Дэн Абнетт - Прямое серебро

И всё же оба смеялись.

Боль в животе Роуна, усилившаяся на какое-то время, постепенно утихла, когда он перестал напрягаться. Они оба глубоко дышали, наслаждаясь свежим воздухом. Точнее, совершенно несвежим: пахло грязью, потом, сырой мешковиной, фуцелином, прометием, плесенью, скисшей пищей и сортирами.

Но, тем не менее, световые годы разделяли всё это и отравленную газом вонь отходов, пропитавшую лазарет.

— Нам следует делать это чаще, — пошутила Банда, явно испытывая боль, но наслаждаясь побегом.

— Теперь я понимаю, что имел в виду Корбек, — сказал он в ответ.

— Что?

Роун посмотрел на неё. — Не так давно ему пришлось тяжко. Раненый, прикованный к постели. Он рассказал мне, чего ему больше всего не хватало, что причиняло ему настоящую боль, и по чему на самом деле он скучал. Физическая боль от травм не имела большого значения. Он лишался своего места в жизни.

Она кивнула.

— Я никак не мог понять, что он имел ввиду. Я думал, что ранение – это как отпуск. Ты слишком занят своей травмой, чтобы ещё беспокоиться о чём-то другом. Но он был прав. Такое чувство, что меня бросили умирать, похоронили, а галактика продолжила вертеться без меня.

Последовала долгая пауза. Отряд фичуанской пехоты прошел по резервной траншее под ними. Где-то приглушенно зазвенел полевой вокс.

— Почему ты приказал мне не умирать? — спросила она.

— Что?

— В окопе. Я слышала тебя. Не могла ответить, но я тебя слышала. Ты приказал мне не умирать.

Он подумал. — Потому что я не хотел беспокоиться о поисках нового взводного снайпера, — наконец, ответил он.

Она мудро кивнула, скрыв мимолётную улыбку. — Я так и поняла, — сказала она.

Роун встал и посмотрел через стену из мешков с песком в окоп резерва. Войска приходили и уходили. Мимо прогрохотала грязная чёрная танкетка, нагруженная снарядами для полевых орудий и завёрнутыми в мешковину ракетами для миномётов.

— Что-то происходит, — сообщил Роун.

— Что?

— Только что прибежал Белтайн и зашёл в лазарет.

— А, — понимающе кивнула Банда, — ты имел в виду, что-то пошло наперекосяк…

— Я тут немного занят, адъютант Белтайн, — заметил Дорден, предприняв ещё одну попытку промыть глаза кричавшему и брыкавшемуся бойцу Альянса.

— Я это вижу, доктор, — сказал Белтайн.

— Значит, придется подождать.

— При всём уважении, доктор, полковник-комиссар сказал, что Вы сами просили. Он сказал передать вам, что разведотряд выходит через пятнадцать минут и…

— И?

— И Вы должны пошевеливать своей фесовой задницей. Его слова.

— Правда? — удивился Дорден. — Я думал, он не объявит сбор до вечера.

Бельтайн что-то сказал, но его слова заглушил крик человека на каталке.

— Я сказал… планы изменились, доктор. У нас появилось прикрытие и днём. Газ, понимаете? И целая куча отвлекающих факторов. Идёт контратака. Танки и всё такое.

— Я просто не могу бросить всё это, Белтайн, — сказал Дорден. Он пообещал Гаунту присоединиться к следующему патрулю, надеясь, что они смогут обнаружить кого-нибудь из взвода Рэглона. При этом он никак не рассчитывал на то, что приёмный покой, заполонят обожженные химикатами люди.

— Ступай, Толин. Я справлюсь, — сказала Курт, возникнув из ниоткуда. Её фартук был залит желчью и пеной.

— Ты уверена, Ана?

— Да. Просто иди. — Она стала примеряться к бьющемуся пациенту.

— Держите же его! — прикрикнула она на стоящих рядом носильщиков, и те бросились на помощь.

Дорден стянул испачканные перчатки и шапочку, бросив их в урну. Он взял свежий фартук с вешалки и стал складывать в свою аптечку медикаменты с полок.

— У нас мало времени, — поторапливал Белтайн.

— Тогда будь любезен, забери мою куртку и камуфляж из смежного кабинета. Они на вешалке.

Дорден застегнул свою сумку и перекинул лямку через плечо. — Внимание! — зазвучал его голос сквозь суматоху в палате. — Имейте в виду, что хирург Курт теперь остаётся за главного. Никаких поблажек и отговорок. Все вопросы решает она.

Белтайн вернулся и помог Дордену надеть полевую куртку медслужбы.

— Удачи! — пожелала ему Курт.

— Оставь её себе, — ответил он. — Тебе она больше понадобится.

Накинув плащ на плечи, Дорден поспешил вверх по пандусу лазарета вслед за Белтайном.

Значит, он решил пойти при свете дня? — спросил он.

— Да, доктор. Я слышал, как он говорил графу Голке, что для скрытности не обязательно нужна тишина. Он хочет использовать шум, газ и неразбериху, чтобы вернуться туда, где спецгруппы были прошлой ночью.

— Понятно. Нам нужно вернуться. Я забыл респиратор.

Белтайн обернулся и подмигнул. — Его я тоже прихватил, — сказал он.

— И обо всём-то ты подумал, — съязвил Дорден.

— В этом и состоит моя обязанность, — без тени иронии заметил Белтайн.

Они выбежали в траншею резерва и направились на север к первому окопу сообщения, ведущему на восток.

Дорден вдруг остановился и оглянулся. Белтайн тоже притормозил.

— Какого феса ты там делаешь? — крикнул Дорден в сторону ближайшго наблюдательного поста.

— Мне уже лучше! — крикнул в ответ Роун, слегка помахав рукой. — Доброй охоты, доктор!

— Просто… просто прими своё лекарство! — раздражённо крикнул Дорден Роуну, и последовал за Белтайном в траншею.

Роун снова сел, достал из кармана фляжку и протянул её Банде, отвинтив крышку.

— Что это такое? — спросила она.

— Сакра. Лучшая. Последние капли легендарного пойла старины Брагга.

— Не знаю, стоит ли…

— Ты слышала нашего уважаемого медика, — сказал Роун. — Прими лекарство.

Заливаясь смехом, на сколько им позволяли нывшие раны, они пили за здоровье друг друга.

Когда лазутчики преодолели мёртвые земли Покета было без одной минуты пять пополудни. Всего было четыре взвода под командованием Криид, Домора, Мколла и Аркуды. Гаунт шёл во главе группы в сопровождении Дордена, Цвейла, Белтайна, графа Голке и четырёх элитных солдат из Банда Сезари.

Нацепив респираторные маски, они преодолевали расплывчатую завесу дрейфующего газа, которая окутывала округу табачно-жёлтым пятном. Видимость упала до двадцати метров, хотя общее освещение было сносным. Мягкий дневной свет очерчивал их белые и плоские силуэты сквозь токсичные облака.

Разведчик Хьюлан из взвода Криид был назначен проводником, наряду с самим Мколлом и «Счастливчиком» Бонином из парней Домора. Хьюлан нашёл мельницу накануне вечером, и они доверились его инстинктам.

Для Хьюлана, опытного разведчика, много лет в прошлом проработавшего следопытом в наловых лесах Танит, это было странным опытом. Ходили слухи, что танитцы не могут заблудиться; утверждалось, что они обладают врождённым чувством направления. Постоянно менявшиеся танитские леса воспитали это качество в них.