Владимир Поселягин - Космический скиталец: Космический скиталец. Беглец. Управленец [сборник litres]

– Сколько он стоит?

– Из республики люмерцы и рейковцы сейчас тащат всё что можно, разворовывая все флотские и государственные запасы и склады, так что недорого, не волнуйся, все склады на «Сивилле» забиты шейнскими трофеями.

– Так сколько?

– Сто десять кредитов, а если с полным обвесом – сто двадцать.

– Беру полный пакет, – решил я.

После всех покупок у меня останется едва пятнадцать кредитов наличными. Нужно срочно проверить и активировать свой счёт.

Прямо при девушке, которая вставила в комбез два свежих аккумулятора, теперь их хватит на несколько месяцев работы, я вложил в пустой приёмник картридж с зелёной краской и, пройдя в примерочную, скинул бронекостюм, надел свежее бельё и натянул комбез, активировав его. Тот вместе с подобранными ботинками ужался по фигуре, пришлось покрутиться, приседая и разводя руками, чтобы он сел и не стеснял движения.

– Хорошо, – с улыбкой встретила меня Леони. – Только он со стороны похож на технический, зря ты взял зелёную краску. Вблизи всё равно поймут, что это за комбез.

– Норма, – отрицательно покачал я головой. – Мне так привычнее.

Расплатившись, я убрал сложенный и отключенный бронекостюм в сумку и, закинув её на плечо, направился гулять по базару. Теперь я ничем не отличался от местных и не привлекал внимания. Повернув на «улицу» в сторону, где продавали разнообразных дроидов, я подумывал, как бы мне усовершенствовать своего взломщика, как сбоку меня окликнул нежный девичий голосок:

– Простите, не подскажете, где тут выход? – произнесло очаровательное голубоглазое и светловолосое создание в синем комбезе в обтяжку, не скрывающем достоинства её фигуры.

Чувствуя, как мои губы невольно раздвигаются в глупую улыбку, я кивнул и ответил:

– В той стороне.

– Вы меня не проводите, а то, кажется, я заблудилась? – жалобно спросила девушка. На вид ей было не больше семнадцати.

– Конечно, мне не трудно, – согласился я радостно.

Она повернулась, отчего её пышные волосы до лопаток взметнулись перед моими глазами.

Тут я вдруг почувствовал укол в открытую шею и машинально шлёпнул рукой, раздавив какое-то насекомое.

«Насекомое? На станции?!..» успел подумать я, почувствовав, что теряю управление своим телом, меня подхватывают крепкие мужские руки, а над ухом звучит бас:

– Да ты перебрал, Ворт, давай я тебя провожу на наш корабль, в твою каюту… – После этого на меня налетела тьма.

Очнулся я в не самом хорошем состоянии. Не знаю, что за химия была, но последствия мне не понравились. Как после жутчайшего похмелья. Как только после пробуждения я начал мыслить связно, у меня вырвался крик души:

– Твою мать! Так дёшево попасться на древнюю примитивную ловушку!

Немного мысленно поругав себя за расхлябанность и легкомысленную уверенность, что меня не тронут и не посмеют похитить, я стал соображать лучше. Видимо, действие химии прекращалось. Первое, на что я обратил внимание, – надпись перед глазами: «Включить нейросеть? Да-Нет».

Дело в том, что, имея уже подобный опыт попадания в плен и в рабство, я воспользовался некоторыми специфическими знаниями и внёс в нейросеть несколько новеньких программок, которые не так просто найти, даже если бы нейросеть активно сосканировали. Одна такая программка сработала.

Видимо, я попал на борт работорговцев, корабль, похоже, шёл в гипере, – чувствовалась знакомая, едва слышная вибрация корпуса, Похоже, что у меня в медсекции сразу же отключили нейросеть, но имплант подчинения не установили, это была их ошибка. Правда, они повесили на меня кое-что другое, то, отчего я бежал из Люмера со всех ног. Ошейник раба.

