Питер Бретт - Цикл Война с демонами. Компиляция. Книги 1-5

– Мудрые слова, – произнес он. – Сердце воина гонит меня вперед, но нельзя, чтобы усталость и голод подорвали бдительность. В этом темном мире легко потерять счет времени.

– Самые верные часы – моя утроба. – Ренна погладила живот, который день за днем округлялся.

Они собрались в устье туннеля. Пар’чин и его дживах направились к Шанджату.

– На колени, – скомандовал Пар’чин.

В него хлынула внешняя магия, и все вокруг потемнело, когда его аура сделалась ослепительно-белой.

Ренна держала нож и тоже сияла магией. Демон, не будучи дураком, поставил Шанджата на колени и разрешил пристегнуть ножные оковы к поясу.

Шанвах насыпала землю в две большие бронзовые чаши. Приуготавливая ее для Джардира, она разровняла поверхность клинком.

По примеру землепашцев Джардир Втянул через корону внешнюю магию и зарядил метки, которые показала ему Инэвера. Земля растопилась, превратившись в водоворот магии, вновь улеглась, и – в одной чаше оказалась чистая вода, а во второй – дымящийся кускус.

Упершись лбом и ладонями в пол, Шанвах вместе с ним произнесла молитвы, благодаря Эверама за безграничную щедрость и повторяя обет сражаться во имя Его.

Шанвах с безупречной змеиной грацией села. Она склонила голову и опустила покрывало, ибо в том не было бесстыдства перед дядей.

– Благодарю тебя, Избавитель, за честь, которую оказывает через тебя Эверам.

Она сделала всего один глоток из маленькой чашки, но глаза ее зажглись, и аура посвежела.

Он же тонкими палочками взял немного кускуса:

– Ешь, и пусть благословенная Эверамом пища наполнит твой желудок.

Шанвах поклонилась снова:

– Благодарю тебя, Избавитель, за честь, которую оказывает через тебя Эверам.

Она съела не больше крошки, но мгновенно насытилась и окрепла.

– Встань на страже, пусть поедят землепашцы, – приказал Джардир.

Шанвах прикоснулась лбом к полу:

– Воля твоя, Избавитель.

Взяв копье и щит, она заняла позицию напротив узников.

Ренна подошла тотчас:

– Ночь, вкусно пахнет!

– Это благословенная пища, – сказал Джардир. – Глоток воды Эверама утолит твою жажду. Клевок пищи – наполнит желудок.

– Посмотрим, – ответила Ренна.

Джардир протянул ей маленькую чашку, но она даже не взглянула на нее. Мигом вынув из поклажи свою, грязную, Ренна от души зачерпнула священной воды. Джардир задохнулся, когда она опрокинула ее залпом, словно кузи, и тылом перепачканной кисти стерла остатки с губ.

Глаза у нее округлились.

– О, сладость солнца!

Она приложилась еще раз – в надежде, что на стенках чаши остались капли, затем повернулась к Пар’чину:

– Арлен Тюк, иди-ка сюда и отпей водицы!

Она наполнила вторую чашку, ее осушила тоже и нацелилась на кускус.

Джардир взял палочки для еды и подчеркнуто кашлянул, но Ренна снова пропустила намек и принялась рыться в котомке, ища миску и ложку. Она беззаботно зачерпнула кускуса, немного просыпала и положила его столько, что благословенной пищи хватило бы на отряд шарумов.

Грубость этой женщины не имела границ, но она была избранной Эверама и гостьей за его столом, а потому Джардир проглотил оскорбление и ничего не сказал.

– Спасибочки. – Привалившись к стене туннеля, Ренна сползла на землю и сидела, набивая рот едой.

Джардир осознал, что таращится на нее, и отвернулся, когда подошел Пар’чин.

– Прости за это. – Пар’чин плавно опустился на колени и поклонился. – Рен не…

– Не оправдывайся, Пар’чин, – возразил Джардир. – Мы не первый месяц питаемся вместе. Она знает, что из вежливости следует молиться перед трапезой.

– Старые привычки отмирают медленно, – ответил Пар’чин. – А Эвераму ей молиться не с руки.

– Пусть называет Его Создателем. Всемогущему все равно.

– Я обязательно ей скажу. – Пар’чин покосился на суженую. – Только не сейчас. Неразумно становиться между беременной женщиной и пищей.

– Сам Эверам говорит твоими устами, – согласился Джардир.

Он приступил к благословению трапезы, и Пар’чин помолился с ним, как часто бывало после ночей в Лабиринте.

Чашкой тонкой работы Джардир зачерпнул воды.

– Ты молишься.

– Что? – не понял Пар’чин.

– Ты сказал, Небеса – это ложь, – напомнил Джардир. – И Эверам – ложь. Зачем же тогда молиться со мной?

– Матушка называла это хорошими манерами, – ответил Пар’чин. – Мудрый старик сказал мне как-то, что наши культуры изначально и естественно оскорбляли одна другую. Что нам пришлось бороться с желанием унижать и терпеть унижения. Противостояние, – покачал он головой. – Я начинаю думать, что не важно, где обитает Эверам – на Небе или в твоем воображении. Это голос, который велит поступать правильно, а большинство людей его вовсе не слышат.

Его слова были кощунственны, но Джардир узрел в ауре Пар’чина такую искренность, что невольно улыбнулся. Его товарищ проявлял уважение на свой лад. Когда они произносили благодарственные слова над трапезой, Пар’чин досконально следовал ритуалу.

Ему, как и Шанвах, хватило глотка и крошки, но Ренна прикончила миску и жадно смотрела на остатки.

– Трутню тоже надо укрепить силы, если хотите, чтобы он пережил поход, – произнес Шанджат. – Как и мне.

Джардир скривился от отвращения, но под взглядом Шанвах кивнул. Она извлекла из котомки небольшой поднос, чашку и миску. Джардир налил священной воды на два глотка и положил столько же благословенного кускуса.

Шанвах опустилась на колени подле отца. Грациозно поставив поднос, она извлекла свои палочки для еды.

– Вот теперь я вижу дочь, которую всегда хотел, – похвалил Шанджат. – Кроткую. Послушную. Удачного замужества тебе все равно не видать, с таким-то лошадиным лицом, как у матери, но все же ты можешь быть предметом для гордости.

– Мною гордился бы отец, – заметила Шанвах. – Он и гордится. И это не изменится от слов, которые произносишь ты, покуда носишь его оболочку.

– Всплеском гордости на закате не затмить разочарования длиною в жизнь, – возразил Шанджат. – Сознание твоего родителя смердит от стыда за тебя. Пусть твоя мать была его дживах ка, но тебя он любит меньше, чем последнюю из жен.

Шанвах осталась внешне спокойной, но сжала палочки, словно борясь с желанием вонзить их демону в глаз.

И все же она сохранила центр, выдыхая, пока аура не улеглась. Когда демон вновь открыт рот Шанджата, палочки выстрелили и набили его кускусом. Он рефлекторно глотнул.

Шанвах притянула отца за затылок и надавила на мышцу, чтобы рот открылся еще раз. Она влила благословенную воду.

Покончив с делом, Шанвах взяла поднос и пошла прочь.

– Мне тоже нужно питаться, – сказал Шанджат.

– Ты недостоин благословенного питья и пищи, – ответила Шанвах.