Марк М Одер - Конец Антропоцена [publisher: SelfPub]

– Прошу простить меня, Наталья Владимировна, но боец Алик Худайберенов потребовал срочно вас разбудить.

Наталья смотрела заспанными глазами на Алика. Алик, тот самый Алик, который обожал женское общество, был шутником и душой любой компании. Тот самый Алик, который в мирное время не пропускал ни одной юбки, сейчас был крайне угнетен и взволнован. Он сказал Наталье:

– Наталья Владимировна, мне очень нужна ваша помощь. Случилось несчастье с одним из солдат, но мы не решились поднимать шум сейчас, посреди ночи. Вы сможете нам помочь? Нам нужно отвести этого бойца в медицинский кабинет и промыть раны.

Наталья захлопнула дверь и уже буквально через пару секунд вышла в армейской экипировке.

– Что случилось? Показывайте быстрее! – скомандовала Наталья.

И бодро зашагала по коридору.

Алик успел только назвать имя той, кому требовалась помощь, и Наталья уж неслась открывать кабинет.

Через полчаса Наталья с помощью Алика обработала все раны и вытащила все занозы на руках Арины. Еще через какое-то время она попросила Алика принести воды. И в тот момент, когда Алик вышел за дверь, повернулась к Арине:

– Арина, что произошло? Расскажешь мне? Учитывая, что меня вытащили из постели в столь поздний час, я имею право знать. Мне так кажется.

Арина опустила глаза, а потом подняла и посмотрела прямо в глаза Наталье:

– Вы были правы насчет Ничипоренко. Он чудовище. Я расскажу, как было дело, но вкратце, пока не вернулся Алик. Я ему доверяю, но я ничего не говорила про ваше предупреждение. И не собираюсь.

Арина сбивчиво рассказала Наталье, что произошло в доме для семей офицеров, рассказала, как она выбралась, а также рассказала про преследование с собаками. Еще она рассказала про очень странное поведение Германа.

Наталья нахмурилась. В этот момент вошел Алик с водой. Он подал ее Наталье. Наталья взяла воду, налила ее в стакан, и, растворив лекарство, дала его выпить Арине. Потом она обратилась к Алику:

– Алик, вам с Иваном нужно устроить дежурство по охране Арины. Если вдруг в помещение проникнут люди, которые не должны здесь находиться, кричите, создавайте шум и т.д. Я не могу вам пока выдать огнестрельное оружие, но могу дать два перцовых баллончика и электрошокер. Я прошу вас сейчас организовать удобное спальное место для Арины и переговорить с Иваном. Я приведу Арину через пять минут. Идите!

Алик вышел.

И, обращаясь к Арине, добавила:

– Завтра будет очень сложный день. Тебе необходимо отдохнуть. Я дам тебе на завтра болеутоляющее. И, честно, я не знаю больше, чем помочь.

Арина перебила ее:

– Наталья, спасибо уже за то, что вы сделали. Вероятнее всего, завтра мне придется записаться в отряд смертников. Это единственный выход.

– Ну подожди, может быть, кто-то еще выберет тебя для своей роты.

– Думаете, кто-то пойдет против Ничипоренко? Я так не думаю. Ничего, значит такая у меня судьба. В его роту я ни за что не должна попасть. Если я туда попаду, обратно я уже никогда не вернусь. Меня разорвут на кусочки – в прямом и переносном смысле.

Арина вздохнула. И в это момент Наталья сказала:

– Всех смертников отправляют в дальние казармы. Там условия гораздо хуже. И руководит ими другой человек. Туда почти не будет доступа. Поэтому, если ты запишешься в смертники, то, когда придешь собирать вещи, я незаметно подложу тебе несколько вещей для этого похода. Может быть, смогу хоть этим тебе помочь.

– Спасибо, Наташа. Большое спасибо! Нужно оставаться человеком даже там, где, кроме тебя, людей не осталось. Я пойду. Мне кажется, я сейчас упаду прямо здесь и засну.

– Давай, я провожу тебя.

И они вместе прошли до койки, куда Арина смогла забраться только с помощью Алика.

Всю ночь Наталья просидела в своей комнате, думая об Арине, обо всей сложившейся непростой ситуации, о войне. Но в пять утра она незаметно опустила голову на подушку и заснула.

Несмотря на все каверзы и превратности судьбы, что бы там ни происходило в мире, каждое утро наступает новый день.

Ранний подъем, подготовка к завтраку, сам завтрак и разминка не принесли радости никому из четверки. У Арины болели раны на руках, Иван с Аликом были разбиты и, как и Арина, совершенно не выспались, а Герман… Герман чувствовал себя так, как будто по нему несколько раз проехал асфальтоукладчик. При этом он честно и абсолютно тщетно пытался вспомнить хотя бы что-нибудь из вчерашнего вечера. Но кроме того, что капитан Ничипоренко предложил ему выпить, он не помнил ничего. То есть Герман помнил, что он выпил то, что протянул ему Ничипоренко, а дальше, как он говорил, начались какие-то «мультики». И больше он не смог вспомнить ничего.

На коллективном утреннем совещании они пришли к выводу, что Герману подсыпали наркотики. Арина украдкой рассказала это Наталье. И уже Наталья передала для Германа лекарство, которое позволило тому хотя бы немного прийти в себя. В общем, день начался «весело». А ведь сегодня должно было состояться последнее испытание, которое, возможно, определит дальнейшую судьбу каждого из них.

Ровно в восемь утра все сто тридцать пять человек столпились в назначенной офицерами точке сбора. Это было открытое ровное место, засеянное травой, которую, по всей видимости, вчера специально подстригли по случаю сегодняшних соревнований.

Толпа людей, которые уже не будут определены в отряды смертников, у которых есть шанс выжить, пройти войну и вернуться домой, стояли и переговаривались между собой, когда на площадку перед ними вышли офицеры. Явились командиры рот со своими солдатами, собрались также некоторые работники – из тех, что трудились в части постоянно. Наталья со своими подчиненными также была здесь.

Работники части стали огораживать поле, а потом формировать на этом поле специальные зоны, разделив таким образом все поле на девять квадратов примерно равной величины.

После этих мероприятий вперед вышли ротные командиры. Чуть отделившись от остальных, ближе всех к собравшимся стоял Ничипоренко. Лицо его было все еще в ужасном состоянии. Под глазами расплылись два огромных синяка. Повязка закрывала почти полщеки.

Он окинул взглядом собравшихся, скользнул по лицам абсолютно не понимающих, что произошло, солдат, некоторые из которых теперь громко перешептывались.

Наконец остановил злобный взгляд на Арине.

Та выдержала его внимание. Продолжила спокойно смотреть на него. Не дождавшись ее капитуляции, Ничипоренко прокашлялся и начал говорить сквозь зубы, сжав челюсти:

– Итак, сегодня последний день. День, когда решится ваша судьба. В какую роту вас отберут – зависит только от вас. Но не будем тратить время. Объясняю один раз. Да, собственно, тут и объяснять особо нечего. Вам предстоит сразиться с одним из наших офицеров или солдат. Наши офицеры – это гордость российской армии. И предупреждаю: никому не будет легко. Вам разрешаются любые приемы, кроме ударов по мужским причиндалам и по женской груди. Офицерам также запрещается наносить такие удары вам. Ваша задача показать, как вы умеете сражаться и что вы умеете в рукопашном бою. Назначать офицера на бой с тем или иным претендентом – буду я. Желаю вам удачи! – сказал Ничипоренко, улыбнулся и подмигнул Арине.