Сергей Панченко - Warm

– Идея правильная. А что делать с теми, у кого ничего нет?

– Придумаем. С баб можно натурой брать, а с мужиков..., пусть ищут, пока не найдут что пожрать, не пройдут.

– А если, кто серьезный с оружием появится?

– Откуда? Так думать, лучше ничего не начинать. Да и не осталось никого серьезных. Все полудохлые, испуганные.

Денис хотел предупредить Артема с Федором, но опоздал, по ступеням застучали ноги.

– Стоять! – крикнул он и отошел подальше от ступеней.

Шаги замерли. Клацнуло железо, и следом раздался громкий выстрел. Денис упал на железный пол и выстрелил два раза в ответ. На третьем выстреле случилась осечка.

Глава 20

Если бы Александр решил установить громоотвод на десять шагов дальше, то участь его была бы незавидна. Упасть с такой высоты без последствий не получилось бы. Когда солнце взошло основательно, и через непременную облачность осветило дно обрыва, перехватило дыхание от глубины и крутости откоса. Было такое ощущение, что в этом месте каким-то неведомым гигантским ножом, как от пирога, был вырезан кусок поверхности.

– Возвращаемся? – cпросил Гурьян. – Или?

– Или. С топографической точки зрения этот новообразованный водоем представляет крайний интерес. Думаю, он не настолько велик, как нам кажется отсюда, и было бы хорошо занести его размеры на карту.

– А может, ваше благородие, вернемся и пойдем в другую сторону от станции? Все-таки на первом месте у нас более практичный интерес?

– Это же день потерять, мужики, на обратную дорогу, итого два, в общей сложности. Я хотел бы понять размеры этого феномена, что в будущем нам точно пригодится, – Александр решил настоять.

– Мы много не пройдем по грязи, Сергеич. Это в пять раз медленнее, чем по насыпи, – Гурьян был на стороне Гордея.

– Ладно, не буду настаивать. Ждите меня здесь, я пойду один. Если за полдня не дойду до краев этого провала, вернусь назад и пойдем обратно.

– Ваше благородие, это звучит так, словно ты хочешь обвинить нас в лени и трусости. А вдруг ты хапнешь ядовитого воздуха, кто тебя вытащит?

– Я буду крайне осторожен.

– Нет. Дурацкий план, Ваше благородие. Или все вместе, или никто.

– Я пойду независимо от того, пойдете вы со мной или нет. Так что решайте.

Гордей возмущенно закатил глаза и вздохнул. Гурьян полез в котомку, чтобы приготовить завтрак.

– Да уж, Александр Сергеич, Вы прям оставляете нам простор для выбора решений.

– Это значит, да?

– Это не твердое «да», это такое вялое, вынужденное «да», которое готово превратиться в «нет».

– Мужики, я знаю, что это правильное решение. Моя интуиция говорит мне, что надо идти вдоль обрыва. Логика говорит другое, но у логики нет опыта в таких делах.

– Ладно, по инерции, мы подчинимся, – согласился Гордей. – Но если инерция Вас подведет, то в следующий раз будет выбирать решение большинства.

– Согласен. Сам рад проверить себя на самодурство. Всегда, когда я не могу объяснить свое решение, где-то в глубине души считаю себя самодуром, правда, до тех пор, пока не пойму, что был прав.

– Отлично, – Гурьян вынул банку рыбной консервы без этикетки. – Кто хочет проверить свою интуицию, это в томате или масле?

Гордей уставился на Александра, желая, чтобы он продемонстрировал навыки своей чувствительной интуиции.

– Я не экстрасенс и не могу чувствовать то, к чему у меня нет интереса. Мне все равно, что в банке.

– Понятно. Будь там черная икра, Вы бы почуяли?

– Нет, хватит ловить меня на том, что вы неправильно поняли.

В банке оказалась рыба в масле. Ее поделили на три равных части и быстро съели. Завтрак почти не утолил голод, просто оставил во рту приятное ощущение побывавшей в нем пищи. Его запили чистой водой.

Солнце поднялось на четверть от линии горизонта, развеяв туманную дымку над водой. Даже в этом случае противоположный берег не был виден. Серебристый отсвет на волнующейся водной поверхности терялся во мраке влажного воздуха, скрывающего горизонт.

Александр велел держаться от края обрыва не менее чем в трехстах шагах, чтобы не обрушиться вниз вместе с берегом. Они прошли вдоль него не меньше часа, проделав не меньше трех километров. Идти было тяжело по рыхлой и сырой земле, обходя все лужи и овраги. Гордей и Гурьян стоически переносили неудобства передвижения, оставляя на потом свои аргументы, против этого выбора.

– Я уже привык к тому, что мир почти не издает звуков, – поделился Гурьян. – Раньше было такое ощущение, что я оглох и просто не слышу. А сейчас норм, как-будто так и надо.

– У меня тоже так было, – согласился Александр. – Пока мошкара не появилась. С ней стало не так тихо.

– О, мошкара нам еще даст прикурить. Лучше бы птички появились.

– Откуда им взяться? Птицы теперь точно не появятся. У них шансов никаких не было. Только летучие мыши из пещер. Но они не совсем птички.

– Понятно, одна мерзость осталась. Я и про людей тоже, – усмехнулся Гордей. – Господь там уже, наверное, сам не рад, что создал нас, а теперь вывести не может. Хуже тараканов.

– Хотел бы уничтожить – уничтожил. Просто Земле потребовалась форматирование. Что-то после этой катастрофы пойдет не так, как шло до нее. Мы стали токсичными сами для себя. А знаете, почему так происходит? – Гурьян взял паузу, чтобы остальные подготовились услышать его версию. – Нас стало слишком много, и в основном не в физическом, а эмоциональном плане. Мы засрали плохими мыслями земную ауру.

– Вот оно, откровение. Ты что, адвентистов наслушался?

– Нет, в интернете прочитал перед самой катастрофой. Тогда я тоже посмеялся, но сейчас вспоминаю и мне не смешно. Мы же реально, все производили дурные мысли. Если Бог видел духовную ауру вокруг планеты, то она точно была черной, как дым, и воняла, как… – Гурьян принюхался, – как сероводород.

В воздухе на самом деле появился ставший уже привычным запах тухлых яиц. Причем, это сравнение больше ему не подходило. Яиц уже давно никто не видел, а если бы увидел, то было бы грешно приписывать им сравнение с неприятными запахами.

– Где-то бурлит рядом, – Гордей заводил носом по ветру, пытаясь определить направление источника.

– Стой! – Александр ухватил его за рубаху.

Он вовремя заметил, что сырая земля впереди имеет немного другой вид. Неожиданно в трех метрах перед ними земля вздыбилась бугром, надувшемся за несколько секунд до размеров двухместной палатки. Пузырь лопнул почти беззвучно, наполнив воздух вокруг себя концентрированным едким запахом сероводорода.

– Вот, черт! Эту мину почти не было видно, – Гордей представил, что могло случиться с ним, если бы Сергеич не задержал его. – Как ты ее заметил, Ваше благородие?