Ян Бадевский - Неос

Студия преображается.

Южную стену господин У превратил в экран, на котором сменяют друг друга бесконечные сводки новостей, чередующиеся с развлекательными вставками. На Земле интерактивное телевидение давно вымерло, но здесь, в Таардусе, на этот факт всем было наплевать.

Звук приглушен.

Мальчик невольно смотрит на террасу. Там скользит смертоносная тень с дубовым шестом в руках. Выпады, круговые замахи, серии ударов и блоков. Силуэт вписывается в урбанистическую круговерть чудовищного мегаполиса.

Следующий кадр.

Ритуальное приготовление завтрака.

— Можно вам помочь?

Господин У нарезал овощи. Острие кухонного ножа не отрывалось от деревянной доски, а само лезвие мелькало с бешеной скоростью. Хозяин удивленно посмотрел на мальчика. А потом улыбнулся.

— Ладно. Помой зелень, будь другом.

Стиг бросился выполнять задание. Он и не подозревал, что готовить можно самому , без участия машин. А ведь это увлекательное занятие — что-то создавать. Сродни коллекционированию.

Кухня господина У была оборудована таким образом, что человек при желании сам справлялся с поварскими задачами. В нужное время компьютер выращивал водопровод, мойку, разделочные и жарочные поверхности. Словно по волшебству появлялись ножи, доски и прочие артефакты, о предназначении которых мальчик не знал. Схватив пучок сельдерея, Стиг подбежал к мойке, провел пальцем по сенсору и сунул зелень в струю холодной воды. Подержал немного, вытащил и стряхнул прозрачные капли. Вода автоматически выключилась.

— Давай сюда, — сказал У.

Зелень отправилась под нож.

— Ты всегда один? — спросил Стиг, присев на выращенную табуретку.

Лицо Вейшенга не изменилось.

— А ты всегда такой любопытный?

— Я ребенок.

Азиат фыркнул.

— Что смешного? — не понял Стиг.

— Ничего.

Господин У нарезал овощи, не глядя на нож — его руки работали автоматически. Пучок зелени был измельчен в мгновение ока.

— Да, — сказал У. — Я живу один.

— А сколько тебе лет?

— Много.

Хозяин квартиры двигался быстро, его перемещения были отточены многолетней практикой. У одновременно что-то помешивал, регулировал пламя, добавлял, варил и тушил. По комнате разливался незабываемый аромат. Наверное, так пахнет в дорогом ресторане с живыми поварами. Где-нибудь на Земле.

Створки панорамного окна сдвинулись.

— Я видел зарождение первых колоний, — вдруг произнес господин У. Его руки уже раскладывали еду по тарелкам. — Я помню время до Сферы. Время, когда мы ничего не знали о неосах.

Стиг замер.

— Никаких звезд, — добавил господин У. — Тогда мы не умели летать к дальним мирам.

Мальчик ждал продолжения, но его не последовало. Взгляд спасителя подернулся дымкой воспоминаний, а затем вновь стал обычным. Жестким и ясным.

— Пора есть.

Новостные ленты смыло со стены волной цифровых изменений. Стиг увидел пожелтевший лес, засыпанную опавшими листьями тропу и далекие горные вершины. Заснеженные пики проступали в просветах, образованных редкими деревьями. Шумел водопад. Или речная мельница, поди разбери. Идиллическая картинка из прошлого.

Зона приготовления начала трансформироваться. Грязная посуда спряталась в моечную машину и нырнула в стену. Исчезли разделочные и варочные поверхности. Заработали климатические фильтры, вытягивая лишние запахи и влагу. Посреди комнаты собрался низкий столик — Стиг понял, что есть придется, как и вчера. На полу, поджав под себя ноги.

Завтрак был вкусным.

Тушеные овощи — острые, с зеленью и специями. Скрученные особым образом роллы. Лепешки, которые господин У исхитрился испечь между делом.

Стало уютно.

Творить невозможное.

Перекачивать финансовые потоки через офшорные зоны, раскинувшиеся за пределами юрисдикции неоса. Открывать и закрывать подставные компании. Редактировать целые участки Сети, избавляясь от виртуальных следов. Направлять в нужное русло материалы и технологии, нанимать людей. Каждому — дозированную порцию данных. Узкие специализации, уровни доступа. Делать так, чтобы конструктор не видел всего проекта, не представлял масштаб замысла.

Приходилось воровать .

В прямом смысле этого слова.

Строители Сферы отчаянно нуждались в материи, добывая ее в разных уголках вселенной. Оккупировались необжитые системы, перехватывались странствующие кометы и астероиды. Что-то покупалось за бесценок. Велась торговля. Технологии в обмен на материю. Военная помощь в обмен на материю. Машины и оружие в обмен на материю. Все эти астероиды и куски разрушенных планет прокачивались по пищеводам червоточин. Земная цивилизация стала напоминать спрута, запустившего щупальца в звездную даль. Этот кракен хватал все, что попадалось, и тащил в свое логово, обрастающее новыми фрагментами.

Вспыхивали войны.

Локальные, без претензий на космическое противостояние.

Нина уже давно решила — она не собирается жить внутри паразитической культуры. Были времена, когда люди вкладывали в слово «экспансия» иной смысл. Расселиться по звездам, дотянуться до неизведанных миров, подружиться с другими расами. Детские мечты. Там, в неизмеримых и непостижимых безднах, все уже давно поделено. Иерархии выстроены, каждая цивилизация на своей полочке. Покровители главенствуют в этой песочнице, их не сдвинуть, не победить. Да и зачем? Неосы — это благоденствие. Разум и порядок. Эффективность и светлое будущее.

Папа, зачем ты это сделал...

А существовал ли иной выбор? Что стало с теми, кто отказался танцевать под чужую музыку? Оплавленные города, покрытые серебристой травой муравейники тиванков ... Быть может, они сражались с внешним врагом, а вовсе не с себе подобными? Неужели отец предвидел всё это, спускаясь на «Зевсе» в юпитерианскую мглу? Осознавал, что ему предоставлена иллюзия выбора, а судьба человечества давно предрешена?

Нина Фальк много раз пыталась вытянуть что-то из отца и матери. Но почему-то откровенного разговора не получалось. Ингвар замыкался в собственных воспоминаниях, тонул в этом кошмарном водовороте. Прошлое пугало его ничуть не меньше будущего и настоящего.

То, что они делали...

Нет, это не для себя.

Для всех, кто хочет идти собственным путем, не оглядываясь на ошибки предшественников. Для всех, кто способен заглянуть в завтрашний день хотя бы на пару десятилетий. Наверное, отец верил в искупление или что-то вроде этого. Насколько может верить в подобные вещи человек, несущий бремя выбора . Нина понимала, что их работа важна по другим причинам. Всем свойственно ошибаться, но кто-то поднимается и идет дальше. А кто-то тонет во власти несбывшегося.