Калинин Алексей - Земля не своя - 2. Часть 1 [СИ]

Докладываю командованию об обстановке. Получаю приказ возвращаться на базу-заправку. Никто ещё толком ничего не осознал, правительство в Береговом пытается понять, что это устроил ефрейтор Русской Армии Кузнецов.

Едем в часть в ленином «Чероки». Окружающие обитель войска ордена уже убрались, лишь вся степь вокруг изъезжена. Дорогу они тоже подубили, приходится больше, чем раньше лавировать среди рытвин и колей. Вот показались останки трагедии, в которой погиб отец Иоанн. Решаю поглядеть поближе, заодно и отдохнуть от тряски на ухабах.

С исковерканного джипа местные уже всё ценное сняли, остался лишь истыканный рогами мятый кузов. Подхожу к «Харлею». Переднее колесо исковеркано копытами, вилка тоже, фары не видно, наверное её забрали, похоже, что и инструменты и всякую мелочь, что обычно с собой возят, вытащили, иначе б они тут лежали рассыпанные. Бак оторван и валяется поодаль.

Осматриваю двигатель, основное всё цело. И трансмиссия цела, и заднее колесо, лишь проткнута или прокушена широченная «харлеевская» шина. Подростковые неудовлетворённые мечты начинают всплывать из глубин моей психики. Нееет, я не могу бросить это тут! А если серьёзно? Даже если я не смогу восстановить этот «байк», то эти останки всё-равно что-то стоят. Пользуясь служебным положением, прошу бойцов помочь затащить железо в «Чероки».

Вернувшись в часть и доложив, как положено, еду возвращать Лене её джип на базу прибытия. Вот там меня и берут в оборот. Солдаты с оружием наизготовку задерживают меня и отводят в помещение, битком-набитое всякими людьми. Из них всех узнаю только начальника базы, но его сразу выгоняют вон за дверь, как щенка. Серьёзная, выходит, компания подобралась. Есть русскоязычные, но большинство англоговорящие. И начинается допрос. Мне объясняют, что меня обвиняют в похищении человека, что для меня плохо кончится, если подтвердится. Стараюсь оправдаться. Мурыжат несколько часов. Крутые психологи, и так, и этак напрягают, аж пот ручьём льёт. Наконец, уверившись, что никакого похищения не было, оправдывают. Но с базы выставляют незамедлительно. Плетусь в часть, выжатый, как лимон.

Следующие несколько дней участвую в авральных работах по перемещению «посылки ефрейтору». Побережье вблизи базы прибытия не узнать, всё заставлено «коробками» понтонов и толкачами, изъезжено, перепахано глубокими колеями. К берегу подходит один из наших двух небольших танкеров, «посылку» будут перевозить на них. Начинаем затаскивать на них понтоны, доводится и мне их потолкать катером от берега к кораблю, к счастью, волнение на море не сильное. Танкер шёл по своему запланированному маршруту, развозя топливо по фортам-заправкам, когда его перепрофилировали в сухогруз для перевозки моста, поэтому не доставленное по предыдущему плану топливо переливается в остающиеся пока тут понтоны, которым придётся пока послужить большими канистрами.

Танкер-сухогруз поднимает якоря и ложится на курс, к далёкому Береговому, меня-же оставляют тут, на прежней должности «помощник пулемётчика». Вот только пулемёт в моём новом отделении не ПК, как в прежнем, а американский крупнокалиберный Браунинг М2. Обычно он установлен на крыше джипа, на котором мы ездим, патрулируя дорогу и её окрестности, но бывают и другие варианты. Например, прикрывали позицию снайперов.

Самое удобное место для засады вблизи русской базы прибытия, это гряда метров 3–4 высотой, длинный холм, тянущийся вдоль дороги. За ним легко скрывается машина нападающих, а сами нападающие легко маскируются у гребня холма, просматривая и простреливая дорогу. Поэтому большинство тех из новоприбывших, кто решил вести жизнь «волков трассы», устраивают свою первую (и последнюю) засаду именно здесь. Русская Армия ведёт тут наблюдение с помощью веб-камер, скрытно расположенных по окрестностям.

Заметив организацию засады, наши бойцы скрытно выдвигаются по ходам сообщения на заранее подготовленные позиции в тылу нападающих. С веб-камер ведётся видеозапись ради сбора доказательств для последующих юридических разборок. На одном из флангов «засадников» из гнезда-ячейки поднимается чучело мента и начинает вещать через громкоговоритель приказания сдаться, бросить оружие и выходить с поднятыми руками. Бывает, что и сразу сдаются. Тогда сдавшиеся направляются на суд в Орден, а наши бойцы собирают трофеи.

Но нечасто обходится без стрельбы. Многострадальное чучело мента начинают решетить пулями. Тогда в дело вступают наши снайперы, аккуратно отстреливая обложенных «волков». Другие бойцы, в том числе и мы со своим пулемётом, лишь прикрываем снайперов от возможной атаки на их позиции, не стреляем, чтобы не повредить случайно машины и другие будущие трофеи. В километре сзади находится даже заглублённая позиция миномётчиков, но им пока ни разу не пришлось стрелять, снайперов обычно бывает достаточно.

После начинается сбор трупов, трофеев, а также латание тушки мента жестью. Премии за обезвреженных бандитов не выдаются у нас участникам, а направляются в общий фонд части, из которого потом закупается этой части потребное и т. п. Трофеи-же делятся между служащими-добровольцами, мне, как и другим срочникам, ничего не положено.

Такие ловушки-засады контролируются и даже специально создаются для «удобства» преступников на всё большей территории, везде, где действуют отряды нашей армии, действующие обычно в статусе ЧВК.

После одной из подобных операций вижу у бойца-контрактника доставшийся ему трофей, Винчестер модели 1894, выпускавшийся вплоть до 2006 года, весьма известный. 30–30 Winchester, называемый часто по этому используемому патрону, хотя он изготовлялся и под другие калибры тоже. Патронник его пробит, искорёжен пулемётной пулей. У меня возникает идея.

Владелец трофея легко соглашается дёшево продать мне его. Потом, в одной из мастерских, где в большом авторитете мой, можно сказать, друг, Пронька, этот искалеченый патронник отпилят от ствола, на задней части гранёного ствола снаружи, обточив, нарежут вновь резьбу, которой ствол ввинчивается в ствольную коробку, а патронник расточат внутри под новый, только не под прежний патрон, а под более короткий нагановский, того-же калибра. И я смогу использовать дешёвые, покупаемые гражданами по талонам патроны нашего производства.

У винчестеров подствольные магазины, в которых патроны упираются пулями в донца впереди находящихся. Из опасения инициирования капсюля головкой пули, подобное оружие часто делалось под патроны кольцевого воспламенения, а патроны воспламенения центрального делались с сильно закруглённой пулей. У Нагана пули полностью утоплены в гильзу, что исключает касание капсюля, и фланец гильзы тоже выступает наружу, как и у родного патрона Винчестера, что поможет проще переделать выбрасыватель.