Потрогав украшение на шее, я сморщился и задумался. Программка, что сработала, удалённо активировала включение нейросети, напрасно ее отключал местный медик. По таймеру программка должна была сработать через шесть часов после отключения, значит, я уже давно у работорговцев, ориентировочно около суток.

Инженерный комбез с меня сняли, как и нательное бельё, надев на мою безвольную тушку жёлтый комбез раба. Думаю, в ошейнике раба и в этом комбезе я бы смотрелся привычно где-нибудь на улицах столицы Гурии, да и вообще в Люмер. Таких жёлтеньких там полно.

Что-то решить я не успел, пшикнула приводами дверь, открываясь, отчего я машинально убрал знак вопроса нейросети в уголок, где появился флажок. Пока включать имплант не требовалось, мало ли. Да и ошейник её засечёт, тоже плохо.

В мою клетку, где кроме стандартной койки и санблока, ничего не было, видимо, я был привилегированным рабом, других обычно возили куда как в худших условиях, говорят, даже в архаичных цепях, вошли двое мужчин. Один, в дорогом пилотском комбезе со знаком капитана на рукаве, просто лучился от самодовольства, второй поглядывал на меня настороженно.

– Добро пожаловать на борт рейдера «Люмерец». Думаю, ты уже понял, что возвращаешься обратно в Люмер к своему хозяину. Скажу честно, я как охотник за головами, впервые слышу цену в пятьсот тысяч кредитов за какого-то раба, хоть и инженера. Ты у нас тут самый дорогой приз. Мы здесь одновременно провели поимку сразу четырех беглых, один ускользнул, но это ничего, двенадцать тысяч премии, конечно, жалко, но после такого приза, как ты, я не расстраиваюсь. Остальные содержатся в общем кубрике, где им приходится испражняться под себя, это такая мера наказания, кроме прочих, а ты у нас неприкасаемый. В договоре на премию «Гикона» ясно сказано, что на тебе не должно быть ни царапинки и твоё душевное состояние тоже не должно пострадать. Так что весь путь до Люмии, столицы Люмера, ты проведёшь здесь. Всё что надо я сказал, теперь отдыхай и ожидай того момента, когда мы передадим тебя твоим владельцам. Ингар!

После окрика капитана заговорил второй, мрачный, тип.

– Мне поручена твоя охрана и безопасность. Не вздумай покалечить себя или попытаться совершить самоубийство. Ошейник, конечно, не имплант подчинения, но искин, который за тобой наблюдает, не даст тебе убить себя, парализуя. Еду тебе будут приносить согласно корабельному расписанию, остальное всё стандартно. Из каюты тебе выходить запрещено, хотя ты и так не сможешь это сделать. На этом всё.

– Сколько нам лететь? – хмуро спросил я.

Меня тут же скрутила волна боли, и я расслышал злое шипение второго:

– Когда ты разговариваешь с вольными, раб, ты должен встать на колени и спрашивать разрешение.

– Я расскажу сотрудникам «Гикона» о вашем обращении со мной, – простонал я, пытаясь сесть на койку, с которой свалился, но мышцы отказали, и я снова свалился на пол. – Думаю, вы лишитесь изрядной доли премии. Они с удовольствием воспользуются такой возможностью.

– Он прав, Ингар, – сказал капитан и, направившись к выходу, обернулся, чтобы ответить на вопрос. – На Люмии мы будем через восемнадцать дней. Пять прыжков. Но не надейся, что информация тебе пригодится, шансов сбежать у тебя нет. Мы не идиоты из «Гикона», к тому же, даже если сбежишь, по нас это никак не ударит, в отличие от того сотрудника, что тебя упустил… Моак, кажется? На него навесили долг почти в двести тысяч кредитов, именно за такую сумму ты был куплен, и он в данный момент её отрабатывает, а когда мы тебя вернём, его долг увеличится до семисот тысяч. Премию «Гикон» нам выплатит за тебя из своих средств, а покрывать затраты будет Моак. Я слышал, он уже пытался выброситься из окна своего кабинета, поэтому его перевели в подвал и установили контроль. Этот Моак будет выплачивать долг за тебя полсотни лет, с гарантией.