Алекс Орлов - Один в поле воин [СИ litres]

«Этап в белом домике» – эту фразу часто произносил и сам Изи.

Кажется, это было какое-то стандартное видение после приёма определённого препарата. Но Головин до таких высот не поднимался, вернее, не падал. Ему хватало «учебной химии», которую кадеты использовали для прохождения зачётов по особенно трудным дисциплинам.

– Нет, спасибо, я в завязке, – сказал Головин, надеясь, что такой оборот отвадит дилера, – обычно они были очень привязчивы.

– Да чё там завязал? Сегодня завязал – завтра развязал. Ты чо, чувачок, боишься развязать по-длинному? Так ты не бойся, я тебе дам таблетку на короткую дистанцию. Привыкания не вызывает, проверено.

– Тобой проверено? – спросил Головин, усмехаясь.

– Ну… – дилер замялся, поняв, что неполучившийся клиент намекает на его физиономию, которая выдавала практикующего наркомана.

Едва отвязавшись от прилипчивого типа, Головин пошёл дальше, посматривая на свои дешёвые наручные часы. При этом подумал, что хорошо бы купить другие – поприличнее. А ещё – диспикер, который пока лежал в кофре разобранным – без батарей и чипа. Так его учил делать Фредди.

Через прозрачные стеновые панели были видны новые прибывающие шаттлы. Головин дошёл до причала только прибывшего челнока и вдруг среди новоприбывших увидел четверых штатских из порта.

Упустив его там, они решили прочесать хаб. Но это не единственная перекладная станция, их было ещё с полдюжины, а они прибыли сюда, значит, кто-то сумел его вычислить.

Видно было, что они торопились. Двое побежали в один конец станции, двое – в другой.

Головину пришлось снова начать бояться, ведь его преследователи пробегали совсем рядом, однако его «новая шкура» действовала безупречно, на нём они даже не задерживали взгляда.

В какой-то момент он даже подумал, что, может быть, ошибается и ищут кого-то другого. Но нет, девушка Лиза, которая по бейджику – Пенни, фактически подтвердила, что искали именно его.

Охотники побегали туда-сюда, вертя головами и привлекая внимание скучающих пассажиров, потом собрались группой, а главный из них достал спецрацию дальней связи и, отойдя к прозрачной стенке, вполголоса доложил о ситуации.

Видимо, начальство не оценило заслуг агентов, и его лицо стало заметно бледнее после того, как он выслушал ответ.

Убрав рацию, главный вернулся к своим и обрисовал им ситуацию, после чего те тоже приуныли.

Пришёл смешанный транзит – судно-сухогруз, имевшее какое-то количество пассажирских кают. Когда он коснулся магнитных захватов протяжённого причала, вся станция вздрогнула, мигнуло освещение. Но мощные гравитационные компенсаторы удержали и её, и сухогруз на месте, и спустя несколько минут из большого шлюза стали выходить прибывшие пассажиры.

Их набралось пара десятков, а им на смену примерно столько же взошли на борт, самостоятельно волоча свои чемоданы.

В отличие от пассажирских лайнеров, куда багаж клиентов доставлялся централизованно, в смешанном транзите такая услуга отсутствовала.

Правда, и цена на билет была заметно ниже.

Пассажиры загрузились, и сухогруз снова качнул всю станцию, отчалив от её края.

Пока Головин ждал своего транспорта, четверо его преследователей убрались на попутном шаттле, и он вздохнул свободнее, полагая, что уж теперь-то наверняка избавился от них.

В хорошем настроении он ступил на палубу прибывшего лайнера, и доброжелательные сотрудники проводили его и ещё полсотни пассажиров к их каютам.

Головину достался полулюкс на второй палубе.

Сославшись на загруженность, проводивший его паж вручил Головину ключ-карточку и оставил его у дверей каюты.

Отперев замок, Головин вошёл, и свет в каюте зажёгся автоматически. Апартаменты были не слишком большими, но заметно более просторными, чем его с Фредди жилой блок в общежитии.

Бросив на пол кофр, Головин пошёл проверить ванную, и оказалось, что там подавалась натуральная вода. Это стало для него настоящим подарком. Почувствовав жажду, Головин напился прямо из-под крана, а потом принял душ и, завернувшись в белый банный халат и надев банные тапочки, вышел в жилое помещение.

Включив ТВ-бокс, он поискал какую-то развлекательную программу, однако сделать это сразу не получилось – в основном попадались какие-то криминальные новости и политика.

У себя в общежитии Головин ТВ-боксом не пользовался, да и никто из его знакомых не тратил деньги впустую на ненужный ящик. Если было свободное время, его использовали на подготовку к очередным рубежным контролям по самым трудным предметам или на подработки.

Решив лучше изучить каюту, Головин открыл небольшую дверцу, за которой оказался спальный бокс, такая себе крохотная спаленка, больше похожая на капсулу.

Она была оборудована четырёхвекторными аудиоколонками, видимо, для трансляции каких-то успокаивающих звуков.

Головин провёл ладонью по застеленному белью и даже улыбнулся. Он такого в жизни не видел, даже когда жил дома, а уж на чём они спали в общежитии, лучше и не вспоминать.

В основном помещении также имелись диванчик и стопка белья, если пассажиру вдруг захочется прилечь перед большим экраном ТВ-бокса.

Нашёлся и бар – совсем маленький, однако в нём стояли пара бутылок охлаждённой воды, какой-то оранжевый напиток в стеклопластике и несколько крохотных бутылочек неизвестного содержимого.

Головин стал читать этикетки, и оказалось, что это были знакомые названия, о которых он, правда, только слышал.

В барах, куда он с приятелями изредка заходил, им, согласно бюджету, подавали какое-то синтетическое пойло без названия. Оно гарантированно сбивало с ног, а большего и не требовалось.

Расположившись перед ТВ-боксом, Головин расставил полдюжины бутылочек на журнальном столике, потом поставил найденный в баре бокал и бутылку с оранжевым содержимым.

Его он попробовал первым, и это оказалась активная фруктовода, которая начинала шипеть и пузыриться, едва попадала в рот.

Очень интересный эффект, но Головину она была знакома ещё по детству. Иногда по праздникам отец покупал такую.

Теперь, как и тогда, Головин пару раз чихнул, уж очень она била в нос, но потом приступил к дегустации напитков – коньяк, ликс и вода-кристалл.

Это были крепкие напитки, но после них во рту оставалось приятное послевкусие, а после бурды из обычного бара в экономической зоне лишь передёргивало.

Остальные три бутылочки были наполнены слабоалкогольными жидкостями. На всех трёх была надпись: «вино». Про вино Головин и раньше слышал, но полагал, что это крепкий напиток, а оказалось, просто фруктовода с небольшим количеством алкоголя.

Головин знал, что вина стоили каких-то запредельных денег, и теперь пришёл к выводу, что это совершенно бессмысленная трата средств, поскольку отдельно фруктовода и средний по цене крепкий напиток обходились куда дешевле, чем всё это смешанное вместе.