Калинин Алексей - Земля не своя - 2. Часть 1 [СИ]

Так без особых приключений проходят несколько месяцев моей срочной службы. Проводки конвоев, патрули и «секреты» перемежаются учебной подготовкой и краткосрочными отпусками. Довелось поучаствовать и в необычном, неприятном для меня деле. Убив несколько хищников из тех, что охотятся на рогачей, бойцы охотничьей команды порубили их на куски и раздали эти куски нам, чтобы мы их понавешивали на свои машины. После, развернувшись широким фронтом, мы медленно поехали на громадное стадо рогачей с наветренной стороны. Почуяв запах своих смертельных врагов и увидев нас, стадо сбилось в оборонительный круг с самцами по краям. Мы приостановились. Если б мы поехали дальше вперёд, самцы кинулись бы в атаку и снесли нас. Но мы задавили их психологически. Постояв немного, рогачи стали отступать от нас. Что и требовалось.

Постепенно стадо оттеснили в межхолмовую долину-овраг с заранее эскарпированными склонами в тех местах, где из неё можно было раньше выбраться. Остававшуюся открытой сторону перед нашими машинами мы перекрыли переносными «рогатками» с длинными остриями в сторону стада. А сзади нас уже подъезжал передвижной консервный завод на грузовиках. После нашего отъезда рогачи будут подходить к забору и, оценив острия направленных на них копий, уже не решатся ломиться напролом. И дальше их будут постепенно, одного за другим, «изымать» из их последнего пристанища и отправлять на завод.

Таких передвижных заводиков существует несколько. При надобности они могут вместо тушёнки и других консервов изготовлять ручные гранаты типа РГ-42, наполняя взрывчаткой банки, как с готовыми осколками, так и без, и с другим снаряжением тоже, дымовые, химические, осветительные гранаты.

К концу срока службы меня повышают в специальности до пулемётчика, а в звании дорастаю до младшего сержанта. Раздумываю, чем буду заниматься дальше. Может, податься тоже в контрактники? Они ведь помимо всего, занимаются ещё и всяким мелким бизнесом, торговлей, прям как стрельцы в допетровской России. Кто на что способен. Покупают, например, производимые у нас гранаты оптом, ящиками, потом распродают в розницу там, где служат. Раньше хорошо патронами торговали, до войны, но производство ходовых за границей патронов накрылось при бомбардировке. При проводке конвоев свой товар можно за счёт Армии возить, топливо халявное, вот и развивается постепенно «купи-продайка». Но сначала надо будет насчёт недвижимости, жильё-ж дадут какое-никакое, халява.

По поводу произошедшего в обители меня вызывали на разговор, прямо говоря-на допрос. Командир части отозвал меня из патруля, отвёл в затемнённую комнату в форте и оставил наедине с неведомым собеседником. На письменном столе горела лампа, рассеивая свет в мою сторону и делая совершенно невидимым собеседника. Невидимый полдня мурыжил меня, расспрашивая обо всех мелких подробностях, пытаясь подловить на несоответствиях. Так и не подловив, отпустил, ничего не объявив, расстреливать будут или награждать.

После я спросил командира, кто это был такой. Но командир и сам не знал. Прибывшие предъявили мандат с печатью Тайного Совета. Как положено по инструкции безопасности, командир связался по сети с секретариатом Тайного Совета, оттуда подтвердили полномочия инкогнито прибывших. В особых случаях, бывает, ещё делают химический анализ чернил, которыми нанесена печать, и отсылают данные в секретариат для проверки. Состав бывает в разных случаях разным.

Тайный Совет-это главный властный орган в стране, большинство входящих в него людей неизвестны, оттого он и тайный. Тайный Совет назначает и снимает с должности отраслевых министров, комиссаров, сам не даёт отчёта никому.

Ну и вот, наконец, я отправляюсь в свой последний рейс. Мне подбирают место в конвое, после очередного отпуска, конвой формируется, как чаще всего бывает, в Порто-Франко. Надо ждать ещё несколько дней в гостинице на Главной улице, при представительстве своей страны. Тут теперь два разных представительства, после признания того, что Россия не единая. Московское, или, как тут часто говорят, Нью-Московское, государство, и наше, окраинное. Окраина европейской цивилизации, у края. Или украина? Хм.

Дежурный в гостинице, сержант (кто-бы сомневался, военные у нас везде), отводит мне койку в четырёхместном номере. Занята, правда, только одна койка, помимо моей.

Наше представительство правильно было-бы назвать, наверное, «вербовочный пункт». Тут стараются побеседовать с как можно большим количеством новоприбывших, выявить подходящих и пригласить их на жительство к нам. Не только с русскими, а вообще со всеми подходящими. Здесь многие страны так поступают, у кого большие, малонаселённые территории и есть куда развиваться.

Вот и мой сосед по номеру такой, отец многочисленного семейства, которое теперь будет заселять наши пустыри. Поселили их раздельно, четырёх его дочек и молодую жену в женском номере. Сам он музыкант. Начинает, конечно, сразу приставать ко мне с расспросами, что здесь да как. Рассказал ему, что мог, утомил совсем меня. Выбираюсь из номера в столовую. Но он и там не отстаёт. Смотрю, за одним из столиков сидит давешний сержант, видать, сменившийся с дежурства. Переложу-ка на него часть утомившего общения.

— Приятного аппетита!

— Спасибо.

— Разрешите за ваш столик присесть?

— Пожалуйста.

Сажусь к нему, набрав на поднос еды по талонам. Музыкант тоже, конечно к нам. Внимание привлекает видимый в окно столовой фасад дома через улицу напротив. Привлекает внимание тем, что над входом нарисован краской жёлто-голубой флаг.

— Это что, украинцы?

— Да, они. Наши представительства в последнюю очередь созданы, поэтому и рядом оказались.

— Так у нас тут теперь и Украина есть?

— Нет, вот чего нет, того нет. Только представительство. С помощью Ордена его создали под заселение и освоение какой-либо территории, но что-то никак с этим. Предпочитают возле кого-нибудь ещё пристраиваться. Но для Ордена стараются верность доказать, «антимоскальские» демонстрации проводят, «Мазепа взошла над Бандерой».

— Чего-чего?

— Ну, это государственный гимн у них тут такой. Идеология у них, основа идеологии-антирусскость, за это им и помогают, денацификация, дерусификация. Не хотят «по-москальски» Луну Луной называть, а Землю-Землёй. Переименовать решили, Луна-Мазепа, Земля-Бандера.

Мы с музыкантом приумолкли, дивясь на услышанное. Разговор прерывает появление его семейства в столовой. Четыре дочери возрастом от десяти до шестнадцати и жена-мачеха, с которой дети явно не очень. Столики в столовой четырёхместные, как и номера в гостинице, девки сразу занимают свой, а жена садится к нам.