Василий Горъ - Ромм. Первый

Картинка сразу стала намного информативнее, а направление полета «Роджера», управляемого Ядвисой, и десяти зеленых меток, показывающих теоретическое местонахождение тяжелых ботов для спецопераций, заметно понятнее. Да, включив мощнейший ретранслятор ДС-связи, позаимствованный нами с одной из «Наом» Вайнары Ти’Гисс, координаты всех десяти «Даэрине» можно было показать и идеально точно. Но особой необходимости в этом не было, и я не напрягался, а просто ждал.

Следующие двадцать три минуты, на первый взгляд, не происходило ровным счетом ничего – боты, прячущиеся под маскировочными полями, «медленно» приближались каждый к своей цели; мы, постепенно отставая, «плелись» следом, а пилоты истребителей-перехватчиков, дурея от безделья, следили за ходом «ленивой части» операции во вспомогательных окнах ТК-шек. Зато на второй взгляд процесс выглядел намного более «плотным» и нервным. Я ежеминутно получал коротенькие файлы, корректирующие картинку на экране системы оперативного управления флотом, развернутую в рубке. И следил не только за тем, что происходило в Нью-Вашингтоне, но и за продвижением всех трех рейдовых групп «Луов» по Новому Орегону, Чэттему и Гемпширу[2], а также за двумя «Луовами» и десятью «Шэдди» ударной эскадры Айсбаля, в это же самое время приближающимися к Квазулу-Наталу, столичной планете зулусов. На тяжелые корабли Пятого Зеленого, не имеющие технической возможности спрятаться под маскировочными полями, и поэтому висящие в мертвой системе в трех часах гипера от нас, поглядывал значительно реже, так как они просто ждали. Кроме того, получал сообщения от парней Проныры, которые ни на миг не прерывали наблюдения за девятью объектами первостепенной важности, сверялся с таймерами, контролировал полет своего рейдера, косился на картинку из резервной рубки и так далее.

Тянуло ли меня в какой-нибудь «Даэрине»? Однозначно нет: я давно переболел детским желанием затыкать собой каждую дырку, и чувствовал себя комфортнее всего вот так, сидя в кресле «Роджера», легкими прикосновениями к нитям собственноручно сотканной «паутины» готовя охотничьи угодья и предвкушая момент, когда все намеченные жертвы окажутся замотанными в почти невесомые, но чрезвычайно прочные коконы.

Двадцать четвертая минута внесла в «скуку» некоторое оживление и начала спрессовывать время – все четырнадцать «Луов» вышли к своим целям на дистанцию гарантированного поражения, а разведывательно-диверсионные боты и боты для специальных операций зависли в считанных метрах от пентхаусов, роскошных загородных поместий, высоток с жилыми блоками самых разных ценовых категорий и частных домов. На двадцать пятой я получил очередной «пакет» корректировок, убедился, что вспомогательное окно над первым таймером СОУФ полностью зазеленело, и дал команду начинать.

Следить за действиями парней Ларри Меллоуна, работающими в Блоукрансе, столице материнской планеты зулусов, в режиме реального времени я был не в состоянии, поэтому повернулся к «окнам», на которые шла телеметрия с моих «Даэрине», и принял боевой коктейль для ускорения реакции. Первое мгновение на всех десяти картинках прошло совершенно одинаково: обычные, поляризованные или бронированные стекла вдребезги разлетались под ударами тэххерских аналогов «Пробойников», предназначенных для пробивания абордажных дыр в корпусах куда более прочных боевых кораблей. А затем каждая картинка разделилась еще на десять частей, демонстрирующих действия конкретных абордажников.

Конечно же, охватить взглядом сразу все окна было проблематично, поэтому я уделял по две-три секунды самому интересному или тому, что в тот момент казалось таковым:

…Резкое смещение чуть зеленоватого коридора вправо, «бросок» роскошной резной деревянной двери прямо в камеру, ее стремительный поворот на настоящих петлях и две обнаженные фигуры, в страхе застывшие на огромной двуспальной кровати…

…Стеклянный «дождь», сквозь который рвется камера чьего-то шлема, огромная ванна, отделанная нежно-розовым камнем, три причудливо переплетенных тела, занимающихся любовью под воздействием какой-то дури и не замечающих ни звона осколков, все еще скачущих по полу, ни угловатых скафов, неудержимо сокращающих расстояние, ни штурмовых комплексов, отслеживающих каждое движение…

…Медленно переворачивающийся кверху ножками журнальный столик, бутылки с шампанским, вращающиеся вокруг своей оси и оставляющие за горлышками струи белоснежной пены, перекошенное в животном ужасе лицо седовласого мужчины, опрокидывающегося навзничь вместе с широченным кожаным креслом, и разлетающиеся по комнате документы…

…Спину, затянутую в розовый банный халат и мелькающую в поворотах коридора, мощную стальную дверь с невероятным количеством замков, внезапно преградившую путь и беглецу, и преследователю, судорожные движения мокрых рук, пытающихся справиться с самым настоящим засовом, и приклад штурмового комплекса, приближающийся к стриженному затылку…

Картинок было ровно сто, но я обратил внимание в лучшем случае на четверть, так как уже на пятьдесят пятой секунде еще в одном вспомогательном окне засветилось зеленым кантиком первое идентифицированное лицо. Кажется, на шестом месте четвертого ряда. Через восемнадцать секунд чуть правее и ниже полыхнуло второе, еще через шесть – третье, точно над вторым. А с конца следующей минуты зеленые пятна начали вспыхивать по всему окну.

Фиолетовая полоса, выделившая девять самых верхних, обратила на себя внимание на тридцать первой секунде четвертой минуты, и я, задавив вспышку радости, отправил приказ начинать шоу всем двенадцати «Луовам» и одному из парней Проныры, управляющему в удаленном режиме стареньким средним флотским транспортником «Гавайи», пытающимся поднять полные трюмы противокорабельных ракет «Retribution» к одной из орбитальных крепостей.

Самое начало шестой минуты залило зеленым еще одно вспомогательное окно. И сразу же подсветило его же фиолетовым кантиком – «Шэдди» Айсбаля не только закончили работу в Блоукрансе, столице Квазулу-Натала, но и легли на курс возвращения к кораблям базирования. Конец седьмой порадовал уходом от потрошимого объекта последнего «Даэрине». А восьмая – последовательным появлением трех черных кружков прямо на главном экране СОУФ.

По большому счету, после этой корректировки можно было расслабиться и начать праздновать победу. Но я привык считать, что любая операция заканчивается только после возвращения кораблей на космодром приписки, соответственно, пребывал в напряжении до тех пор, пока на борт «Роджера», зависшего над геометрическим центром «пятна», образованного метками наших ботов для спецопераций, не влетел последний «Даэрине». А потом уменьшил «облако» системы оперативного управления флота почти до минимума, вывесил на ее место картинку с одного из местных спутников и прикипел взглядом к изображению…