Эми Кауфман - Восход Авроры

Должна? Но по чьей указке? И какова причина?

Если я и дальше буду следовать этим путем, смогу ли я узнать, что стало с отцом и остальными на Октавии? Смогу ли узнать, почему собственное правительство хочет избавиться и от меня тоже?

Неужели я узнаю, что я такое?

Опускаю взгляд на статуэтку в руках, проводя пальцами по поверхности. Она выглядит старой, потертой от времени. В руках ощущается так, словно ей там самое место. Но я понятия не имею что с ней делать.

Тайлер первым нарушает тишину, отстегивая ремни и поднимаясь на ноги. Он все еще в костюме, черная ткань порвана и далека от моды.

— Нам нужно решить, куда мы отправимся дальше, — говорит он. Он замолкает, оглядывая мостик. Усталые лица выживших членов Отряда 312 Академии Авроры. Губы изгибаются в оной из тех улыбок с ямочками, которые так хорошо у него выходят. — Я хотел сказать, — он исправляется, — это было невероятно. Я горжусь тем, что служу с вами, каждым в отдельности.

Это правильные слова. Я вижу, как каждый член отряда выпрямляется, после его слов. А Фин звучит также как и всегда, когда отвечает.

— Спасибо, Золотой мальчик. Но ты прав. Нам нужно понять, куда двигаться дальше, иначе в нашем распоряжении будет все время мира. Ни за что на свете не хочу отбывать срок с такими, как вы, негодяями.

Кэт отвечает, не поворачивая головы, хотя мне очень бы хотелось увидеть ее лицо.

— Вынуждена признать, что кое-какая навигационная наводка мне бы не помешала.

Я открываю рот, но сразу же закрываю, опуская взгляд на Триггер в руке. На штуковину, ради которой мы все рисковали жизнями. Все смотрят на меня, кроме Кэла, конечно же, который настойчиво продолжает меня игнорировать. Но я ощущаю, как все на корабле выжидающе смотрят на меня.

Я понятия не имею, куда нам направиться. Зила спасла меня от ответов, отстегнув ремни и поднимаясь на ноги.

— Я займусь медицинской помощью, — произносит она совершенно спокойным, что и всегда голосом, словно не она совсем недавно помогла разобраться с шестерыми челлерианцами, которые в три раза больше ее, а до этого подорвать гравитацию на космической станции. — Скарлет, не могла бы ты достать припасы? Нам мы не помешало поесть. И всем нужно переодеться.

Идея еды всех воодушевляет. Так что по обоюдному согласию возникает пауза, во время которой близнецы Джонс берутся раздавать пакеты с сухпайками. Мне достается «Несвиная запеканка» и «Яблочный пирог!». Не уверена, о чем беспокоиться больше: то, что запеканка несвиная, или то, что пирог с восклицательным знаком. Встряхиваю, ощутив, как упаковка начинает нагреваться, а потом разрываю по линии отрыва.

Знакомый звуковой сигнал доносится из кармана.

— ТЫ ЖЕ ПОНИМАЕШЬ, ЧТО ТАМ НЕТ НИЧЕГО ОБЩЕГО СО СВИНИНОЙ И ЯБЛОКАМИ, ДА?

Подозрительно сощурившись, я подозреваю, что Магеллан прав, но все равно пожимаю плечами и принимаюсь жевать.

— Тай, нам нужно поговорить, — произносит Скарлет.

— Охо-хо, — отвечает Тайлер с полным ртом. — За всю историю человечества ни один разговор, который начинался этими самыми словами, не заканчивался хорошо.

Зила стоит рядом с Фином, обрабатывая порезы у него на лице.

— Нас следует обсудить то, что мы увидели в квартире Дэриэла. Эта информация может повлиять на наше следующее решение.

— Почему? — спрашивает Кэт, переводя взгляд между ними. — Что вы там увидели?

Низкий голос Кэла раздается рядом со мной.

— С агентами ВРУ что-то не так. Как только Зила и Скарлет сняли с них униформу, мы сразу это поняли.

Тайлер оглядел всех.

— Не так? Не хотите объяснить поподробнее?

Скарлет выкладывает всё начистоту, прям как «Рыбные клёцки».

— Не думаю, что мы захотим об этом рассказывать. Лучше покажем.

На ней все еще серая униформа ВРУ, расстегнутая на шее, она вынимает из лифа платья юниглас, направляет на голографический экран центрального дисплея, затем щелчком пальца отправляет на него фото. Изображение скользит по экрану, занимая место последних показаний о нашем местоположении, и весь отряд умолкает.

Кэт заговорила первой, причем таким голосом, каким я никогда не слышала.

— Срань Господня.

На фото женщина — человек. Вероятно ей слегка за тридцать, хотя по ней так сразу и не скажешь. Она мертва, щеки ввалились. Рот слегка приоткрыт, кожа безжизненно-серого цвета. А вместо правого глаза… растение? Напоминает суккулент, которые так любила выращивать моя мать. Толстые, сочные, ромбовидные листья растут из глазницы, не больше ногтя большого пальца. Они потускнели, их оттенок совершенно не соответствует цвету кожи, по ним проходит узор из вен. Правую сторону лица покрывает мох. Он похож на мягкий пушок и закрывает большую часть лба, облепляя правую щеку, и еще ниже, скрываясь под черной майкой. Те же темные вены, что испещряют листики растений, покрывают ее кожу, словно паутина. Ее кожа напоминает камень, прямо на котором растут муж и растения. Не удивительно, что Кэл сказал, что здесь что-то не так. В глубине души я знаю, что никогда прежде не видела ничего более отвратительного. Это грубо, неуместно, но я лишь ощущаю, как каждый нерв в теле звенит от напряжения, а позвоночник показывает от паники.

— Я довольно плохо разбираюсь в людских болезнях, — тихо произносит Кэл. — Но полагаю, что такое состояние необычно.

— Да, — соглашается Тай, его голос дрожит. — Хотите сказать, эта женщина была одной из агентов ВРУ? Она ходила и разговаривала?

Я снова вглядываюсь в лицо этой женщины. Я не… Во всем этом есть нечто совершенно неправильно, а еще знакомое. Я поднимаю руку, чтобы заслонить рукой странный цветок в ее глазу, и оглядываю все остальное. У меня скручивает желудок.

— Тайлер, я… я знаю её. — Мой голос не громче шепота.

Тайлер смотрит на меня, вскинув рассеченную шрамом бровь.

— Вы встречались на «Вечности»?

Я мотаю головой.

— Я знала её. Еще до того как попасть на Хэдфилд.

Я скорее чувствую, нежели вижу, как члены отряда переглядываются между собой.

— Это невозможно, — говорит Скарлет. — Это значит, что ей больше двух веков. Твое криовыживание чистая случайность, Аври. Хочешь сказать, с ней произошло нечто подобное, на каком-то другом корабле и это не попало в заголовки газет?

— Либо так, либо она хорошо увлажняла кожу, — добавляет Фин, но никто не смеется.

— Знаю, — слабо отвечаю я. — Но это Патриция Радке. Она была поселенцем на Октавии III, начальницей отдела разведки и картографии. — Я отрываю взгляд от изображения, и все они смотрят на меня. Кто-то удивленно. Кто-то скептично. Но все отчаянно ждут каждого моего слова. — Она должна была стать моей начальницей, — шепчу я. — Меня назначили к ней на практику по разведке и картографии под её началом. Она и мой отец… они…