Калинин Алексей - Земля не своя [СИ]

До общины добираюсь уже в сумерках. Изменения вокруг начинаются несколько загодя до этого. Исчезают из пределов видимости стада животных. Заметно меняется вид колышимой ветром травы. Позже начинаются всякие наделы, поля, огороды, уже у самой обители. Сама она находится на невысоком каменистом плато. Останавливаюсь на небольшом мосту перед воротами. Со мной переговаривается невидимый за ними человек. Меня уже давно ждут, отец Иоанн предупредил по радиосвязи о моем прибытии. Спрашивают, кто это сидит рядом со мной. Объясняю, снимаю шлем с рыцаря, чтобы показать, что он внутри пустой. Наконец ворота открывают, въезжаю, вылезаю из машины. Открывший мне ворота, здоровенный мужик в синих шароварах с широкими красными лампасами говорит: «Слава богу, мы уж волноваться начали! Не знал, то ли подымать мне мост, то ли еще ждать до темна». После этих слов он, закрыв ворота, начинает крутить большую ручную лебедку, и мост, по которому я въехал сюда, поднимается вертикально, образуя вторую защиту ворот. После этого сдаю им привезенное, меня ведут покормить и укладывают спать.

Проснувшись утром, выхожу из вагончика, в котором спал, за углом вижу курящего человека, который меня впустил. Я уже знаю, что это казак Женя. Он немного виновато смотрит на меня, показывая на самокрутку с местным табаком, говорит: «Грех. Знаю, что грешно курить, а бросить не могу никак. А вы курящий?»

— Нет, — отвечаю. Чтобы не смущать его, перевожу разговор на другую тему.

— Вы из каких казаков будете? Из донских?

— Я-то? Из московских. Вступил в казачество, когда еще на родимом шарикоподшипниковом заводе работал. Ну а тут отец Иоанн казачий отряд создал при обители.

— А сюда как попали?

— Да через водку попал. В получку, как обычно, собрались с ребятами. Начали болтать под это дело, за политику и всякое такое. Вот как подвыпили побольше, токарь Петров и говорит: «Надо пойти набить морду Лене Голубкову!». Мы его давай успокаивать, расспрашивать, что это он так, а он все не унимается: «Надо пойти в Кремль набить морду Лене Голубкову! За то, что прикинулся Путиным и всех морочит, ничего не делает!» Ну в конце-концов и пошли. Еще приняли и пошли. В Спасской башне начали нам руки крутить, а я сам видишь какой, крупный, в молодости чемпионом области по классической борьбе был. Ну и поломал там кого-то сильно. Потом уж из тюрьмы и сюда помогли перебраться. А у тебя есть чего?

— ???

— Ну выпить. А то отец Иоанн оделяет дозой, только нет же его сейчас.

— У меня есть, но на базе осталось, я там все свое сгрузил. Вас священник тут угощает?

— Да, грамотно наливает, без лишнего. Понимает, кому сколько надо.

Рассказываю Евгению свою историю, постепенно переходим с ним на «ты». Потом Женя ведет меня осмотреть обитель. Строения в ней представляют собой в основном готовые вагончики или железнодорожные контейнеры, хотя есть и бетонные. Сруб церкви был привезен сюда готовым и здесь собран. Все это находится на небольшом плато, обрывы которого кое-где еще искусственно эскарпированы. По краю идет бетонный забор или жд-контейнеры, поставленные в два этажа. Виденные мною животные, жители степи, такое не перелезут. Считая высоту контейнера примерно 2,6 м, с учетом высоты самого плато, поднимающегося на 3–4 метра, обзор сверху должен быть шикарным. И обстрел, при необходимости. Поверху укрепленные посты, кое-где бойницы.

Само плато находится примерно на границе, отделяющей степную почву от каменистого, щебнистого грунта. Поверхность там постепенно подымается. Откуда-то из той каменистой полупустыни с редкими кустиками течет небольшая речка с зарослями вдоль нее, огибает часть плато и уходит в саванну. От нее, значит, и питаются водой здешние огороды и поля. Мы стоим наверху одного из контейнеров, в стрелковом гнезде из мешков с грунтом. Тут же установлена и подзорная труба на штативе. Женя наводит её куда-то вверх по течению речки.

— Вон, гляди, жаба ядовитая!

Смотрю в трубу, сидит на берегу вроде жабы животное, размером примерно с кошку. Красивая, узорчатая расцветка, мощные задние лапы прыгуна и коротенькие передние. Разевает рот, зевает, зубы солидные. Женя продолжает:

— Это часовой у них. Ходить туда выше по течению не вздумай. Их там много, поодиночке они не нападают, а вот если много, считай сразу погиб. Отстреляться не получится, нескольких хоть и убьешь, какая-нибудь все равно допрыгнет, укусит. Яд не смертельный, но оглушает надолго, догрызут, пока без сознания будешь.

— А сюда они не приходят?

— Нет, вернее, редко. Я думаю, у них там место, где они выводятся. А вот когда миграция у них оттуда, могут и здесь пройти, но это редко. И вон в ту сторону не ходи, там пилюкан.

— Кто такой?

— Я сам лишь раз на него нарвался. Чего греха таить, выпивши был. Мы вообще в те края не ходим, там просто делать нечего, почвы нет хорошей под сев, одни камни. А меня понесло выпившего, да еще ночью. Глаза у него огнем так и сверкают. Ну я очередь дал из автомата и тикать оттуда. Тварь, судя по всему, ужасная. Ладно, хорош болтать, пойдем к Проньке, он уже готовится сейф тебе делать.

Идем в располагающуюся в контейнере слесарку. Там копается пожилой, щуплый человек с седой щетиной.

— Разрешите представиться, Иван Иванович Пронин. Сразу интеллигентного человека распознаю, у вас, извиняюсь, найдется что-нибудь выпить?

— Пронька! Отстань от человека, а то пришибу! Ты с ним поосторожней — говорит Женя. — Он стащить может что-нибудь, особенно что выпить можно, его уж сколько раз ловили. Зато слесарь и вообще мастер что сделать грамотный. А вообще подозрение у меня насчет него, что малоправославный, раз услышал, что на молитве вроде как гадости бормотал, стебался, если б точно уверен был — прибил бы на месте!

Сейф приходится делать не маленький. Винтовка у меня длиной 1738 мм без штыка. Да и запас вместимости какой-то должен быть, мало ли, что в сейфе еще хранить придется. Наконец, сейф готов, лежачий железный ящик, человек может уместиться. Начинаю собираться отъезжать. Но Женя говорит мне:

— Погоди, не торопись. Сейчас на связь выходил отец Иоанн, просил тебя дождаться его возвращения. Он конкретно ничего не сказал, но мне кажется, он хочет тебе предложить у нас водилой поработать. А то ведь наш погиб казак-водитель и машина тоже.

— У вас водитель погиб?

— Да. Видел, наверно, по пути сюда мой «уазик» убитый?

— Да. Это твой?

— Был мой, я его купил в Москве, когда такие за копейки отдавали. На нем и сюда приехал, когда меня из тюрьмы вынули. Тут на нем казак Михаил стал ездить, он в прошлой жизни водилой работал, я то заводской работяга. Возил в основном к Араму наши корнеплоды и прочее, ну ты наверно знаешь Арама?