Степан Уранов - Предатели

Эти слова улетали в никуда. Орион уже шел обратно, услышав краем уха только «пасть ящера». Убивать время слушая какого-то поехавшего фикуса, сталкер не хотел.

Юношеское лицо Стикера без каких-либо волевых качеств напоминало фейс меланхолика, но это заблуждение. Тяжелые брови давили на уставшие глаза. Тонкий прямой нос, губы и мягкий, юношеский подбородок. Смотря на эти неприметные черты лица, многие делали поспешные выводы, видя в нём труса и забитого всеми ботаника. Это лицо, мягко говоря принадлежало пофигисту, остроумному и уставшему от неинтересных историй пофигисту. Чуваку, который в свои юные годы понял то, к чему приходят старики на смертном одре. На губах постоянно висела незаметная саркастическая ухмылка а в глазах с тяжелыми веками надменность и снобизм. Тот кто курил «дудку» частенько принимали его за своего мэна и офигевали, что он даже не пробовал и вообще его манят другие темы в жизни. Совсем скоро его начнут манить и тянуть в свои наполненные дерьмом отстойники именно эти «темы». Никого он не винил в своем пристрастии к наркотикам, хотя надо было…Он искал все узлы, все алгоритмы решения только в себе. В себе. Никто в этом не виноват — это он такой слабак и ведомый балбес, который потянулся к той компании о которой мечтал. Мечты иногда сбываются. Жри сколько сможешь! Ещё хочешь? На, жри свою компанию мечты! Превратись в конченного «укола» и сгнивай, как пораженная панарицием здоровая кость. Родители, любимые родители, как два ангела-хранителя пытались добротой, терпением, лаской и юмором сделать всё, чтобы их сын стал человеком. И у них это получалось. Блестяще, превосходно, тактично и аккуратно — они привили ему любовь к знаниям, к науке и поискам нового и неизведанного…От этого самобичевания у Стикера теперь наворачивались крупные слезы. Как легко упасть, опуститься на дно и как тяжело выкарабкаться из этой гадливой пасти. И главное вовремя, успев сохранить разум и хоть какое-то здоровье.

Мысли растекались вязкой, липкой массой. Этот ментальный кисель ещё больше заставлял Стикера паниковать и бояться будущего. Понять где он и главное что с ним происходит, он хотел больше всего. Каждый день, Стикер чувствовал себя каким-то заточенным О Дэ-су.

Стикер надеялся, что его держат в бикинской военной гостинице. Этот одноместный номер уже задрал его своими стенами, шкафом с книгами, двухкамерным холодильником, диваном, толканом и душевой кабиной. Ключи он видел только в руках Тихонова.

Привели его сюда поздней ночью с территории базы. Толком он ничего не понял и не рассмотрел. В номере только фрамуга, выходящая на бетонную стену и огромные распределительные силовые щитки.

Жесткие указания от Ивана, он получил еще на базе. Главное что от него требовалось, чтобы не оказаться в настоящей камере, это вести себя ниже травы, тише воды. Ничего сложного.

Изредка приходил Тихонов и заводил заезженную пластинку, задавая одни и те же вопросы, отвечать на которые Стикер уже задолбался. Орлов забивал холодильник пельменями и варениками, привозил дешевые сигареты. В принципе, Стикер не в чем не нуждался, хотя иногда заканчивались сигареты и он выходил на охоту, карауля у фрамуги или электриков, или заходящий в эту мертвую часть кампуса патруль.

Помимо тех реалистичных видений, которые он видел теряя сознание, можно было почитать книги или воткнуться в «ноут».

Конспирологическая документалка выдавала из динамиков ноутбука шершавый голос сурового эксперта:

«…прибывшие троцкисты-радикалы постепенно эволюционировали в консерваторов, потом в неоконсерваторов — вот это настоящее глубинное правительство США…»

Стикер посмотрел на часы. Через час полночь, а спать абсолютно не хотелось. Рядом с электронными часами лежала аптечка сталкера. Встав с дивана, парень прошел к столу и включил чайник. Сев на стул, он начал вспоминать последние видения…

Они снова закинули его в Третий рейх. В который раз он вселялся в тело эсэсовского егеря Алоиса Дитца. Стикер, как запрограммированный Скайнетом робот не имел своей воли выполняя их указания, хотя и осознавал в редких интервалах свою настоящую личность, но проявить волю он не мог. В последнем путешествии по «их» указанию он устроил «кровавую баню» и размазал горсть откуда-то взявшегося «живого пепла» по морде эсэсовского офицера. Всё это напоминало какой-то шутер. Но, Стикер никогда бы не сказал, что этот экшен в Гитлеровской Германии показался ему нудным и стремным, как почечные колики — валить фашистов, да ещё таким макаром ему было в радость.

Самое главное, он не испытывал тяги к наркоте. Последнее, что он принимал это та дорога живого пепла. Уйдя тогда в бэд-трип, он даже не мог представить, что такие приключения будут преследовать его постоянно.

Каждый день, теряя сознание он выполнял в хронопереходах указания ящеров. Расчетным местом всегда оказывался Третий Рейх сороковых. Хотя сначал его несколько раз его закидывали в Средневековье — в замок какого-то чернокнижника. И всегда, Стикер старался сопротивляться, находя свое личное Я, свое сознание и противостоял давлению на ментальный пласт. Он улавливал что его нежелание быть им полезным приведет его к гибели. Парень уже уверился в том, что ему вынесен смертный приговор. Для рептоидов он являлся ненадежным инсайдером, который знает практически все и не выполняет их приказы.

От подозрительности и тревоги у него выступил пот. Тонкие ручейки потекли по впалым щекам.

Несколько раз моргнул лампочка люстры. Стикер насторожился, обвел острым взглядом комнату. На свое новое жилище он смотрел так, словно оказался здесь только что. Нутро сковывало конечности, сигнализируя об опасности.

Круглый блин плафона снова моргнул. Стикер встал и вышел на середину комнаты.

Приятный сквозняк врывался через открытую фрамугу, разгоняя по комнате тяжелый воздух. На мгновение парень успокоился, чувствуя как сердечная мышца возвращается в обычный режим.

В животе забурлило, рот наполнился слюней при мыслях о пельменях. Заполночь — самое время заморить червячка. В квадрате это выражение находилось в топе.

Сделав несколько шагов в направлении электроплиты, он вдруг услышал мокрый, хлюпающий шлепок. Повернувшись в сторону фрамуги, Стикер увидел на белом откосе бордовые разводы. На линолеуме дергался кусок мяса размером с половину ладони. С виду эта плоть походила на говяжью печень. Эта странная биоткань сжалась в клубок, выпустив короткие плазменные всполохи.

Как заколдованный, Стикер наблюдал за представлением. Дождавшись когда плоть выдала второй разряд, он попытался взять себя в руки. Таинственный ломоть вдруг исчез, оставив лишь кровавые пятна, капли и разводы.