Эми Кауфман - Восход Авроры

— Нам нужно объединиться, Аэдра, — спокойно отвечает Кэл. — Либо мы проиграем.

Аэдра отстает от других сильдрати и крадется к нам двоим. Кэл загораживает меня собой.

— Хотите объединиться? — Фиолетовое лезвие в ее руках подрагивает от энергии, идеально подходя к огню в ее глазах. — Когда твой вид разорвал весь мир на части?

— Ты ничего обо мне не знаешь, — отвечает Кэл. — Или чего мне стоило оказаться здесь.

Она поднимает руку, и я вижу татуировку на ее безымянном пальце. Кольцо со слезой внутри.

— Я знаю, что мой би'шемай мёртв из-за твоего вида, Порождение Войны. Он и весь наш мир мертвы.

— Аэдра! — кричит Танет. — Сейчас не время для этого!

— Мы все вот-вот умрем, Танет! — Кричит она в ответ. — Лучшего времени не будет!

Она поворачивается к Кэлу, ее губы кривятся в усмешке.

— Твой путь усеян трупами, а твоя судьба в твоей крови.

— ЧО'таа, — ледяным голосом отвечает Кэл. — Это не имеет никакого отношения к моей крови.

И в этот самый момент воздух покидает мои легкие.

Потому что…

Я уже видела это прежде…

Он стоит в точности так, как я видела в своем видении на станции Авроры. Идеально уравновешен, хладнокровен, словно холодное оружие, на лице синяки, а в голосе презрение. Он произносит те же самые слова.

Этого не может быть…

Мои видения претворяются в жизнь.

Внезапно вся комната наполняется скрежещущим металлическим лязгом. Тут и без Финиана можно догадаться, что вражеский корабль пытается пристыковаться к внешнему шлюзу. Кэл отворачивается, и все взгляды устремляются к двери отсека. Девушка пытается воспользоваться подвернувшимся шансом, и взмахивает своим сияющим фиолетовым мечом.

— Встретимся в Пустоте, Порождение Войны.

Все замедляется. Словно весь мир погружается в заморозку, я вижу каждое мгновение и движение сквозь огни стробоскопа.

Я вижу то, что уже прежде видела.

Аэдра взмахнет клинком, вспышка лилового, как в моем видении, смертельный удар. Кэл начнет поворачиваться, но будет слишком поздно. Лезвие разрежет его надвое, она вскрикнет и упадет прямо передо мной, а мои руки омоются кровью. Фиолетовой кровью.

Его кровью.

Я вижу это у себя в голове. Также ясно, как и стены вокруг. Я выставляю перед собой руки. И я знаю, что мне под силу изменить это.

Внезапно грузовой отсек озаряется белым слепящим светом. Я вскидываю руки. И хотя я довольно далеко от нее, Аэдра отлетает назад. Она врезается в стену, распластав руки в стороны. Как только она касается земли, правый глаз пронзает жгучая боль, вгрызаясь в голову. Тиски сжимает с неистовой силой, и давит, давит до тех пор, пока я не сворачиваюсь калачиком, мой крик заглушает металлический лязг дверей грузового отсека, из носа снова бежит кровь. Теплая и соленая на губах, капает на металлический пол. И Кэл оказывается передо мной, его губы шевелятся, а взгляд направлен прямо на меня.

— Духи Пустоты, — выдыхает он. — Твой глаз.

Радио тихо бормочет в ушах, пока я борюсь с системами этого куска мусора. Зила, где-то слева от меня, молчаливо работает над улучшением нашего диапазона связи, я же один на один в жесточайшей битве с компьютерной сетью, которая старше и страшнее моего пра-пра-прадеда. Если этот кусок дерьма, именуемый станцией, собирается меня трахнуть, ему, сперва, придется угостить меня ужином.

Несокрушимые установили стыковочные зажимы, и теперь прорезают внешний корпус. Если я не найду способ отвлечь их от строительства новой двери в грузовом отсеке, нас с Зилой ожидает внезапное и очень непродолжительное повышение.

— Создателю стоит принять во внимание, что мы умерли во имя милосердной миссии. — Вставляю юниглас в порт, молясь, чтобы тот не оказался слишком современным, чтобы взаимодействовать с этой горой болтов и гаек. — Потому что мне понадобиться местечко, чтобы спрятаться, когда мои бабули и дедули доберутся до загробной жизни. Я даже не услышу, чем все это закончится.

Зила не отвечает, и когда я смотрю на нее, у нее снова то отсутствующее выражение лица, словно она вообще меня не слышала.

— Мои родители мертвы, — уныло произносит она.

Ну. Это убивает разговор на корню.

Я не понимаю эту девчонку. Не понимаю, как именно работает ее огромный мозг, или что она тут забыла, или почему она такая спокойная, если все мы вот-вот станем трупами, которые дрейфуют в открытом космосе. И видите ли, в этом и заключается наша проблема. Прямо здесь. Никто из нас технически неплох в том, что мы делаем. По отдельности, мы хороши, по крайней мере, на бумаге. Просто кое-кто из нас не желал оказаться здесь, а кое-кому просто некуда было податься. Нас с ней не должны были назначить в один и тот же отряд.

Мы просто не…подходим.

Честно говоря, я думал, что буду последним технарём, которого куда-то выберут. Все делают вид, что мой экзоскелет не проблема, но я же вижу, что это не так. Так было всегда. Когда люди смотрят на меня, это первое, что бросается им в глаза. Да, я чертовски хорош в том, что умею, так что для меня стало ударом, когда более некомпетентных людей выбрали раньше меня. Технарей, которые до десяти сосчитать не могут без помощи пальцев, а я так и остался стоять с инструментом в руке.

Один.

Меня отослали из дома в возрасте шести лет, сказали мне будет проще на орбитальной станции с дедушкой и бабушкой. Я буду лучше спать при низкой гравитации, да и врачи там куда лучше. Но они ведь имели в виду, что так будет проще для всех. Сейчас я уже научился занижать ожидания.

Не то чтобы я долго хандрил из-за этого… или еще чего другого.

Мой юниглас делает свою работу, и над панелью управления возникает виртуальный экран. Облегчение сродни наркотику. Вот в чем я хорош. Не люди. А я.

Делаю шаг назад и поднимаю обе руки, словно дирижирую оркестром, слой за слоем продираясь сквозь древние алгоритмы оперативной системы. Сжимаю их в кулаке, отбрасываю в сторону протоколы безопасности и направляю энергию к муфтам, удерживающим шаттл Сильдрати на месте. Слышу слабый крик Тайлера через юниглас, и нервный перезвон плазменных резаков резко обрывается. Это даст нам секунд тридцать.

Я ныряю в головокружительную путаницу кодов, раунд второй. Наношу второй удар по сцеплениям, но техники Сильдрати уже дают мне отпор. Отмахнувшись от дисплея взмахом руки, опускаюсь всем весом на пятки, костюм с тихим шипением компенсирует это. Быть может, я смогу испортить их показания, заставить их компьютеры думать, что в грузовом отсеке недостаточно кислорода, чтобы выровнять давление атмосферы. Это потребует чего-то более практичного.