Алекс Орлов - Один в поле воин [СИ litres]

– Сейчас накроют! – закричал кто-то за спиной Недаля. – Сделайте же что-нибудь!

Между тем более медленные, чем сброшенные ими боеприпасы, штурмовики также продолжали двигаться в сторону станции, намереваясь вступить в дело.

«Вряд ли там есть пилоты», – подумал Недаль. Нанимать пилотов означало оставлять заметный след во всей организации нападения. Проще поставить блоки управления, и они сработают не хуже пилотов, когда дело касалось такой прямолинейной операции.

Снова затряслись стены станции на этот раз от стартовавших из пакетов антиракет. Яркие факелы их разгонных двигателей на какое-то время ослепили экран монитора визуального наблюдения.

Недаль помнил, что их в запасе около сотни.

Прошло всего несколько секунд, а уже стали видны вспышки разрывов перехваченных ракет.

– Они уже близко! Они уже очень близко! – снова стал кричать тот парень у стены и, видимо, попытался куда-то убежать, но остальные стали его удерживать. Послышались ругательства.

Впрочем, Недаль не обращал на это внимания, он был поглощён разворачивающимся сражением его, в полном смысле этого слова, армии, поскольку все оборонительные системы были произведены на его предприятиях или на опытном производстве.

Несмотря на то что разных систем вооружений, которыми занималась его компания, было уже сотни, он помнил каждую. Одни – больше, другие – меньше. Особенно запоминались те, с которыми приходилось помучаться.

Те, что получались быстро и сразу принимались комиссиями заказчиков, особого следа в его памяти не оставляли.

«Бах!» – полыхнул взрыв от первой перехваченной торпеды, до которой добрались противоракеты станции.

Не успел Недаль как-то осмыслить удивительную картину многоцветного огненного цветка, как заработали электромагнитные штуцеры, засеивая пространство перед станцией высокопрочной картечью.

И это означало, что первые ракеты были уже рядом.

Полыхнул взрыв сбитой ракеты, потом другой. Штуцеры не унимались, и раскалившаяся в разгонных контурах картечь вылетала россыпями мелких рубинов.

Сильный удар сотряс корпус станции. Мигнуло освещение и изменило яркость, значит, где-то повреждена одна из магистралей.

Снова удар и треск лопнувших шпангоутов, но пока – далеко на периферии станции. Углеродная сетка справлялась со своими обязанностями и резала бронебойные ядра ракет, пропуская через себя только их фрагменты.

Теперь на экране визуального контроля трудно было что-то разглядеть из-за частых вспышек перехватываемых системой обороны торпед, которые были медленнее ракет и продолжали прибывать, в то время как ракеты уже были частично уничтожены, а те, что прорвались к стенам станции, нанесли повреждения, но пока что не катастрофические.

Корпус станции содрогался от новых ударов и вибрировал от напряжённой работы электромагнитных штуцеров.

Раскалённая картечь изливалась потоками, которые уходили вдаль, изгибаясь причудливыми линиями. Там, где они натыкались на торпеды, полыхали взрывы и разлетались обломки.

Сработал сигнал газовой тревоги, и было слышно, как щёлкнули в двери герметизирующие уплотнители.

Это означало, что снаружи в дыхательные смеси попали ядовитые газы или повреждена система воздухоочистки.

Внутри камеры безопасности включились собственные установки, и в носу у Недаля защекотало от волны озона.

Он чихнул, и в этот момент экран визуального контроля будто отключили.

Недаль подумал, что уничтожены все оптические датчики, поставлявшие картинку, но оказалось, что волны ракет и торпед иссякли, а значит, и электромагнитные штуцеры перестали метать огненную картечь.

Недаль перевёл взгляд на монитор радарного узла. Там было видно, как пять жирных меток уходят прочь – дистанция до них быстро увеличивалась.

Правда, была ещё одна неясная метка, которую радары никак не могли корректно опознать. То ли это был штурмовик, то ли связка торпед. Сказывались потери парка выносных радарных антенн. Однако вскоре Недаль увидел какой-то слабоосвещённый аварийными прожекторами вертящийся комок. Оптические датчики быстро самонастроились, и у всех, кто находился в камере безопасности, вырвался возглас удивления и ужаса.

Прямо на них, вращаясь и размахивая разбитыми элементами плоскостей и подвесок, нёсся штурмовик «аллармо», перехваченный где-то на дальних подступах зенитной ракетой, но не потерявший инерции.

С запозданием хлестнула картечь, которая отскочила от рубленых углов штурмовика, а через несколько секунд он врезался в израненную станцию, заставив её всю содрогнуться.

Из-за этого удара открылись уже было затянутые аварийной пеной пробоины. Оболочки кабелей и трубопроводов снова разошлись в повреждённых местах, и опять зазвучали сигналы тревоги.

Недаль представил, как теперь могли выглядеть галереи станции, – однажды он присутствовал на учебном обстреле подобной конструкции. Однако всё же почувствовал облегчение оттого, что всё закончилось.

– Сэр? – послышалось из динамиков мониторов.

– Оператор? А где начальник безопасности?

– Он контужен, сэр. У нас перегородку прямо вспучило!

– Можешь дать панорамы внутренних камер на экран?

– Только тех, что ещё работают, сэр.

Через мгновение на обоих мониторах появились сетки, заполненные панорамами с различных мест станции.

Некоторые были так сильно разрушены, что Недаль их не узнавал.

Попадались раненые, были и те из команды, кто в спецкостюмах уже пытались привести системы в порядок, заглушить течи и помочь раненым.

– Что у нас с воздухом? – спросил Недаль оператора.

– Пока нет данных, сэр, повреждены шины обратной связи.

– Сэр, прошу прощения… – подал голос один из присутствовавших в камере безопасности.

– Что? – спросил Недаль, повернувшись.

Говорившим оказался тот самый парень, у которого от страха случилась истерика. Сейчас он успокоился, однако его глаза всё ещё были красными.

– Сэр, я из отдела климатического обеспечения. Баренс моя фамилия. Если оператор определит количество утечек, я смогу прикинуть, когда воздух будет в порядке.

– Ты слышал… Э… Дик?

– Рик, сэр. Да, я слышал. Постараюсь обойти порывы контрольных шин.

Недаль вздохнул, а потом почувствовал в ногах слабость и сел на один из стульев. Отчего-то сразу захотелось спать.

– Сэр, я собрал информацию с поражённой поверхности станции… Примерная утечка – тридцать кубометров в час.

Недаль взглянул на специалиста по внутреннему климату.

– Так, сейчас, – кивнул он, начиная что-то прикидывать в уме, – значит так, если пробоины будут затягиваться, как указано в документации по эксплуатации, давление выровняется через двадцать пять минут. Но я бы рассчитывал на сорок.