Владимир Поселягин - Космический скиталец: Космический скиталец. Беглец. Управленец [сборник litres]

– Как мне его жаль, – криво усмехнувшись, ответил я, однако отчётливо было понятно, что в моём голосе жалости не было ни на грамм. – Дверь закройте с той стороны, дует.

Охотники за головами никак не отреагировали на хамство и спокойно вышли из камеры, оставив меня в одиночестве. Я размял пальцами ноющие мышцы, работа ошейника – это не то же самое, что деликатное вмешательство импланта подчинения, который работает тоньше и почти без боли. Тут же по мне хорошо прошлись электроразрядом.

Так вот, немного помассировав мышцы, я сел на койку и завалился на неё, положив под голову валик подушки.

Мысли были нерадостные, как у моряков, увидевших землю после долгих недель плавания через бури, штили и другие несчастья и затонувших в паре шагов от берега. Чувства те же. Но ругай себя не ругай, а сделанного не воротишь, историю не повернёшь назад. Заметку я себе сделал, какой-никакой, а опыт на будущее, во второй раз меня так легко не возьмёшь, но нужно думать, как выбраться из этой клоаки.

Ошейник экранирует нейроизлучение, поэтому я не смогу действовать нейросетью дистанционно, только при прямом контакте, но в каюте нет никаких сетевых выходов, так что нужно думать, как покинуть каюту, а при возможности и корабль.

Лёжа на кровати, я размышлял, одновременно ища глазами камеры слежения. Одна была незамаскированная, в углу, охватывающая всю комнату, но должна быть и скрытая.

По кораблю могу сказать так: это или большой фрегат, относящийся к классу малых кораблей, или небольшой крейсер, уже относящийся к средним судам. Я сужу по той скорости, с которой приближаемся к Люмии. Большие корабли долетели бы за пару прыжков. Крейсеры средние и крупные – чуть медленнее, а вот небольшие суда, которые в основном и использовались охотниками за головами, летали в гипере намного медленнее более крупных собратий. Как правило, это были списанные военные корабли, на хорошем счету у охотников, и пусть не слишком скоростные, но в манёвренных столкновениях они – короли боя.

Гадать, что это за модель, не стоило, каюта у меня стандартная, да и по коридору, что мелькнул за дверью, сразу не определишь, возможны сотни версий, тем более, корабль мог быть и трофейный, другого государства, да и не важно, время прибытия я приблизительно знаю. Но до конца полета мне нужно сбежать. Кровь из носу, как нужно сбежать.

Мои размышления прервало знакомое шипение двери.

«Механизм менять пора – старый изношенный. Похоже, я на корыте лечу», – рассеянно подумал я, удивлённо глядя на стоявшую в дверном проёме знакомую красавицу, что заманила меня в ловушку.

В этот раз она была не в комбинезоне, а в простом, слегка прозрачном платье чуть выше колен.

– Кто-то тут не слушает хозяев? – с сексуальным придыханием спросила она и, подойдя ко мне, провела рукой от колена и выше, наклонившись вперёд, чтобы я видел её глубокое декольте.

Вдруг она схватила меня за волосы и зашипела, глядя в глаза:

– Я научу тебя уважать нас, тварь.

Вдруг я почувствовал, что тело онемело, я его чувствовал, но ничем не мог шевельнуть, только глазами. Видимо, это была работа ошейника.

Следующие дни мало чем отличались от предыдущих. Девка приходила ко мне каждый день по два-три раза, издеваясь надо мной.

Последние два дня я вдруг обнаружил, что за пару минут до её прихода основная камера отключалась. Про тайную камеру, которую я обнаружил в световом плафоне, я не знал, но видимо она тоже отключалась. Третья камера находилась в санблоке.

Последние четыре дня я готовился к побегу, возлагая надежды на девицу и заколку, которую я случайно украл из её волос как раз четыре дня назад.

В санблоке под наблюдением искина над ошейником не поработаешь, хотя снять его шанс есть. Этот ошейник относился к временным, для перевозки рабов. Те, которые надевали на постоянно, можно было снять, только срезав резаком, да и то всё не так просто. В большинстве ошейников внутрь вмонтированы взрывные устройства, чуть что не так – взрыв. В этом ошейнике взрывчатки не было, судя по весу, так что ночами, под одеялом я ковырялся заколкой в замке, а это поверьте не так просто. Тут главное не шевелиться, а то искин сразу прочухает. Приходилось якобы часто ворочаться с боку на бок, чтобы не насторожить его, и в эти моменты работать с ошейником.

День освобождения я назначил на девятые сутки полёта, и особую роль тут играла девица, именно она должна мне дать дорогу к свободе.

Я старался не волноваться, ко всему прочему искин следил за моим состоянием.

За минуту до очередного прихода девушки-мучительницы камера в углу отключилась, это может засечь только профессиональный взгляд, ведь никаких красных диодов там не было. В последнее время я даже начал привыкать к ее визитам, она это видела и пыталась придумать что-нибудь, только чтобы унизить меня посильнее.

Итак, прогуливаясь недалеко от двери, я почувствовал знакомое онемение, но не сильное, организм адаптировался и сопротивлялся все лучше. Пшикнув, отошла в сторону дверь, и я увидел ее. Молниеносно вскочив, я нанёс ей удар кулаком в основание затылка, вырубая её, при этом подхватывая на руки и застёгивая на шее ошейник. Когда браслет открываешь, идёт сигнал искину, но я сделал небольшой прерыватель из заколки, замкнул контакты, отвечающие за открытие ошейника, совершенно спокойно его снял и застегнул на шее девицы. Мне нужны были секунды до поднятия тревоги, эти секунды прерыватель мне дал.

Бросив девку на месте, я успел прошмыгнуть в щель закрывающейся двери и оказался в коридоре. Я активировал, наконец, нейросеть и, пока она запускалась, бежал по коридору в сторону отсека с разгонными двигателями.

Как я успел понять по виду внутренних помещений, это крейсер третьего класса типа «Жюрин».

Почти сразу мой побег был обнаружен искином, и под потолком взвыла боевая сирена. Только на больших кораблях у инженеров были отдельные рабочие места, куда стекалась вся информация о работоспособности судна, на крейсерах же подобного не было.

Но на крейсерах зато был кабинет старшего техника, именно туда я и бежал, мне нужен доступ к его компьютеру. Подскочив к двери, я безуспешно подёргал её, не поддается, заблокирована искином, подозреваю, все входы и выходы – тоже.

Разозлившись, я рявкнул:

– Ну, сами до этого довели!

Подскочил к щитку коммутатора на стене, открыл его и, вытянув из небольшого компа нейрошнур, напрямую подсоединился к нему с помощью нейросети. Искин пытался противодействовать, не давая доступ к сети, но мне этого и не требовалось. У меня в архиве нейросети лежали до поры до времени самые убойные вирусы разных направлений, для которых до этого часа я не находил применения. Выпустив пять вирусов, как раз специализированных по небольшим крейсерам, даже таким допотопным, я отключился и побежал в центральную часть судна в технический сектор. Искину сейчас не до меня, он, используя всю вычислительную мощь, с трудом боролся с вирусами, постепенно теряя управление над оборудованием крейсера. Поэтому я беспрепятственно откинул крышку в сторону и с трудом протиснулся в узкий технический проход рядом с реакторным отсеком, предназначенный для дроидов. Как только я успел закрыть крышку люка и немного продвинуться вперед, послышался топот ног нескольких человек и командный рык капитана: