Даниэль Дакар - Три грани мизерикорда [litres]

Уже потом, задним числом, Игорь Соловьёв удивился самому себе: вот кто скажет, почему он не связал резкое снижение уровня нормальной в такой ситуации подозрительности с лёгким, ничего не значащим прикосновением к локтю?

Птиц не нравился Вику. Категорически не нравился. В целом и в частностях. Не нравилась осанка, не нравилась походка. Щетина не нравилась, как и седина в волосах. Хуже всего был взгляд.

Агата слегка ошиблась – то ли в оценке, то ли в определениях. Не цепной пес стоял сейчас в медблоке, внимательно следя за производимыми манипуляциями, а загнанный волк. И было что-то ещё, не распознаваемое с ходу, но весьма настораживающее. Лицо? Нет, не лицо. С ним как раз всё было ясно. То, как Игорь привалился плечом к притолоке? Мимо. Фигура… стоп!

– Птиц, а Птиц… – негромко, очень ровным, лишенным интонаций голосом позвал Вик.

– Чего?

– Жилет сними, пожалуйста.

– Может, тебе ещё и сплясать? – проскрипел Соловьев.

– Птиц, сними жилет, не дуркуй. Хватит уже, все свои…

Вик покосился на Агату. Та, как ни в чём не бывало, колдовала над уже подключенной капсулой. Крышка пошла вверх, доктор Ставрина вгляделась в лицо Джоан и удовлетворенно хмыкнула. Пальцы правой руки летали над выдвинувшимся дисплеем со скоростью пианиста-виртуоза. Левая ладонь спокойно лежала на бортике капсулы, время от времени постукивая по нему в слышимом только врачу ритме.

Птиц криво усмехнулся и расстегнул куртку. Под ней, как и опасался Вик, оказался тот самый напичканный С-8 жилет, с помощью которого Соловьёв был готов отправить к праотцам всех окружающих в случае, если ему не выдадут Штрауба.

Куртка полетела в угол. Опасно подрагивающие пальцы Птица начали отключать детонаторы один за другим. Вик хотел прийти на помощь, но его что-то остановило. То ли являющая собой воплощенное отрицание и предостережение спина Агаты, то ли изменения, происходящие во взгляде Игоря. Поэтому наёмник просто дождался, пока Птиц снимет более чем опасную шмотку, и аккуратно принял её левой рукой. Почему не правой? Да имелось у Вика смутное подозрение, что правая ему сейчас понадобится. Знать бы только, для чего…

Дальше почти одновременно случилось сразу несколько вещей. Взгляд Птица вдруг изменился, словно кто-то повернул тумблер, выпуская наружу критический, почти смертельный надлом. Что-то зашипело… из глаз Соловьева, за секунду до того, как они закатились, исчез намёк на осмысленность… он начал заваливаться вбок и назад, и Вик подхватил его… вот и пригодилась правая…

Так и не обернувшаяся Агата левой рукой сунула пневматический инъектор в выдвинувшийся из стены медблока ящик и бесстрастно поинтересовалась:

– Вторую капсулу сам откроешь, или помочь? Он теперь до Ариэля продрыхнет при соответствующей подпитке.

– Ты что сделала?!

– Что надо, то и сделала, – бросила она с прорвавшимся вдруг раздражением. – Вик, эту крышу я не залатаю. Навскидку имеем острый параноидальный психоз и ещё кое-что по мелочи. Птиц даже не на грани, солнце моё. За гранью он, причем далековато. Я его сбросила малость перед тем, как войти на «Ежа», но снять целиком… нет. Это к Анри. Не тяни, Джоан уже на выходе, укладывай этого красавца и делай доброе лицо.

Вик покрутил головой, но приказ выполнил. По крайней мере в части укладки тела Соловьева в капсулу. С добрым лицом пока получалась сущая лажа.

– Он тебе не простит… – начал было наёмник, и тут Агата обернулась. Обернулась, и бывалый вояка слегка попятился от перекошенного лица и жутковатого оскала.

– Да мне, куда ни плюнь, никто ничего не прощает! Одним больше, одним меньше… имела я вас всех! – почти зарычала она и тут же сбавила обороты. – Ох, извини. Это не я, это Птиц. Я же не тряпкой эмоции стираю, я их в себя втягиваю… понял? И это – малая часть. Совсем крохотная. Короче: лицо делай. Сейчас будешь им торговать, Джоан просыпается.

Орбита Ариэля стремительно приближалась. Платина и Виков пилот, Курт, весело переговаривались: условленная пьянка быстро обрастала подробностями. С точки зрения Вика – ужасающими. Оставалось лишь надеяться, что эти обормоты разнесут не весь Ариэль. Или весь – но хотя бы не сразу.

Совсем успокоившаяся Джоан сидела рядом с Виком и время от времени касалась его руки. Словно боялась, что всё это – чужой корабль, усталые, но любезные незнакомцы, стаканчик с потрясающим кофе – сейчас исчезнет.

Виктор прекрасно ее понимал: не каждый день случаются такие резкие повороты. Из медблока его выставили почти сразу, всё, что он успел, это представить доктора Ставрину и объяснить Джоан, где она находится и куда подевался Птиц. После чего Агата безапелляционно заявила ему, что девочки разберутся сами, без мальчиков… пришлось уйти.

Теперь же он слушал рассказ успокоившейся и приободрившейся мисс Сейли во всех немногочисленных подробностях. Как Птиц настроил климат-систему «Миража» на восемнадцать градусов Цельсия, и Джоан очень быстро подхватила простуду. Как, не слушая возражений, Соловьев уложил подругу в капсулу. Как навалилась сонливость, и она вдруг поняла, что «этот трахнутый кретин» решил как можно больше продлить ее жизнь, наплевав на свою, а она ничего уже не могла поделать…

– Слушай, – негромко поинтересовался Вик, – а эта жилетка… со взрывчаткой… он так в ней и ходил всю дорогу?

– Нет. То есть, пока я была при сознании, она в трюме валялась, а дальше – не знаю.

Вик вытянул шею, намереваясь извиниться перед Агатой: всё-таки права оказалась именно она, когда толковала про случившийся у Птица срыв. Извинения, однако, пришлось отложить – доктор Ставрина спала, склонив голову к правому плечу и время от времени морщась во сне.

А потом, как всегда, для реверансов не осталось времени: Анри Жак Марат требовал доставить ему пациента немедленно, так что пассажиры и груз «Misty Hedgehog» разместились в фургоне наёмников и рванули на Паркхилл авеню.

Капсулу с Птицем сразу загнали на минус первый, и Вик с Агатой задержались, дожидаясь вердикта Анри Жака. Тот, впрочем, не заставил их томиться:

– Ну, класс! Можно начинать работать прямо сейчас. Агата, девочка моя, объясни мне как-нибудь потом, почему ты взяла именно эту дозировку. Чик-в-чик, ни убавить, ни прибавить.

– Ага, – подключился Вик. – А мне расскажи, пожалуйста, где ты взяла инъектор. Точнее, не где, а как.

– Ловкость рук против остроты глаз, – хмыкнула Агата, кривя губы в малоприятной улыбке. – Вы с Птицем смотрели только друг на друга. Закольцевались. А после того, как он снял куртку и жилет и остался в футболке, было почти без разницы, куда попадать.

– Ну да, – предельно язвительно вклинился Марат, – тебе без разницы! А мне сейчас всю работу придется заново делать! Он у вас башкой не бился?