Дэн Абнетт - Прямое серебро

Корбек осмотрел окоп за поворотом. Его отряд уничтожил налетчиков аж до следующего вала, примерно в десяти метрах от него.

— Давай вперёд, — сказал он Мквеннеру. — Я надеюсь, что по ту сторону траверса уже стоят крассианцы. Не дай им себя подстрелить.

Мквеннер кивнул и усмехнулся. Добравшись до края, он заглянул за угол. Плотный лазерный огонь тут же заставил его отпрянуть назад.

— Гвардия! Мы – гвардия! — крикнул он. Снова выстрелы. Крассианцы, новый отряд со сравнительно небольшим опытом сражений, понесли за последние сорок пять минут серьёзный урон. Они были напуганы, обозлены и стреляли во всё подряд.

К Мквеннеру присоединился Рерваль.

— Они не допускают даже возможности, что мы можем оказаться не шадикцами, — сказал Мквеннер.

— Нам надо чем-то привлечь их внимание, — согласился Рерваль. Он вытащил сигнальный пистолет, переломил его и стал рыться в подсумке с дымовыми и сигнальными патронами. — Какой сегодня цвет для "своих"? — спросил он.

— Синий, — сказал Мквеннер. Он прекрасно знал, что Рерваль также знал это. Рерваль был вокс-оператором, наряду с Белтайном и Раффланом, лучшим специалистом по связи в полку. Этот вопрос был для Рерваля приёмом борьбы со стрессом. Способом его преодоления. Возможность выяснить, что Мквеннер думает об этой идее, даже не спрашивая об этом.

— Синий. Верно, — подтвердил Рерваль. Он вставил патрон с цветной маркировкой в ​​сигнальный пистолет, защёлкнул его, взвёл курок и предупредил, — Отвернись.

Они оба отвели взгляд в сторону. Рерваль выстрелил из сигнального пистолета за угол так, что ракета угодила как раз в грязную стену за поворотом. Он загорелся фосфоресцирующим белым светом с голубым оттенком из-за дыма, который повалил следом. Свет был ярким и жёстким. Он казался холодным и заставлял всё вокруг отбрасывать длинные чернильные тени. Лазерный огонь прекратился.

— Гвардейцы! Здесь гвардейцы! — снова крикнул Мквеннер. — Вы, там – крассианцы?

Пауза в ожидании ответа.

— Крассианцы? — позвал опять Мквеннер.

— Да! Какой дневной код?

— Альфа синий пентакост! — крикнул Рерваль.

— Салютант синий одиннадцать! — раздался верный ответ.

— Я выхожу, — крикнул Мквеннер, — не стреляйте!

Он медленно вошёл в траншею, всё ещё освещенную ярким светом шипящего сигнального снаряда. Вокруг него клубился синий дым. Это был театральный выход, и Рерваль был этим весьма впечатлён.

Крассианские солдаты шли по траншее им навстречу. Их оружие до сих пор было поднято, и все они выглядели нервными и напуганными. Большинство из них – юнцы. Лица смотрелись бледными на фоне их медно-красных шинелей.

— Откуда вы, чёрт возьми? — спросил старший офицер.

— Наловые леса, к западу от Аттики, — ответил Мквеннер с присущей ему прямотой. Это явно озадачило офицера.

— Мы Танитский Первый-и-единственный, поправил сослуживца Рерваль. — Мы пробились с юга.

— Танитцы? – переспросил офицер. Двое или трое молодых парней из его отряда едва не рыдали. Мквеннер решил, что это были слёзы облегчения.

— Они нас сильно потрепали, пришлось туго, — сказал офицер. — Они отступили? Вы перебили их?

— Ещё нет, — сказал Мквеннер.

В пятнадцати метрах за углом Корбек вёл "переговоры" по зачистке боковой траншеи.

Вместе с Коуном, Веддекином и Поноре он регулярно выпускал очереди вниз по окопу, но ответ был неизменным. Хуже всего было то, что по крайней мере у одного из рейдеров был дробовик, а точнее: обрез, идеальное оружие для окопных боёв. Нырнуть туда, рискуя получить пулю – одно дело, и Мёртан Фейгор, вероятно, дал бы вам в этом фору. Но дробовик бил по площади.

Силло проверил это на своей шкуре. Поноре оттащил его от перекрёстка и перевязал рану, но Корбек знал, что ранение дробью было чревато гангреной, даже если шадикцы не обработали свинец бактериальными препаратами, хотя это и было в порядке вещей для заклятых врагов.

Силло получил ранение в левое бедро, причём ему оторвало штанину, пояс порвался, а дыра в мясе была такой глубокой, что Корбек увидел желтый жир и кость. Силло заорал, потерял сознание, а когда снова очнулся, то продолжил орать. Он замолчал лишь, когда Поноре воткнул ему в ягодицу одноразовый инъектор из набора, полный морфозии.

— Должен быть обходной путь, — предположил Веддекин, прислонившись к стене у перекрестка.

— Должен. Вот только кто бы знал, где он? — проворчал Корбек. — Эх, если б у нас была фесова карта…

На самом деле у него была фесова карта. Всем старшим офицерам дали по одной, когда они отмечались в штабе 55-го сектора по пути на фронт. У той карты было целых три недостатка. Во-первых, она показывал только непосредственную дислокацию офицера, которая, в случае Корбека, ограничивалась станцией 295. Во-вторых, там не было мелких деталей, вроде траншей снабжения, линий связи, путей доставки боеприпасов или наблюдательных пунктов, поскольку командование Альянса опасалось, что на столько подробная карта, оказалась бы слишком ценной в случае захвата врагом. Поэтому, даже если бы Корбек раздобыл карту с координатами 296-ой и севернее, на ней всё равно отсутствовал бы искомый путь.

И, в-третьих, что было гораздо хуже, эта карта выглядела так, словно облитому чернилами таракану под кайфом позволили пробежать по клочку использованной туалетной бумаги.

— Мы можем попробовать по верху, — сказал Коун, размышляя вслух. — Вчера ночью, на 143-ей, нашим скаутам это удалось.

«Ну, конечно, они ж фесовы разведчики! Лучшие из лучших среди нас, на полвека моложе меня и в целом настолько крепкие ребята, что могут колоть орехи подмышками», — хотел сказать Корбек. Но сдержался. Коун просто пытался помочь.

— Держу пари, они этого и ждут, приятель, — сказал Корбек. Он взял шадикский шлем, повесил на дуло лазгана и поднял над краем окопа.

Спустя мгновение винтовочная пуля врезалась в него и со звоном отправила в полёт.

Коун кисло улыбнулся Корбеку и пожал плечами.

Поноре огляделся. — Святой гак! — начал он. — Повезло ещё, что мы не вспыхнули тут, как на костре, когда началась перестрелка!

Опять нытьё. Корбека больше не интересовало, что должен был сказать Поноре. Прямо сейчас ему хотелось подойти и шлёпнуть его по-тихой. Без сомнения, так он бы и поступил, если бы ему не нужно было занять для этого очередь.

Поноре всё не унимался. Он перебрался на другую сторону и отдёрнул брезент. Как и во многих других траншеях снабжения, по бокам были вырыты ниши для хранения припасов, которые затем занавешивались тканью. Поноре указал на сложенные стопкой пакеты с бинтами, банки с овощным супом, муслиновые мешочки со свечами и три или четыре бочки с маслом для ламп.

— Если бы сюда попал выстрел, — простонал Поноре, — шарах! И конец нам.