Марк М Одер - Конец Антропоцена [publisher: SelfPub]

Надо было понять, на какую сторону выходит это окно. Арина мысленно нарисовала план подвала и первого этажа и сопоставила их. Получалось, справа вверху от нее теперь находилась кухня и то, другое, окно, которое она разбила, когда пыталась запутать Ничипоренко и сотоварищей. Значит, надо быть особенно осторожной. Значит, выходить к дороге, которая ведет к казармам, нужно, обогнув дом с другой стороны. По самому короткому пути идти нельзя, очень уж велика вероятность быть замеченной. На улице теперь было светлее, чем здесь, когда был выключен свет.

Она откручивала последний шуруп, когда услышала шаги. Два человека спускались по лестнице. Арина осторожно собрала шурупы с подоконника, сунула их в карман и тихонько сползла в крайнюю кабинку под окном. Соображая, как спрятать ноги, она огляделась, увидела ведро, которое стояло у стенки вне кабинки. Осторожно взяв его, она поставила прямо вплотную к шторке в бок, а сама вжалась в угол. Швейцарский нож был приведен в боевое состояние, т.е. было открыто самое большое лезвие. Арина очень надеялась, что те, чьи шаги теперь раздавались на лестнице, идут в туалет. Вскоре действительно открылась дверь туалета, и звуки на время стихли, но через какое-то время открылась дверь в душевую комнату. Резкий свет разодрал зрение в клочья. Арина зажмурилась – так больно стало глазам. Первым, похоже, вошел Дамир, поскольку именно он произнес:

– Товарищ командир, я не думаю, что душ нормально работает. Скорее всего, воды тут или вообще нет, или она ржавая. Тут так и не чинили ничего с тех пор, как те военные уехали отсюда много лет назад.

Видимо, он вошел в одну из кабинок и включил воду. Душ шумно «закрякал», «заохал», затарахтел, но не выдал поначалу и миллилитра воды. Затем, «покашливая» как будто, выплюнул совсем немного влаги и загудел.

– Командир, проверить все? Или попробовать спустить?

Трубы продолжали шуметь, подвывать и гудеть, как контрабасовые саксофоны.

– Да выключи ты на хер эту пое…ту. Я думал морду обтереть. Прямо чувствую, что вся морда в крови. Все залипло, и склеило всю кожу на х…й. Больно – аж п…ц. Найду эту суку, сначала вые…у, а потом убью. Нет! Вые…ем всей ротой, а потом посажу на кол в поле, и пусть подыхает. Б…я! Да выключи ты уже это говно. Пошли, поищем водку наверху! Хоть ею рожу оботру, раз у нас ни воды в бутылках, ни здесь нормальной воды нет!

Дверь снова распахнулась, и Ничипоренко вышел. Дамир закрыл краны, и какофония в тот же миг прекратилась. Уходя, Дамир выключил свет. Арина села на пол. Она очень устала, и ее немного потряхивало. Хотелось пить и спать. Она выложила все шурупы, чтобы они ей не мешали. Прислушавшись и подождав еще несколько минут, отправилась обратно.

Все шурупы были вывернуты, но поскольку окно открывалось внутрь, нужно было немного расшатать раму, чтобы вытащить окно. Все тем же ножом, который Арина только что собиралась использовать для обороны, она поддела раму и принялась ее расшатывать. Минут через двадцать – двадцать пять, после многократных попыток, рама наконец-то поддалась. И Арина смогла вынуть ее. Это стоило огромных усилий, а также сопровождалось большим количеством порезов и заноз, но Арина сделала главное – вытащила раму, не разбив стекла. Осторожно убрав все детали от оконного проема и выставив раму наружу, Арина перевела дух и, наконец, полезла наверх сама. Зацепившись руками, подтянувшись и оттолкнувшись ногами, она, наконец, оказалась на улице. Точнее, она оказалась в земляной нише, глубиною метр или чуть больше. Оставалось сделать еще один шаг: подняться во весь рост, опереться руками, оттолкнуться и…

От радости, что находится на свободе, она чуть не разрыдалась. Ей понадобилось несколько мгновений, чтобы справиться с собой. После этого она аккуратно приставила раму со стеклом к проему, чтобы внешне не было видно, что с окном что-то сделали. Пока никто не видит и не мешает, Арина достала карту части и посмотрела, где она находится. Подумала: нужно будет обогнуть дом, выйти к дороге, и тихонько, стараясь ни на кого не нарваться, двигаться прямо к своим казармам. Пути до казарм было – минут пятнадцать или двадцать. Главное, не встретиться по дороге с приспешниками Ничипоренко. И успеть до того, как на свободу выпустят сторожевых собак части. Арина посмотрела на часы – время было уже за полночь. Но собак, похоже, еще не выпускали.

В любом случае, оставаться здесь было нельзя. Нужно было двигаться. Она успела сделать несколько шагов, как где-то впереди послышался лай собак.

На слух Арина различила, что собак было две. Не больше. Она приготовилась к нападению. Но какое-то время ничего не происходило. Собаки лаяли, но не похоже было, что они спущены с поводков. Немного приподнявшись, она увидела дорогу и трех человек, которые бежали по ней. Двое из них держали собак, а третий нес чемоданчик. Третий человек был совсем небольшого роста: сантиметров сто пятьдесят – сто шестьдесят, не больше. Он был весьма упитан и округл. И бежать ему было явно очень трудно. Он то и дело останавливался, сгибался и, похоже, тяжело дышал. В какой-то момент чемоданчик перекочевал к одному из двух других, и все трое пошли шагом.

Это, видимо, был тот самый врач, которого приказал привести Ничипоренко. Арина наблюдала за ним и его попутчиками до тех пор, пока они не скрылись за углом. Потом Арина вылезла из укрытия и, прежде чем бежать, решила посмотреть.

Она осторожно прокралась вперед. За углом, на пороге уже стояли Ничипоренко и Дамир, встречая гостей. До Арины долетел их диалог. Говорить начал маленький человек. Он говорил спокойно, но было видно, что кричать вообще было не в его характере.

Немного картавя, он сказал:

– Господин Ничипоренко, здравствуйте. Скажите, почему меня вызвали из постели? И какая необходимость была идти, точнее, бежать сюда? Если что-то серьезное, надо бы в госпиталь. А на месте я могу сделать минимум вещей.

– Доктор Кац, я понимаю ваше неудобство, но я готов вас хорошо отблагодарить. Поверьте мне, я не могу идти в госпиталь, чтобы на меня все смотрели, а потом все это обсуждалось на каждом углу, – сказал Ничипоренко и убрал руку с салфетками от лица.

Кац в недоумении уставился на него.

– И давайте договоримся. Никаких вопросов! Ок?

– Могу я задать лишь один вопрос, господин Ничипоренко?

– Валяй, но только один!

– Господин Ничипоренко, вы промывали рану? Дезинфицировали ее? Прикладывали холодное?

Чем больше, доктор Кац смотрел на рану, тем более раскатистым становилось его «р». От волнения он начал грассировать все сильнее.

– Ну, такие вопросы вы можете задавать сколько угодно. Но ответ отрицательный. Ни холодное не прикладывал, ни дезинфицировал, – ответил Ничипоренко. – Немного обтер водкой, но… как смог.