Эми Кауфман - Восход Авроры

— Аври, — шепчу я.

Несчастный случай в Складке.

— Аври.

— Что еще за несчастный случай? — спрашиваю я.

— Вы были брошены на произвол судьбы. Должно быть, ты заметила, что я несколько не похожа на тебя.

— Мама всегда говорила, что невежливо указывать на подобные вещи.

На это она лишь грустно улыбнулась.

— Я — бетрасканка. Один из инопланетных видов, с которыми земляне вошли в контакт начиная с того времени, как ты поднялась на борт «Хэдфилда».

Мозг вытягивается в один блинный бииииииииииииииип, все связные мысли в отключке.

Инопланетные виды?

И много их?

Ответ не получен, система перегружается.

— Хм, — очень осторожно произношу я. Мозг изо всех сил пытается отбросить всевозможные варианты, но у него ничего хорошего не выходит. Это какая-то теория заговора? Неужели меня похитили психи? Быть может, военные тренируют первые контакты с пришельцами на нас?

— Понимаю, должно быть, всё это сложно переварить, — говорит она.

— Мы встретили пришельцев? — выдавливаю я.

— Боюсь, что так.

— Но Складка в Октавию занимала лишь неделю! Если мы еще не там, значит осталась пара дней, верно?

— Боюсь, что нет.

Что-то пытается просочиться в поле моего зрения, словно вода, только эта вода фосфоресцирует тысячами точек бирюзового света. Я прогоняю образы, пытаясь сосредоточиться на женщине у моей кровати.

— Как… — горло не слушается. Едва шепчу: — Как долго меня не было?

— Мне так жаль, Аврора. Аври.

— Как долго?

— Две сотни и двадцать лет.

— Что? Вы, должно быть, шутите. Это же… — Но я не хочу произносить эти слова. — О чем вы говорите?

— Знаю, должно быть это сложно, — осторожно говорит она.

Сложно?

СЛОЖНО?

Нужно поговорить с кем-то нормальным. Сердце дико стучит, пытаясь вырваться из груди, пульсация отдаёт в виски. Прижимая к себе серебряную простыню и сажусь, мир вокруг кружится. Но мне удается перекинуть ногу через край кровати и, обвязавшись простынёй словно тогой, я встаю на ноги.

— Аврора…

— Я хочу поговорить с кем-то из «Ад Астры», с кем-то из экспедиции в Октавию. Хочу поговорить с мамой или папой.

— Аврора, пожалуйста…

Спотыкаясь, делаю несколько первых шагов, и по инерции меня тянет к двери, которая скользит, открываясь, при моем приближении. Две женщины в серо-голубой униформе оборачиваются, глядя на меня, а одна даже делает шаг мне навстречу. Пытаюсь увернуться, но едва не падаю набок, а она хватает меня за плечо. Руки слишком заняты тем, что удерживают простынь, поэтому пинаю ее по коленке. Женщина вскрикивает, болезненно впиваясь в меня пальцами.

— Пропустите ее, — раздается голос белой боевой предводительницы за моей спиной, и, в полную противоположность моей панике, она спокойна. Вроде как смирилась. Женщина отпускает меня, ноги дрожат, когда я, шатаясь, иду вперед, горло перехватывает, словно кто-то сжимает его.

А затем я вижу окна. И пейзаж, развернувшийся за ними.

Звезды.

Мозг быстро начал перебирать варианты происходящего. Вид за окнами не стена. И не здание. Это огромный кусок металла со встроенными светильниками, расположившийся дугой. Это космические корабли, крутящиеся вокруг него, словно стайка рыб у акулы. Это космическая станция. Я в космосе. Это место нереально…похоже на верфи, с которых стартовал «Хэдфилд», чем-то напоминает заправочную станцию в каком-нибудь захолустье.

Это невозможно.

Если только эта леди и вправду не инопланетянка.

Если только я и вправду не в космосе.

Если только это и вправду не будущее.

Биииииииииииииииип.

Ошибка системы, требуется перезагрузка.

Мне двести тридцать семь лет.

Все кого я знаю мертвы.

Родители мертвы.

Моя сестра мертва.

Друзья мертвы.

Дома больше нет.

Все, что мне знакомо — исчезло.

Я не могу.

На меня накатывает еще одна волна видений.

И на этот раз я позволяю ее водам обрушится на свою голову.

И они тянут меня вниз.

Дело — дрянь.

Так думает мой младший брат. Это написано у него на лице. Но на самом деле он так никогда не скажет, ибо Тайлер Джонс, Командир Отряда, Первый класс, грубо не выражается. Тайлер Джонс не употребляет наркотики, не выпивает, и не делает всего того, что мы, простые смертные, творим ради удовольствия. Но если мои восемнадцать лет в этой галактике меня чему-то и научили, то это: только потому, что ты не говоришь об этом, еще не значит, что ты об этом не думаешь.

Мы сидим на мезонине над дендрарием… ну, Кэт и я сидим. Тайлер ходит взад и вперед, пытаясь смириться с мыслью о том, что пять лет упорной работы вылетели в трубу. Он взъерошивает свои светлые волосы, проходя мимо меня в семисотый раз, и я замечаю небольшое грязное пятнышко на его всегда идеально чистых ботинках.

Да, он действительно сильно переживает.

Купол над нами прозрачен, пропуская свет миллиардов далёких солнц. Сад внизу — смесь различных сортов фауны со всей галактики: завитки регелианского стекляруса, шары пангейского сумрака, цветки поющего хрусталя из стилсси с Армемиды IV. Дендрарий, вероятно, мое самое любимое место во всей академии, но из-за моего любимого брата сейчас всё это великолепие кажется потерянным.

И не могу его винить в этом, правда.

— Это еще не конец, Тай, — рискнула начать разговор я.

— Но признай, он чертовски близок к нему, — ответила Кэт. Я искоса смотрю на Кэт и выдавливаю улыбку в стиле «лучше помолчи».

— Стоит взглянуть на это с другой стороны, — стиснув зубы, произношу я.

— Брось, Скар, — говорит Кэт, игнорируя мою «лучше помолчи» улыбку. — Всем известно, что Тая обставили. Он самый титулованный Альфа в нашем выпуске. А теперь он застрял с отбросами и аутсайдерами, с которыми ни один командир отделения не хотел связываться.

— Не для того же, чтобы потешить твое безудержное самолюбие, — вздыхаю я, — но ты лучший Ас в академии, Кэт. Да и отбросом тебя не назовёшь.

— Ура. — Усмехается она. — Но я говорила о тебе и о других.

— О, прекрати. — Я хватаюсь за грудь. — Бедное моё сердце.

— Оу. Объятия?

— Поцелуй.

— На этот раз без языка.

Кэтрин Брэннок — моя соседка по комнате здесь, в Академии Аврора. Она инь моего яна. Наполовину полный стакан рядом с моим — наполовину пустым. Мятная шоколадная крошка к моему тройному клубничному коктейлю. А еще она наш с Тайлером старый друг. В первый день в детском саду Тай толкнул ее, а она сломала стульчик о его голову в отместку. Когда пыль на поле брани улеглась, у Тая остался маленький симпатичный шрам на правой брови в дополнении к убийственным ямочкам на щеках и друг, чья преданность практически не вызывает сомнений.