Дэн Абнетт - Прямое серебро

— Ты не упускаешь выгоды, а, Куу? — с одобрением протянул Фейгор.

— Точняк, — кивнул Лайджа Куу.

Каффран привёл свою команду на заднюю кухню. — Занятно, — сказал Мквеннер.

— Что именно?

— Всё чисто и прибрано… кроме чашки и тарелки у раковины.

— Кто-то уходил в спешке, — сказал Рерваль. — Предполагалось, что весь этот регион был эвакуирован.

— Тогда почему я чувствую запах чеснока? — спросил Вен.

Направив луч фонаря в тень, Каффран прошёл через буфетную и пустую, пахнущую сыростью посудомойню. Джайхо пошёл следом.

Джайхо обнаружил полуприкрытую дверь, ведущую с кухни. Там была кладовая, где на полках стояли маринованные фрукты и банки с консервированными овощами. Четыре солёных окорока болтались на крюках под потолком.

Гак побери, у меня аж слюнки потекли, — сказал Джайхо. С момента высадки они питались ужасно.

Зазвонил вокс.

— Гляньте-ка, что я нашёл, ребята, — сообщил Фейгор.

Команда Каффрана обнаружила Фейгора в подвале дома. Через дверь из холла туда вела короткая каменная лестница. На винных стеллажах по пять полок были нанесены даты.

Фейгор взял бутылку с одного из стеллажей, отбил горлышко о стену подвала и, запрокинув голову, щедро плеснул напиток себе в рот.

— Гутес, Куу, — позвал он, срыгнув и облизывая губы. — Давайте-ка, запалите костерок, и тащите это наверх. Только аккуратно. Кажется, мы нашли где перекантоваться.

— Мы должны обеспечить защиту лагеря, — возразил Мквеннер.

— Окей, вот и займись этим, — отрезал Фейгор. Всем было слышно, как снаружи бушуют ветер и дождь. — Сделай всё, что посчитаешь нужным.

Мквеннер на секунду впился глазами в Фейгора, а затем повернулся к Джайхо. — Идём.

Оба покинули подвал.

Фейгор сделал ещё глоток из бутылки и взглянул на Каффрана. — Это не сакра, конечно, — сказал он, — но по здешним меркам неплохо.

Молча они ждали, пока не перестанут палить орудия. Потом покинули укрытия, взобрались вверх по лестнице и перелезли через парапет. В черноту и грязь. Внутри крохотных отдельных мирков их душных газовых респираторов.

Было около 3:30 утра, и казалось, что целая жизнь пройдёт, пока наступит день.

— Держитесь ближе, — сказала Криид в свою микробусину, шум её собственного дыхания отдавался эхом внутри матерчатого противогаза. Её взвод слишком рассредоточился. Где-то слева от них был Пятый взвод, ребята Сорика. Справа – Семнадцатый Рэглона. Где-то вокруг неё был её собственный гаков взвод, но она не могла никого разглядеть. Проклятые намордники: это шоры, кляп и беруши в одной обёртке.

Света едва хватало. Он пробивался сквозь мутные пластиковые линзы её противогаза, янтарный и тусклый, но достаточный, чтобы разглядеть пейзаж ничейной земли. Из кратеров поднимался густой дым, скрывая мотки колючей проволоки. Отравленная вода, заполнявшая глубокие воронки от снарядов, источала слабое фосфоресцирующее сияние.

Это была игра. Одна из тех, что не приносят веселья. Никто не ожидал подобного. До тех пор, пока их не перевели в 58-ой сектор.

Криид не хватало ДаФельбе поблизости. По слухам, рана на его лице хорошо заживала. Ей пришлось назначить Мхефа своим адъютантом, хотя с долговязым танитцем она не ладила.

Земля была влажной и липкой. Создавалось ощущение, что идёшь сквозь карамель. Единственным, что она могла слышать, было то, как её лёгкие надсадно гоняют воздух сквозь противогаз.

— Проволока! — послышался приглушённый голос. Она повернула голову. Мкхеф застыл в ожидании, пока Кенфельд и Вулли притащат кусачки.

Криид присела на корточки. Повсюду вокруг неё появлялись безымянные призраки в респираторах, просто тени при скудном освещении. Все были при полном камуфляже, завёрнутые в свои маскировочные плащи.

— Срезали! — доложил Кенфельд. Его голос звучал так, будто он исходил из коробки. Он встал и руками в перчатках откинул в стороны куски заграждения.

— Продолжаем путь, за мной, — прошептала Криид.

Не дальше, чем в пятидесяти метрах левее Криид, Сорик вёл свой взвод вперёд. Несмотря на близость, он не видел ни группу Криид, ни людей Обеля, которые, в свою очередь, сейчас должны были бежать левее него.

Авгун Сорик весь вспотел из-за противогаза. Он ненавидел противогазы. Он ничего не видел и задыхался, его и без того ослабленное зрение сделалось и вовсе дрянным.

Грязь была адом. Податливой, влажной и глубокой. Она норовила стащить ботинки, всякий раз, как он делал шаг; земля словно была голодна. Сорику пришлось остановиться, чтобы прикрыть рядового Хефрона, который недостаточно хорошо завязал шнурки и потерял ботинок, зачерпнув им грязь.

— А ну нацепляй обратно свой гаков ботинок! — рявкнул Сорик, тяжело дыша во влажной темноте капюшона.

— Прости, сардж, прости… — всё повторял Хефрон.

— Заткнись и завязывай! — Сорик отошёл, пытаясь отдышаться. Сырой горячий воздух не давал облегчения. Его единственный здоровый глаз заливало потом, который невозможно было смахнуть.

— Гак!

Хефрон, наконец, поднялся, и Сорик отправил его в путь подзатыльником. Но не успел он и сам сделать пары шагов, как споткнулся обо что-то глубоко засевшее в иле, и упал.

Жидкая грязь брызнула на окуляры его противогаза. Видеть он теперь не мог. Зато смог почувствовать вкус грязной воды, залившей марлевый фильтр. Руки схватили его и потянули вверх. — Сардж? Ты в порядке?

Это был Вивво, его голос слышался через линк.

— Ага.

— Вы ранены?

— Нет. Просто упал.

— Гак, я думал, Вас подстрелили.

— Вытри, ради бога, мне эти гаковы линзы, — сказал Сорик. Раздался скрип, и способность видеть вернулась.

Вивво пальцами соскрёб грязь с линз Сорика. — Вам больно? — спросил он.

— Нет! Да, ногу ушиб. На что-то упал. — Теперь дышать стало ещё труднее. Сорик никогда не чувствовал себя таким подавленным. Чёртов противогаз…

— Дай мне минутку, Вивво. Иди. Собери взвод, пока они не убежали слишком далеко вперёд.

Сорик поплёлся дальше, ощупывая ногу на предмет синяка. Он упал на что-то твёрдое.

У него в кармане что-то было. Не глядя он вынул предмет и поднёс к лицу. Это была латунная капсула для сообщений.

Сердце Сорика застучало сильнее. Он был уверен, что оставил эту штуку в редуте.

Руками в грязных перчатках он неуклюже отвинтил колпачок. Как он и думал, внутри оказался сложенный тонкий листок синей бумаги.

Сквозь измазанные грязью визоры противогаза было трудно читать. Текст гласил: «Воздух чист. Противогазы ни к чему. Предупреди Десятый о мельнице».