Сергей Панченко - Warm

– Я видел её издалека, а сейчас просто пытался увидеть, точно зная, что она есть. Удивительно, как этот источник сливается с обычной землей.

– Да она тут вся, как один гейзер, – Гурьян указал направо, где вздулся и чпокнул еще один пузырь. – Как так может быть, а? Я понимаю, если бы мы находились ниже уровня земли и там бы из земли били источники и выходил газ по пути наименьшего сопротивления, а то ему еще триста метров через землю идти.

– Ничего не могу сказать по этому поводу. Большая часть гейзеров всегда находилась в горах. Возможно, под нами близко к поверхности находится магма, а ей продавить лишние триста метров земли ничего не стоит.

– Главное, смотреть теперь под ноги, – посоветовал Гордей.

Хорошо, что в этих местах непрерывно дул ветер, иначе любой выброс вулканического газа мог запросто зависнуть на месте, создав ядовитый мешок вокруг гейзера. Воздух смешивал ядовитые испарения, заставляя глаза слезиться, не причиняя иных неприятностей.

Спустя час ходьбы по гейзерному минному полю послышался периодический шум со стороны образовавшегося после катастрофы водоема. Низкий гул совпадал с еле уловимой вибрацией земли. Проигнорировать эту странность Александр никак не мог. Он выбрал часть берега, находящуюся на некотором возвышении, относительно остального ландшафта. Отсюда открывался неплохой вид на то, что происходило внизу.

«Море» до сих пор выглядело точно так же, как и в том месте, в котором они обнаружили его с утра. Можно было предположить, что трансформация поверхности была настолько глобальной, что очертания континентов могли измениться до неузнаваемости. Александр вспомнил о космонавтах.

– А ведь те, кто в космосе, могут до сих пор летать вокруг и сокрушаться, что мир погиб. Представьте себе, катастрофа происходила у них на глазах, они видели все и думаю, даже засняли.

– А толку-то? Кто это увидит? Я бы на их месте на Землю не возвращался. Помер бы там, в привычной обстановке, – произнес Гурьян. – У них ничего не изменилось.

– Смотрите, – взволнованно крикнул Гордей и показал на воду.

Темные воды приходили в движение. На ровной поверхности всё отчетливее проступал круг. Вода закручивалась в водоворот. Она набирала скорость, образуя воронку и вот, прямо по центру, появилось темное отверстие. Из него донесся низкий вибрирующий звук. Отверстие расширялось, а звук менял тональность. Почва затряслась под ногами, как при легком землетрясении. Края обрыва зашумели осыпающимися обвалами.

Воронка по центру резко закрылась, и звук оборвался, словно подземная емкость набралась всклянь.

– Впечатляюще, – тихо произнес Гурьян.

– Я бы на лодке в плавание не пустился, – признался Гордей. – Это просто жуть какая-то.

Буквально через пару минут из земли полезли пузыри смердящего пара.

– Мы стоим на крышке чайника, который все время кипит, – Александр притопнул по мягкой земле. – Поэтому, ему приходиться все время охлаждаться водой, чтобы не взорваться.

– Как-то тревожно, Ваше благородие, стоять на крышке.

– Идем дальше. Обратно пойдем окольной дорогой, чтобы не наступать на крышку.

Все испытали облегчение, когда зыбкая почва, хлюпающая пузырями вулканических газов, осталась позади. Обрыв по левую руку не сильно изменился за несколько часов ходьбы. Гордей посмотрел вверх, на светлое пятно размытого солнечного диска.

– Через пару часов надо возвращаться, чтобы успеть до темноты забраться на насыпь.

– Так и поступим, – Александр не стал спорить.

Они сделали важное географическое открытие, которое поможет им избежать проблем в будущем, что было очень важно. Конечно, хотелось понять размеры разлома. В воображении Александру представлялось, что это разлом континентальной плиты, протянувшийся по всей ее длине. Только в этом случае надо было пройти тысячи километров, чтобы убедиться окончательно. К такому Александр не был готов.

– А что, если это так и есть? – спросил Гурьян, выслушав размышления Александра. – Почему лава не выступила?

– Все еще впереди. Континенты будут разъезжается, либо наезжать друг на друга, провоцируя сейсмическую и вулканическую активность. Здесь могут начать расти горы.

– Блин, слишком близко к Зарянке. Не хотелось бы такой активности по соседству, – заявил Гордей.

– Ничего, люди всегда жили подле вулканов. Серьезные извержения случаются раз в тысячу лет и больше. От Зарянки к тому времени ничего не останется, – успокоил его Александр.

Когда на пути попадалась низина, ее обходили стороной, помня о своем печальном опыте. Понять, скопился в ней газ или нет, было невозможно. Сероводород еще можно было учуять, а вот углекислый газ не имел запаха.

– Нам нужен какой-то прибор, чтобы проверять такие места.

– Конечно, прибор, – засмеялся Гордей. – Нам нужен не сильно полезный человек, которого можно пускать проверять перед собой. На веревочке, чтобы не на один раз хватало.

– Ты про Вторушу? – догадался Гурьян.

– А что, он у нас тертый калач, крепкий, не хуже Гришки Распутина, ничего ему не сделается.

– Так и Забава тоже ему под стать, многое пережила.

– Во, видел! – Гордей поднес кулак к лицу Гурьяна.

– Эй, хватит уже упражняться в черном юморе, – остановил их Александр. – Гляньте вперед, я вижу темную линию или мне кажется?

Гордей и Гурьян присмотрелись.

– И я вижу, – согласился Гурьян. – Это похоже на железнодорожную насыпь.

– А как так получается? – удивился Гордей. – Мы же шли все время вдоль берега. Ее здесь не должно быть. Может, это автомобильная трасса?

– Может, – Александр прибавил шаг.

Чем ближе они подходили, тем понятнее становилось, что это именно железнодорожная насыпь. Ржавые рельсы, закрученные и разорванные землетрясением, не давали предположить что-то иное.

– Мистика какая-то, – Гурьян снял с себя обувь и порты, чтобы форсировать лужу перед насыпью.

Все трое взобрались на нее. Как и в том месте, которое они покинули полдня назад, дорога обрывалась в пропасть.

– Я чего-то не пойму, – Гордей потер уши, чтобы к голове притекла кровь, – получается, что мы развернулись и пришли на то же место.

– Нет, конечно, – Александр достал тканевую карту и разложил ее перед собой.

Вынул из котомки чернильницу со свекловичным красителем и начал чертить контур. Он нарисовал полукруг, от которого отходила прямая полоска, как продолжение той, что была на диаметрально противоположной стороне.

– Я понял, – произнес Гордей, – но хочу не согласиться, мы не видели искривления берега, он всегда был прямой.

– Он казался прямым, потому что мы видели слишком мало. На самом деле, и я даже рад этому, этот обрыв не разлом земной коры, а всего лишь стенки большого провала, и я сейчас даже вам скажу, каков его примерный диаметр.