Дарья Кинкот - Хроники Чарма

– Так что, – Кейтлин перевела недоуменный взгляд на парня, – пойдем?

– Конечно, – с этими словами парочка встала в очередь на колесо обозрения.

Они не смотрели друг на друга и неловко молчали вплоть до того самого момента, когда их посадили в кабинку. Такое поведение резко контрастировало с улыбающимися ребятами, пришедшими в парк, чтобы развлечься. Когда аттракцион начал свое движение, Макс наконец-то заговорил:

– Знаешь, я бы мог просто поднять нас в воздух с помощью телекинеза…

– Тебе следовало сделать это до того, как мы заплатили за билет.

– Что? Но мы же… – он увидел хитрое выражение на лице девушки. – А, ты шутишь.

– Да, но, кстати говоря, на Земле нам бы действительно пришлось заплатить, – Кейт заинтересовано выглядывала из кабинки.

– Тебе нравится Земля?

– Я там родилась и выросла, – она ухмыльнулась, – конечно, мне там нравится.

– Ты никогда не думала остаться там, когда закончишь обучение?

– Думала, но, все же, я слишком привязана к магическому миру. И здесь я смогу заниматься любимым делом, не думая о деньгах. Так что, выбор очевиден.

– Я рад, потому что я бы не захотел менять Чарм на Землю, – решительно заявил парень.

Кейтлин улыбнулась:

– А зачем бы тебе пришлось это делать?

Макс, который еще секунду назад был готов признаться девушке в своих чувствах, вдруг занервничал. Смех парочек и компаний друзей из других кабинок отвлекал его, так же как и шум со всего парка. Даже дуновение ветра, казалось, мешало ему произнести заветные слова.

– Я…

Чародейка тут же поняла, в чем проблема:

– Знаешь, а я тоже могу кое-что сделать, – девушка приподняла руки, и вдруг их кабинка стала замедляться.

Через несколько мгновений Гринфайер понял, что дело не только в кабинке – все время вокруг них замедлилось.

– Зачем ты это делаешь? – он впечатлено взглянул на свою спутницу.

– Как это зачем? Чтобы тебе было спокойнее. Но, знай, долго я так не продержусь, – она усмехнулась.

– Серьезно? – он улыбнулся. – То есть теперь это игра на время?

– Ладно, я буду первой, – она обхватила его ладони. – Макс, я думаю, что ты мне нравишься. И, прежде чем ты что-нибудь скажешь, хочу заметить, что наши родители не против.

– Наши родители? – парень взволнованно распахнул глаза.

– Да, я сказала своему папе, а он рассказал другому папе, а тот рассказал твоим родителям.

– Когда ты успела все это сделать?

– Вчера.

Юноша удивленно приподнял брови.

– Ну, так что ты думаешь насчет всего этого? – она выжидающе наблюдала за собеседником.

– Я думаю, что ты тоже мне нравишься, Кейтлин Юн Минтвуд-Уорд.

Ребята улыбнулись и тут же потянулись друг к другу. Когда их губы соприкоснулись, весь мир продолжил идти в привычном для него ритме.

Насладившись триумфальным воссоединением своих друзей, Люсиль оставила возлюбленную и отправилась домой. Несмотря на недавний разговор с Соней, ее продолжали терзать различные сомнения, касающиеся ее матери. Она слышала о ней столько великолепных историй, и каждая последующая вгоняла ее в еще большую депрессию. Казалось, что она вечно будет прятаться в тени матери. Люси понимала, что это все невероятно глупо, но ей отчаянно хотелось найти подтверждение того, что Констанция Браунхол на самом деле не была настолько хороша, как ее все описывали. Конечно же, никто из ее знакомых бы этого не подтвердил – все слишком восхищались бывшей главой комитета и уважали ее. Тогда девушка решилась на отчаянный шаг – она знала, кто мог бы рассказать ей историю с другой стороны. И даже не одного такого человека. Проблема была в том, что все они были заключены в единственную на территории Чарма тюрьму. Долгое время голову Люсиль одолевали сомнения, но в конце концов колдунья решила, что лучше она раз и навсегда разрешит этот вопрос, чем будет гадать весь остаток своей жизни.

Никому ничего не сказав, Браунхол отправилась в летний регион – тюрьма располагалась недалеко от коллегии. Это было большое невзрачное здание, оформленное в сером цвете. Там было несколько этажей, а вместо стекол в окнах были энергетические прутья. На самом входе находилась так называемая стойка регистрации, где всегда был приставлен какой-либо работник коллегии. На этот раз это был молодой светловолосый парень, которому, кажется, очень наскучило здесь находиться.

– Добрый день, – Люси улыбнулась. – Я пишу доклад на тему влияния войны на общество. Мне бы хотелось поговорить с одним из заключенных.

– Разрешение на посещение, – монотонно протянул колдун.

– Конечно, – девушка отдала ему бумажку с подписью какой-то важной шишки.

Не так сложно подделать нечто подобное, имея такое происхождение.

– Пожалуйста, – чарокровный протянул ей бланк. – Тут список заключенных. Поставьте галочку и ваше имя напротив. Там также написаны номера камер.

Колдунья перехватила бумагу и принялась вчитываться в текст. Там было не так уж и много людей, но достаточно для того, чтобы построить для них отдельное здание. Взгляд Браунхол зацепился за единственное имя, которое, как ей казалось, она уже слышала. Неуверенно черкнув напротив, она передала лист надсмотрщику с потерянной улыбкой.

– Правила просты – ничего не брать, ничего не передавать, не подходить близко к прутьям.

– Поняла.

– Проходите.

До этого момента Люсиль ни разу не «посчастливилось» оказаться в тюрьме. Здесь она чувствовала себя тревожно и неуютно. Серые стены давили, как и нехватка солнечного света. Камеры внутри здания были установлены очень умно – все было устроено, как лабиринт, и ни одна комната не находилась поблизости к другой, из-за чего заключенные не имели возможности разговаривать друг с другом. Девушка поднялась на второй этаж и дошла до камеры с номером «008». Внутри было совсем темно – настолько, что не было видно абсолютно ничего. Видимость была только на ближайшие полметра благодаря свету, исходящему от энергетических прутьев. Кажется, окно камеры было занавешено шторой. Люси взволнованно шагнула вперед:

– Эй, здесь кто-нибудь есть?

Только произнеся эти слова, девушка поняла, насколько глупо она звучит. Браунхол нахмурилась. Затем, встряхнув головой, она все же взяла себя в руки. Следующая ее фраза уже звучала куда увереннее:

– Амос Смит, вы здесь?

По ту сторону решетки послышались какие-то шуршания. Теперь внутри можно было разглядеть силуэт кровати, на которой сидел мужчина. И, хотя этого не было видно, сейчас он улыбнулся:

– А кто спрашивает?

– Меня зовут Люсиль Браунхол.

– Да неужели? Дочурка самой главы комитета?

– Моя мать уже давно не является главой комитета.

– Что ж, мои извинения, нам тут не доносят новости с пылу с жару… Хотя, то было ожидаемо… Сколько ей сейчас? Лет семьдесят?