Виктор Мишин - Боги войны [litres]

– Связи нет, товарищ сержант, наверное, провод перебило, – сообщил радист печальную новость.

– Млять, – ударил я кулаком по воде. – Боец, как тебя? – обратился я к одному из оставшихся пехотинцев.

– Красноармеец Никоненко, товарищ сержант, – парнишка был старшим у махры.

– Ползешь на гребень, видишь, все в кустах, не видно ничего? Надо найти корректировщика. Увидишь – просто стреляй в него или в них. Я в обратную сторону, где-то же он сидит…

– Товарищ сержант, а мне по проводу? – робко спрашивает связист, а взгляд… Как у кота из мультика «Шрек».

– Когда наблюдателя уберем, дам знак, бежишь бегом, ясно?

– Да, я понял, – приободрился связист, поняв, что под пулю его не гонят пока.

– Бегом, ты понял? – повторил я. – Не ползком!

– Да-да, конечно!

– Мне нужна связь, иначе нам тут быстро решку наведут.

Боец Никоненко уполз туда, куда я указал, я рванул в противоположную сторону. Стрельбы не было никакой. Значит, не видят. Доползаю до того места, где мы достигли гребня. Тут все перепахано минами. Так, здесь уже надо осторожнее.

Вжих! Чавк!

Блин, да по мне же стреляют! Кручу головой, стараясь не подниматься. Пули, что пролетели рядом, ушли в воду, отсюда и звуки. Новые выстрелы, чуть оттягиваюсь назад, не попали. Значит, если и видят, то плохо. Тут кочка небольшая. Раз попасть не могут, значит, направление одно. Поворачиваю голову вправо, смотрю на гребень, там густой кустарник. Хорошо. Достаю гранату, есть у меня две. Разогнув усики, вытягиваю кольцо. Так, ну давайте, фрицы, попробуем!

Швыряю гранату вперед вправо настолько сильно, насколько мог из такого положения. Как только рванула, вскакиваю на ноги и лечу вверх к кустам. Упав, перевожу дух и четко вижу метрах в ста, может, чуть дальше, двух гансиков. Понятно, что гранату я не добросил, но разрыв скрыл от них мой прыжок. Так, у меня карабин хороший, стреляю я тоже неплохо. Но вот если убью одного, второй успеет скрыться.

Сзади раздается едва слышимый шорох кустов. Оборачиваюсь, беря карабин так, чтобы ударить прикладом.

– Это я, сержант, красноармеец Никоненко, – упреждает меня мой боец. А что, мой и есть, раз мне подчинили.

– Фу ты, дурень, нельзя же так! Я ж тебе в лоб бы сейчас засветил прикладом.

– Там, – кивнул боец назад, не вступая со мной в споры, – чисто. А у вас, я слышу, порядок. Нашли?

– Вон сидят, на час смотри, – указываю направление. Боец меня не понял, но посмотрел туда, куда надо.

– Вижу.

– На счет три убираем сразу обоих. Мой дальний.

– Принял. Готов.

Выстрелили мы одновременно, немцы просто уткнулись мордами в землю. Надо же, попали оба. Главное, чтоб там у врага третьего не оказалось.

– Никоненко, проконтролируй этих, осторожно только, понял? – спрашиваю у бойца, а сам уже ползу назад, к связисту.

– Конечно, товарищ сержант, – бодро кивает боец и ползет вперед.

Отсылаю связиста искать обрыв, а сам ползу на гребень. Видимо, увидев в бинокль нашу возню, Иванцов присылает еще бойцов. Отлично, ребята опытные, а может, и старлей все объяснил. Вообще, когда мы выдвигались на эти позиции, у пехтуры на удивление не было своего командира, наш рулил. Видимо, ему придали этот взвод, вот он и командует. Парни расползлись по пригорку, занимая позиции в кустах. Хреновым было то, что из этих кустов нам не видно ни черта. Встречаюсь мимолетно с Никоненко.

– Товарищ командир, вот, – он протягивает мне немецкие документы и бинокль. На плече висят две винтовки, за поясом гранаты на длинных ручках.

– У них там рация или телефон?

– Телефон, я притащил аппарат, вон лежит, – указывает мне боец. – Это, товарищ сержант, а времени сколько? – спрашивает Никоненко и лыбится.

– Не знаю, а чего, домой опаздываешь? – не понимаю я его радости, но шучу в ответ.

– Держите, будете знать теперь, – протягивает мне часы.

– Снял, что ли? – спрашиваю я. Блин, попадусь я с этими котлами.

– Так трофей же! Эти с вашего немца, мой без часов.

– Какой ты честный, – удивляюсь я. – Оставь себе, только не свети особо.

– Нет, у меня точно отберут, а вы все же командир, вам положено. Да, и бинокль возьмите, я поглядел, хороший, светлый такой! – боец рад, видно по нему, что доволен, как слон.

– Ладно, давай, – беру из руки бойца часы и, поглядев, охреневаю. «Омега», офигеть, откуда у простого бойца такие часы? Открываю документы и мгновенно понимаю откуда. Фельдфебель Грубер, семнадцатого года рождения, опытный гад. О, член партии… Тогда понятно.

Застегнув часы на руке – хорошо сидят! – повесил на шею и бинокль. Тут же решив проверить, о чем говорил Никоненко, смотрю через линзы на наши позиции. Класс! И правда, очень светлая оптика.

– Там, где эти лежат, – вновь подает голос мой боец, – немецкие позиции видно.

– Чего ж ты молчишь? – сплюнул я. – Пошли!

А уже через пять минут наблюдений я отправил Никоненко к Иванцову. Немцы были метрах в пятистах, порядочно отошли. Нам тут ничего пока не угрожает, поэтому просил передать командиру приглашение занять пригорок.

Еще через полчаса на гребне уже устраивался наш взвод. То есть взвод прикрытия и мы, артиллеристы. Подготовить позиции или окопаться времени не было, враг не даст нам такой передышки.

– Смотри, почему они так спокойно отошли, – указывает мне командир. Как он разглядел? После того, как он мне буквально пальцем ткнул на мину, почти не прикопанную, я стал внимательно оглядывать весь склон. Да, только плохо укрытых разглядел три штуки, а сколько их на самом деле? Получается, весь обратный склон, обращенный к врагу, засеян минами. Нормально придумали. Забираются советские бойцы на пригорок, ничего им не угрожает, расслабляются и, начиная спускаться, попадают на мины. Вот немцы суки какие, придумали ведь…

– Что же делать? Как тут пехтуре идти? Кто не подорвется, немцы перестреляют, как в тире.

– Задачка. Так, связь есть? – командир спрашивает у связиста.

– Да, конечно, все исправил, товарищ командир, – связист был рядом и ответил тут же.

– Первому, – далее пошла команда, а мы вновь ушли через кусты на нашу сторону гребня. Сейчас мои ребятки стрелять станут, как бы под осколки не попасть.

Стреляли недолго, выпустив около десятка снарядов, стараясь делать поправки только на дальность, командир пробивал тропу. Надо заметить, отлично справлялся. Конечно, сам склон нам не достать, но дальше должны были подчистить. Детонаций было несколько, возможно, что и пройдет теперь пехтура, протралили. Но вот когда мы прекратили огонь, на гребень посыпались мины, а также начали стрелять и орудия. Возможно, немецкие танкисты подключились.

– Всем укрыться, голов не поднимать! – Команды были всем понятны, так что выполняли их легко. Место было хорошим, мы внизу, чтобы попасть, фрицам надо постараться. Но, конечно, минометом могут.