Алексей Головенков - Крысиный король [litres]

– Чушь! – Чита зажмурился, вспоминая ученого. Нелепый и несуразный человек, привыкший к кабинетной работе, делавший ставку на интеллект, а не на физические способности. И этот человек – агент Вегана? Или просто не хочется верить, что Кристина находится в руках врага и шансы вернуть ее упали до нуля? – Он имел уйму возможностей придушить меня во сне. Даже спас нас с Кристиной, когда мы уже были в руках Власова.

– Да? – Сын Шаха пожал плечами. – Хрен его тогда знает. Одно я знаю точно. Меня этому научила служба в разведке. Верить нельзя никому. В том числе и себе.

– Да, – согласился Леонид, покосившись на Макса, и, не сдержавшись, добавил, – я запомню твои слова.

– Да уж запомни, сделай милость, – усмехнулся тот. – Тебе я, кстати, тоже не очень верю. И стреляю хорошо. Впрочем, кажется, я это уже говорил?

Кристина не могла заснуть. В вентиляционной шахте ей было не по себе. Казалось бы, какая разница – что туннель, что шахта? Но отличия были. Туннель, хоть и пугал неизвестностью и кромешной тьмой впереди, в то же время уютно обволакивал, низкий потолок защищал от враждебного мира поверхности. Шахта же, лишенная потолка, устремлялась вверх, постоянно напоминая о том, что теперь между тобой и поверхностью нет толщи земли и бетона.

Кажется, кто-то рассказывал, что в шахтах повышенный радиационный фон. Впрочем, пугала не столько радиация, сколько возможный выход на поверхность. Как бы ни успокаивал девушку Иван, казалось, что именно это он и задумал, выбрав шахту местом для ночлега.

Вентиляционная шахта находилась между станциями Бухарестская и Международная, куда их подвезли встреченные мортусы. Не только подвезли, но и дали пропуск на свои станции, пока они с Иваном не закончат «ритуал прощания», как его назвал Кольцов.

– Иван, не спите?

– Нет, что-то случилось?

– Что вы сказали тем мортусам?

– На дрезине?

– Да. Я, кажется, проспала всю дорогу.

– Что мы не успели проститься с нашим другом, тело которого забрали уважаемые мортусы для погребения. Могильщики очень серьезно относятся к подобного рода ритуалам. Но мне пришлось попотеть. Там был один молодой и любопытный служитель смерти, который долго пытал меня относительно нашей религии.

– И как вы от него отделались?

– Наплел с три короба, что мы с вами – свидетели Иеговы.

– Кто это? – заинтересовалась Кристина. Ей очень хотелось поговорить. Сна не было ни в одном глазу, а шахта продолжала давить на нервы бесконечно высоким, темным провалом ствола, в котором терялся взгляд.

– Была такая секта до Катастрофы, – отмахнулся ученый. – Их и сейчас хватает, всяких сект. А уж раньше, когда люди не были озабочены столь насущными ныне вопросами выживания и, в большинстве своем, страдали от духовного, а не от плотского голода, их было пруд пруди.

– Наверное, это были очень жуткие ребята. Как мортусы.

Девушка вспомнила мрачную, темную Бухарестскую, освещенную немногочисленными фонарями, будто бы специально развешанными в разных концах платформы с целью создать жуткую, траурную обстановку. Редкие фонари высвечивали небольшие островки платформы, будто бы дрейфующие в кромешной тьме.

Стоит оказаться на таком островке – и вот ты уже с тревогой всматриваешься в окружающий полумрак. Чем больше смотришь, тем сильнее ощущение, что под ногами не платформа, а колышущееся море тьмы, по волнам которого лениво плывут завернутые в брезент мертвецы. Станция была усеяна телами. Мертвецы лежали на освещенных островках, между островками, были сложены штабелями на грузовых дрезинах. Даже сами мортусы, снующие взад-вперед между штабелей мертвых тел, казались такими же мертвецами, прячущими свою гниющую плоть под плащами и масками.

– А что мортусы? Они грамотно устроили свой бизнес, люди всегда будут умирать. – В голосе Ивана слышалось нескрываемое восхищение. – Кто-то ведь должен заниматься этим. Впрочем, отделять жизнь от смерти – очень нелегкое и неблагодарное занятие. Хотя свои бонусы они имеют. Платят им немного, но неприкосновенность и свободный проход на станции позволяют им подработать.

– Контрабанда? – догадалась Кристина.

– Конечно.

– Коменданты об этом знают?

– Знают, – ответил Кольцов.

– Как же тогда у них получается?

– Кто-то в доле, кто-то просто закрывает глаза. Трудно представить, сколько бед может принести ссора с могильщиками, добровольно устроившими на своих станциях кладбище. Если бы не они, народу в метро было бы вполовину меньше. Организованное кладбище порой очень помогает удержать разыгравшуюся эпидемию под контролем.

– Оно очень пригодится в свете предстоящих событий, – произнесла девушка почти что шепотом, настолько ее напугала собственная мысль.

– Да. – Ученый, казалось, не уловил зловещей иронии. – Если веганцы применят вирус, мортусы немного увеличат шансы остальных станций на выживание.

– Вы умеете успокоить, Иван!

– Простите меня… – Кольцов смущенно замолк.

Разговор зашел в тупик. Кристина закрыла глаза, попробовала задремать, вспоминая, как уютно ей спалось на ручной дрезине мортусов, которая на удивление плавно скользила по рельсам.

Сон не шел. В голову лезли дурные фантазии. Казалось, стоит уснуть, как на них тут же набросятся мортусы, ожидающие в туннеле, с лоскутами брезента наготове. Набросятся, заткнут рты, замотают в брезент, да так, что ни звука не издашь, ни пальцем не пошевелишь, и положат их с Иваном, все еще живых, но обреченных на смерть от удушья, к мертвецам.

Воображение разыгралось настолько, что Кристина уже ощущала себя завернутой в брезент. По телу побежали мерзкие мурашки. В темноте ей мерещились носатые маски могильщиков – ходячих мертвецов, сующих свои любопытные носы в дела живых. Девушка даже отчетливо услышала тихий звук, донесшийся из ствола шахты. Будто бы кто-то медленно и осторожно спускался по лестнице.

– Иван, – тихонько позвала она. Ответом было легкое сопение. – Иван, проснитесь!

Кристину обуял ужас. Что, если мортусы и впрямь решили напасть на них? Несколько человек спрятались наверху, чтобы затем спуститься по лестнице и схватить их, в то время как еще несколько дожидаются у выхода в туннель? Пленят, одурманят наркотиками, промоют мозги. Они наверняка умеют. И девушка с ученым оденутся в одеяния чумных докторов и не будут интересоваться ничем, кроме как завернутыми в брезент мертвецами.

– Иван! Проснитесь! – закричала Кристина в голос.

– Что? Что такое? – завозился в темноте Кольцов.

– Слышите? Здесь кто-то есть.

– Голоса снаружи!

– Что? Да нет же! – Девушка замолчала и прислушалась. Ученый был прав. Снаружи кто-то негромко переговаривался. – Иван, пистолет!