Сергей Нуртазин - Уничтожить Бессмертного [litres]

Жорик нахмурился, пробасил:

– Перетопчется. Много мы таких деятелей видели, но где они теперь.

Профессор покачал головой:

– Я догадывался, что Игорь нехороший человек, но то, что вы сейчас изложили, это поразило меня.

– Вот и я об этом же. Надо остановить его, пока не поздно. За ним и его нукерами вымогательство, проституция, незаконное хранение оружия и распространение наркотиков, которые производятся у нас в городе, но где, мы пока не обнаружили. У нас есть предположения, что они изготавливаются на территории института. Но, к сожалению, не выяснив этого точно, мы не можем получить санкции прокурора на обыск. Я надеюсь, что в этом вы поможете нам.

– Наверное, помогу. Дело в том, что я, кажется, знаю, где расположена лаборатория.

Сироткин вскочил с дивана. Сейчас он был похож на пойнтера, почуявшего дичь. С плохо скрываемым волнением в голосе произнес:

– Профессор, я весь во внимании.

– Случилось так, что не более трех месяцев назад от сего числа я спустился в архив, расположенный в одном из полуподвальных помещений под зданием института. Там у нас испокон веку находились подсобные помещения, склады, хранилища, архивы. В последний год ключ от входа в подвал выдавался лично по распоряжению Кольберга, развившего бурную хозяйственную деятельность и, надо отдать должное, сделавшего много для института. Мне удалось получить разрешение. Я спустился в подвал и, проходя по тускло освещенному коридору, увидел, что одна из дверей приоткрыта, и из бывшего складского помещения струился яркий свет. Меня удивило это обстоятельство. Я подошел и заглянул внутрь. Это была лаборатория, которой здесь раньше не было. Внутри стояло неизвестное мне оборудование, реторты, стеклянные колбы, электронные весы, упаковочные столы, за которым люди в белых халатах и респираторах расфасовывали в полиэтиленовые мешочки белый порошок и таблетки.

– Точно! Это она! – не выдержав, воскликнул Сироткин.

– Я вошел и хотел спросить, что все это значит, но в это время рослый детина в белом халате вытолкал меня и захлопнул дверь. Вернувшись из архива, я поинтересовался у Игоря, что за лаборатория расположилась у нас в подвале. Он посоветовал мне не совать нос туда, куда не следует, и пообещал зайти побеседовать со мной позднее. Что он и сделал. Через три часа я обнаружил в своей маленькой лаборатории Кольберга. Он перебирал мои рукописи с некоторыми выкладками по Прибору Перемещения во времени. Видимо, он без меня вошел в мой кабинет, который я по растерянности забыл закрыть, и наткнулся на мои рукописи. Как человек знающий, он быстро разобрался в формулах и понял суть моего изобретения. Вот тогда-то, позабыв о предстоящем разговоре по поводу тайной лаборатории, он предложил мне отдать изобретение ему. Я отказал, после чего у меня начались неприятности.

Сироткин успокоил:

– Ничего, профессор, скоро ваши неприятности закончатся. Я полагаю, что для вашей же безопасности вам надо сообщить об изобретении в специальные службы. Это дело государственной важности.

– Согласен с вами, Геннадий. Нести такую ответственность одному – это, знаете ли, тяжеловато.

– А скажите, есть ли вход в подвальные помещения?

– Да. Нечто вроде черного входа, выходящего во внутренний двор. Из окна своего кабинета я часто наблюдал, как к черному входу подъезжают машины и ведутся погрузочно-разгрузочные работы.

– Все ясно. Приступим к разработке плана борьбы с организованной преступностью и конкретно с Игорем Станиславовичем Кольбергом. Для начала надо ослабить его бдительность, а для этого следует сообщить в полицию о вашем появлении и официально заявить об этом в средствах массовой информации. Предоставив при этом версию, устраивающую Кольберга. Он обязательно выйдет на вас, я в этом уверен. А вот тогда мы спровоцируем его на нападение на вас. Что предоставит нам мотивы для посещения института.

Профессор удивленно вскинул брови:

– Как на нападение? Насколько я знаю, правоохранительные органы должны выполнять функции по охране граждан.

– Да, но это другой случай. Не беспокойтесь, профессор, безопасность вам, вашей квартире, друзьям и близким мы гарантируем. Хотя мизерная доля риска все же существует. Вы были когда-нибудь приманкой?

– Не привелось.

– Хотите попробовать?

– Если это надо для дела, я согласен.

– Я должен быть рядом с профессором, – твердо заявил Никита.

– Хорошо. Это несильно нарушит наши планы, да и за профессора будет спокойнее. Теперь обсудим детали…

Прошло более получаса, прежде чем гости покинули квартиру профессора Кашинского.

Капитан Сироткин позвонил на следующее утро:

– Профессор, здравствуйте. Доброе утро. Сейчас к вам придет почтальон.

– Почтальон? Зачем?

– Так надо. Вместе с телеграммой не касающегося вас содержания он передаст два прибора. Это чипы-радиомаяки. Новая разработка, поступившая нам на вооружение. Конечно, не сравнить с вашим изобретением, но свою функцию он выполняет отлично. Один для вас, другой для вашего верного Санчо Пансы – Никиты. Если вы нажмете черную кнопку вверху, то мы будем знать, где вы находитесь, и сможем отслеживать ваш путь. С ее нажатием включается и запись, так что мы будем вас не только видеть, но и слышать, плюс это дополнительные улики, с которыми нам будет легче засадить этих наглецов за решетку. Все это делается из-за того, что мы на данный момент не в силах держать возле вас оперативную группу, да и светиться лишний раз нам не обязательно. Тут надо действовать наверняка, чтобы не спугнуть добычу. Вы не переживайте, все будет нормально. Дома они вас не тронут, да и мы подстрахуем, а на улице в случае опасности жмите на красную кнопку внизу, и мы через пять минут будем на месте.

– В общем, моя полиция меня бережет.

– Так точно, Альберт Венедиктович.

Прошло три дня. Весть о возвращении профессора облетела город. За это время Кашинский успел дать интервью журналистам, выступил по местному телевидению и официально заявил, что его исчезновение объясняется временной потерей памяти, вызванной переутомлением на научном поприще. Он объяснил, что, будучи в неадекватном состоянии, вместо того чтобы вернуться с работы домой, неделю бродил по пригородным зарослям, дачам и прибежищам бомжей. Все это подтвердил капитан Гуреев, занимавшийся данным делом. Он сообщил, что после недельных скитаний память вернулась к светиле науки и в настоящий момент профессор Кашинский в трезвом уме и добром здравии находится в своей квартире на улице Николая Красовского в доме сорок семь. Практически все эти дни профессор и Никита провели дома по совету Гены Сироткина. На четвертый день, утром, в квартире Кашинских раздался телефонный звонок. Звонил Кольберг. Осыпав любезностями Марию Львовну, подошедшую к телефону, он попросил позвать Альберта Венедиктовича. Профессор взял трубку.