Алексей Головенков - Крысиный король [litres]

– Похлебка на ужин – три патрона на двоих, – осторожно произнесла Тамара Ивановна, ощутив в собеседнике нечто своей натренированной чуйкой.

– Похлебку и мясо. Только не крысятину, надоело. – Леонид, не глядя, вывалил из кармана горсть патронов. – В номер принесете.

Тетка расплылась в улыбке, ссыпая патроны в карман фартука, неловко попятилась, освобождая проход к жилью.

– Ты кого там из себя изображал? – поинтересовалась Кристина, когда они оказались в хибаре. – В какой еще номер?

Леонид и сам не знал, откуда вылезла просьба принести ужин в номер. Из какой-то книжки. Из какой именно? Не так уж и важно. Все равно будет трудно объяснить девушке, не читавшей этой книжки, что такое гостиничный номер. Настолько же трудно, насколько бесполезно объяснять Тамаре Ивановне истинную цену патронов. Для жителей метро патроны прежде всего необходимый элемент товарообмена, аналог давно сгнивших купюр и окислившихся, потемневших монеток, которые диггеры иногда приносят с поверхности и раздают детям в качестве игрушек. Но когда близкий тебе человек, только что говоривший, думавший и чувствовавший, умирает от попадания в него одного-единственного патрона, на который и миску похлебки не купишь, что-то меняется внутри тебя.

– Ты в прошлый раз здесь с Олегом была? – спросил парень, чтобы перевести тему.

– Да… – Кристина, присевшая в это время на огромный, толстый матрас, занимающий половину помещения, замялась и тут же перешла в контратаку. – Ревнуешь?

– С чего бы это? – фыркнул Чита, осматриваясь. Небогатая обстановка: тумбочка, пара плохоньких стульев да покрытый грязными пятнами матрас.

– Я не сказала тебе спасибо. – Девушка прилегла на матрас, с наслаждением вытягивая конечности до хруста в суставах. – Там, в броневике, ты меня спас.

– Револьвер был не заряжен.

– Ты этого не знал. – Она приподнялась на локтях, внимательно разглядывая Леонида. – Почему ты это сделал?

Парню очень захотелось сказать: «Ради тебя». Слишком уж происходящее напоминало сцену из одной книжки, которую он прятал под подушкой у себя в комнате на Выборгской. На обложке потрепанного издания была изображена полуобнаженная женщина с высокой, пышной грудью. Сцена заканчивалась страстными объятиями влюбленных, плавно переходящими в судорожные телодвижения.

– Чтобы загладить вину, – честно признался Чита. – Ты была права: если бы я пустил тебя тогда на Площадь, ничего бы этого не было. Тебе не пришлось бы бежать от Власова, и он бы нас не опередил. Дед и Олег были бы живы. Штык… Черт, мы даже не знаем, что с ним.

– Ты – эгоист, – вдруг произнесла Кристина, прищурившись.

– Почему? – с недоумением спросил Леонид.

– Потому что считаешь, что весь мир крутится вокруг тебя. Не обнаружив меня на Выборгской, Власов ушел бы за Олегом, и вряд ли я опередила бы его. Не знаю, сумела бы я вообще добраться до института. Мы не в ответе за то, чего мы не сделали.

– Не согласен, – ответил парень, – если я не спас человека, неужели в этом нет моей вины?

– Нет, – уверенно ответила девушка, – мы не всемогущи. Ты не мог просчитать последствий своего решения. Мы не боги, а люди. Но и человеком надо уметь остаться. Поэтому мы в ответственности только за то, что мы сделали. Вот если ты убил человека, тогда ты виноват по полной.

– Успокоила. – Чита даже нашел в себе силы улыбнуться, хотя после слов Кристины легче ему не стало. Девушка, без сомнения, думала об Олеге. Вернее, о Власове, который, по ее мнению, был виновен в смерти возлюбленного.

Леониду было неприятно врать Кристине. Очень захотелось признаться в убийстве Вавилова.

– Я не в обиде, – улыбнулась она. – Получается, что это я вас втянула. Тебя, Колю и Деда. Как думаешь, Штык из-за меня хотел отравить Власова?

– Нет, – твердо ответил парень. – Ты очень ему нравишься, но дело не только в тебе. Он не мог смириться с тем образом жизни, который вел, с обстоятельствами, которые были выше него. Рано или поздно куда-нибудь бы влип.

– Да, – сказала девушка, незаметно, как ей самой казалось, смахнув слезу, – он и в детстве проигрывать не любил. Всегда спорил, когда в войнушку играли, попали в него или нет.

– Ага, – подхватил Чита, – а когда убивали, долго еще умирающего изображал.

– С ним все будет хорошо, – кивнула Кристина.

– А мы что будем делать? – не сдержался Леонид, тут же устыдившись вопроса. Не мужское дело – заставлять девушку принимать такие решения, но Кристина говорила так убедительно, что вопрос сам собой сорвался с языка.

– Найдем связного, Ивана, и пойдем в Альянс. Попросим укрытия в обмен на информацию, которая есть у Ивана. – Кристина поднялась с матраса. – Отдыхай. Когнит тебя, наверное, совсем вымотал. Я найду Кольцова.

– Я тебя одну не пущу, – неуверенно заявил парень.

При упоминании об отдыхе он почувствовал, что действительно вымотался. Шею и плечи ломило от тяжести рюкзака, а голова казалась опустошенной настолько, что каждый звук отдавался в ней гулким эхом.

– Тебе надо отдохнуть. Я буду осторожна. Да и не сделает мне Власов ничего. Здесь закон блюдут. И меня знают.

Леонид не стал спорить, хотя на языке так и крутился аргумент, что родная Выборгская собственноручно готова была отдать Кристину.

– Хорошо, ищи Кольцова – и сразу обратно. Я буду готов к уходу. – Чите пришло в голову, что неплохо было бы толкнуть добытый хабар. До Альянса путь не близкий, и проделать его с набитым рюкзаком – задача не из легких. К тому же рюкзак, полный хабара, способен привлечь лишнее внимание и подвергнуть своих хозяев нешуточной угрозе.

С мешочком патронов, вырученных от продажи добра, и передвигаться будет легче, и скрыть благосостояние гораздо проще. К тому же продать медикаменты на Площади можно в несколько раз выгоднее, чем в других местах.

Едва девушка ушла, Леонид растянулся на матрасе и прикрыл глаза, дав себе обещание ни в коем случае не засыпать. Через пару минут его храп, от которого ветхие стены хибары заходили ходуном, заставил Тамару Ивановну всерьез заволноваться насчет прочности сдаваемого в аренду жилища.

Чертова икота не давала уснуть, хотя за окном уже смеркалось. Да и Прометей подавал пример, так и проспав целый день.

В квартире было безопасно. Дозиметр молчал. С его молчаливого согласия диггер стянул треклятый противогаз. Спальный мешок, который Штык отыскал в заначке Шаха, позволил с комфортом устроиться на полу. Он бы давно уже спал, если бы не чертова икота.

Николай повернулся на другой бок и наткнулся на взгляд тускло поблескивающих собачьих глаз. Прометей легонько заскулил.

– Вспоминает кто-то, – усмехнулся Штык.

И впрямь смешно. Кто его может вспоминать? Деда убили, живы ли Чита и Кристина, остается только гадать. Истина была куда прозаичнее – у него началось обезвоживание. Диггер еще некоторое время боролся с жаждой и икотой и все же сумел уснуть.