумал… Ведь Кощей – их божество. Злое, страшное, жестокое – но божество. И ему приносились жертвы. Если посмотреть на рисунки с шестом – это хорошо видно! Кощей властвовал над этим опустившимся оскотинившимся племенем – но и охранял от напастей. Потому и жрал контро́ллеров. Да и Крысолова… Видимо, этот Крысолов и здесь развернулся… Налицо прямая конкуренция за кормовую базу. И, похоже, Кощей победил…